– Я так и знал! Я видел, как ты на меня смотришь, как раздеваешь глазами. Ты фантазировала обо мне? Мечтала о моем мужском достоинстве!

Вот дерьмо, а.

– Да! Да, так все и было!

– Ну вот, теперь ты его получишь!

– Отлично! Только послушай, Майкл, давай сделаем это по-другому, ладно?

– Как по-другому?

– Ну, не в этой ужасной старой ночнушке.

Он взглянул на мою цветастую ночнушку от Лоры Эшли.

– Снимай! Снимай эту чертову пижаму! – И он принялся стягивать ее с меня.

– Я сама сниму, – проворковала я. – Правда, Майкл, мне хочется… мне хочется тебя соблазнить. Видишь ли, когда я о тебе фантазировала, я именно так себе все и представляла: что ты наблюдаешь, как я снимаю одежду.

– О боже, – простонал он. – О боже, я так и знал, черт возьми, я так и знал! Все вы одинаковые, всем вам только одно и подавай! О господи, я не вынесу напряжения – снимай же!

Он приподнялся, словно для отжиманий, и освободил мне место для раздевания. Этого было достаточно. Сделав страшное усилие, я дернула коленом и – бум!

– ААААААААА! – Он завопил от боли, выпучил глаза и перекатился на бок, корчась и хватаясь за промежность. Я ловко увильнула в другую сторону, скатилась с кровати и схватила первый предмет, попавшийся под руку. К счастью, это оказалась лампа на медной подставке. Я подпрыгнула, яростно сотрясая своим орудием.

– Один шаг, Майкл Филберн, и я вышибу твои долбаные мозги! Клянусь богом, я тебя убью!

Майкл лежал на другой половине кровати, свернувшись калачиком. Он позеленел и тяжело дышал. Внезапно он прыгнул, навалившись на меня всем весом, схватив меня за талию и бросив оземь, как в регби. Мы врезались в шкаф, и я с силой рубанула его лампой по голове. Бабах! И тут со шкафа свалился большой фарфоровый горшок с сухими цветами. Он перевернулся и с треском приземлился ему на голову, расколовшись на тысячу кусков. Испугавшись до смерти, отчаянно извиваясь, я вырвалась на свободу.

– О боже… о боже, боже… – хрипел Майкл.

Я отпрыгнула на безопасное расстояние, на кровать. Он лежал среди обломков фарфора и сухих цветов; шея изогнулась под странным углом. Медное основание лампы пришлось ему в самое ухо. Глаза его были закрыты, рот разинут. Цвет лица по сравнению с телом был какой-то бледный и с каждой секундой становился все серее. Со лба мерно стекала струйка крови. Он опять начал стонать, теперь уже громче, и шевельнул головой вбок осторожно поднимая руку. По лицу текла кровь. Он лежал на полу, но все еще был в сознании, и меня пронзило ужасное предчувствие, что он в любую секунду придет в себя, отыщет в себе какие-то сверхчеловеческие скрытые резервы и отомстит мне очередным страшным прыжком. Мне нужно было убираться отсюда, и быстро.

Схватив халат, висевший на двери, я обошла Майкла бочком, до смерти боясь, что он протянет руку и дернет меня за щиколотку, и пулей пролетела через лестничную площадку в комнату Айво. Несмотря на шум, он спал ангельским сном в своей кроватке. Я подхватила его, взяла со стула комбинезончик и сбежала вниз по лестнице, сжимая его в объятиях. В относительной безопасности гостиной я запихнула его в комбинезон, неотрывно следя за лестницей.

– Быстрее, дорогой, засовывай ручки, – лепетала я; сердце колотилось где-то в районе пищевода.

И только подъехав к Фарлингсу, к двери черного хода, я до конца осознала, какого ужаса мне удалось избежать. Ужаса и позора – и не только моего, но и Элис, и Майкла, и… всего моего маленького мира. Я решила никому не говорить о случившемся (о не случившемся!). Сейчас я проберусь в дом, где я буду в безопасности, а утром решу, что делать. У меня был ключ, так что я могла прокрасться через дверь черного хода, не разбудив Джосса и детей. Он поздно лег спать, так что наверняка ничего не услышит. Было уже почти светло – наверное, около шести утра. Возьму передник Веры, приготовлю Айво завтрак и буду работать, как обычно, и никто ни о чем не догадается. А как быть с Майклом, придумаю потом.

Я прокралась через заднюю дверь и хорошенько заперла ее за собой. В доме было темно и тихо. Но когда я проскользнула в коридор, ведущий к лестнице, терьер Трюфель, по обыкновению запертый в кабинете, начал лаять. Я нырнула по коридору с Айво на руках и открыла дверь кабинета.

– Трюфель, бестолковый пес, это же я! – зашипела я на него.

Он тут же заткнулся и принялся радостно приветствовать меня, виляя толстым задом и весело посапывая.

– Иди спать, дурачок!

В кромешной темноте я пошла назад по коридору, ощупывая стены в поисках пустого пространства – там и должна быть лестница. В этом конце особняка окон не было, и я ничего не видела. Меня так и подмывало включить свет. Я же никого не разбужу, в самом деле. И я принялась нащупывать на стене выключатель, но вместо этого нащупала… человеческое тело.

– ААААААА! – закричала я, подпрыгнув на километр.

И в ту же секунду чья-то рука обхватила меня за шею сзади. Что-то твердое и холодное уткнулось в щеку. О господи. Это же Майкл!

– Сделай один шаг, и я без промедления применю оружие, – произнес спокойный знакомый голос.

– Джосс!

Последовала пауза, потом зажегся свет.

– Рози! Какого черта ты здесь делаешь? – Он стоял в халате, сжимая в руке винтовку. Сердце у меня колотилось.

– Господи, ты меня до смерти напугал! – выпалила я.

– Ну знаешь, я и сам испугался! Какого черта ты крадешься по дому среди ночи? Я думал, что это грабители!

– Я пошла домой, – пробормотала я, хватаясь за стену для опоры и чувствуя, что сейчас упаду в обморок – нет, скорее, умру. – А потом решила… вернуться!

– Зачем?

– Что зачем? – Я вытаращилась на него.

– Зачем ты решила вернуться?

– Затем, что… ну, потому что я не могла уснуть! И я подумала – пойду-ка я приготовлю завтрак, помою посуду после ужина, в общем, сделаю что-нибудь полезное.

– Правда? Как мило с твоей стороны. – Он подозрительно оглядел меня. – Я впечатлен, все-таки сегодня Новый год, и дети еще не скоро проснутся. Эй. – Он пригляделся повнимательнее. – Что у тебя с головой?

– А что у меня с… – Я потянулась, притронулась ко лбу, и только тогда поняла, что он жутко болит. На кончиках пальцев осталась кровь.

– О господи, у меня кровь!

– Это точно, а еще у тебя там громадный синяк. Что произошло?

– Ничего, – пролепетала я.

Он под руку провел меня в прихожую и зажег верхний свет. Вгляделся в мое лицо.

– Кто тебя ударил?

– Никто, честно, никто. Я… – Он мне не верил. Я отвела глаза.

– Рози, скажи мне.

Я сглотнула комок в горле.

– Кое-кто… неправильно меня понял, – наконец пробормотала я.

– Кто это?

Внезапно подо мной подкосились колени. Я рухнула на диван, закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Майкл Филберн! – всхлипнула я.

– Майкл Филберн? Мой бывший арендатор из коттеджа? Этот самодовольный надутый ублюдок, вихляющий задом бабник?

– Да, но Джосс, он был очень, очень пьян, я не думаю, что он нарочно! – Я вытерла лицо тыльной стороной ладони и заметила, что руки у меня дрожат. Как дура, я не могла перестать плакать. – Понимаешь, он вернулся пьяный с вечеринки, его не пустили в отель, и он приехал в коттедж, разбудил меня среди ночи и рухнул на мой диван, а когда я уснула, набросился на меня!

– Очаровательно.

– Я ударила его медной лампой, а потом на него упал фарфоровый горшок. Он наверняка до сих пор в отключке!

– Ну что ж, давай это выясним, о'кей? И если он не в отключке, я его отключу!

Он снял телогрейку с вешалки для шляп, набросил ее поверх халата, запихнул ноги в сапоги и с винтовкой в руке зашагал к двери.

– Нет! – закричала я, хватая его за рукав. – Нет, Джосс, подожди! Подумай об Элис, подумай о детях!

– Рози, я не собираюсь вышибать ему мозги, я просто хочу напугать его до смерти, понятно? А ты тем временем позвони в полицию.

– О нет, я не могу! – выпалила я, очень крепко вцепившись в него. – Он же мой друг, Джосс, и он был очень пьян, очень, а Элис – моя лучшая подруга, и…