Филиппа постаралась не обращать внимания на воцарившуюся тишину, заглянула в серые глаза и нерешительно улыбнулась.

– Милорд, я не знала, что вы вернулись из Лондона.

– Всего час назад, миледи. Мне искренне жаль, что я не успел к началу бала.

В следующее мгновение грянула музыка, взметнувшись над толпой гостей, как порыв теплого ветра. Когда-то они танцевали этот вальс, и Филиппа не смогла скрыть волнения.

– Могу я узнать, как обстоит то дело, которое вызвало вас в Лондон?

– Лучше, чем можно было ожидать. Взгляд его блуждал по ее лицу – испытующий, озадаченный взгляд, словно Корт желал разгадать некую загадку.

– Как поживает Кит? – негромко спросил он после паузы, и выражение его лица смягчилось.

– Кит только и делает, что рассказывает всем и каждому о своей поездке к морю. Вам придется привыкать к роли кумира пятилетнего ребенка, – она улыбнулась и добавила: – Боюсь, он думает, что солнце восходит и заходит только тогда, когда вы даете на то высочайшее соизволение.

– Кумир? Что ж, это мне по душе, – признался Корт со смешком. – Да и кому не понравится такая роль? Однако я еще не спросил, как поживала все это время мама Кита? Особенно меня интересует, прощен ли я за столь внезапный отъезд.

Филиппа раскрыла веер и украдкой окинула взглядом окружающих. Гости, кажется, забыли о них.

– Корт, нам нужно поговорить… – прошептала она. – Но сейчас это неудобно…

– Я в твоем полном распоряжении, Филли-фея, – так же тихо ответил Корт, предлагая ей руку.

Их взгляды встретились, и ей показалось, что сердце не выдержит нежности в его глазах. Она решилась рассказать ему все сейчас, открыть истинную дату рождения сына…

– Может быть, нам лучше будет… – снова начала она, но голос сорвался.

От Корта не укрылось ее состояние. Он взял Филиппу под руку и увел подальше от танцующих, к стене, заслонив собой от любопытных взглядов.

– Милая, не тревожься, у нас будет время поговорить обо всем, а пока разумнее насладиться настоящим. Бал роскошен, не правда ли? Я бы охотно пригласил тебя потанцевать, но, боюсь, для этого я теперь недостаточно грациозен, – он помолчал, внимательно на нее глядя, и продолжал: – От твоих названных матушек мне стало известно, что вы втроем обсуждали возможность создания новой школы.

– Не понимаю, почему это кажется тебе странным, – пожала плечами Филиппа, заметив на его лице выражение сдержанного удивления. – В пансионе мне нравилось сначала учиться, а потом учить. Меня всегда радовало, что женщины Англии имеют возможность получить хорошее образование, но я сожалела, что не все родители могут позволить себе платить за это. Способные девушки будут обучаться в моей школе бесплатно. Учителей будет несколько, все женщины, а что касается руководства новым пансионом, то кто лучше справится с этим, чем Бланш и Беатриса?

– Я нахожу эту идею занятной… и полезной. Надеюсь, ее поддержат многие из тех, кто занимается благотворительностью. Во всяком случае, мою фамилию ты смело можешь включить в список. Обещаю, внесу такую же сумму, как и ты, ни фунтом меньше. – Корт вдруг улыбнулся, и глаза его вспыхнули. – Одно условие: я должен быть в попечительском совете.

– Как это великодушно с твоей стороны! Никак не ожидала, что ты проявляешь интерес к вопросу образования женщин.

– Полагаю, самое время решить его, – ответил Корт с легкой усмешкой.

– И ты желаешь принять участие в деле столь благородном? – поддразнила она.

– Для этого у меня благородства достанет. Они засмеялись как раз в тот момент, когда растаяли последние звуки музыки. К смущению Филиппы, и танцующие, еще не успевшие выйти из круга, и все остальные гости повернулись в их сторону. Она ничего не могла поделать с краской, предательски заливавшей ее щеки. Что это с ней! Неужели она до такой степени потеряла голову? Совершенно не подумала о том, насколько странными должны казаться окружающим теплые, дружеские отношения между ней и ее бывшим мужем. Непростительная оплошность!

В довершение ко всему над толпой раздался пронзительный женский голос:

– Ты уверял, что здесь соберется только приличное общество! Что же тогда делает здесь это недостойное создание?

Ледяной ужас воцарился в сердце Филиппы, она пошатнулась, но сильная рука поддержала ее.

Толпа расступилась, и стало ясно, кто решил испортить Филиппе вечер. Леди Боуринг стояла, вздернув подбородок и усиленно обмахиваясь веером, и на ее хорошеньком личике было написано отвращение. Это была женщина внушительных достоинств, несколькими дюймами выше собственного мужа. Сей джентльмен, однако, кое в чем превосходил жену – в годах, их было ровно на пятнадцать больше. Сейчас он предостерегающе взял ее за локоть и что-то нашептывал на ухо. Но попытка усмирить леди Боуринг не увенчалась успехом.

– Боже правый! – продолжала она, стряхивая руку мужа. – Я под одной крышей с девкой! Неужели ты думаешь, что я останусь тут хотя бы еще на одну минуту?

Камень лег на грудь Филиппы, и ей показалось, что еще немного, и он раздавит ее.

По внезапному судорожному трепету ее тела Корт понял, что она вот-вот обратится в бегство, и крепче сжал пальцы на ее локте. Взгляд его встретился с голубыми глазами Хестер Боуринг, и он прочел в них истинную причину этой безобразной выходки. Несколькими месяцами раньше эта местная красавица не первой свежести пыталась обольстить его, а когда он прямо сказал, что не собирается стать отцом ее следующего ребенка, затаила злобу.

Корт расправил плечи и шагнул вперед, почти волоча за собой Филиппу. Они оказались со скандалисткой лицом к лицу. Та вперила в него злобный взгляд, но он обратил на нее не больше внимания, чем на муху.

– Насколько я понимаю, Боуринг, вы не можете оставаться в этом доме ни одной лишней минуты? – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Я распоряжусь, чтобы вам был незамедлительно подан экипаж.

Хестер Боуринг поправила на пухлых белых плечах индийскую шаль и обвела окружающих надменным взглядом.

– В таком случае, ваша милость, вам придется отдавать распоряжение не только насчет нашего экипажа. Полагаю, здесь есть и другие леди, не желающие оставаться в подобном обществе.

Она подождала, но никто не двинулся с места. Не издал ни звука. Репутация самой леди Боуринг оставляла желать лучшего, и все это знали. Никому не хотелось, чтобы его имя впредь произносилось рядом с ее именем.

– Хватит, пойдем отсюда, – проворчал Джаспер Боуринг. – Сегодня ты уже натворила достаточно дел. Он схватил жену за руку и увлек к дверям. Толпа безмолвно расступилась, давая им дорогу.

Воцарившуюся тишину нарушил хорошо поставленный голос вдовствующей герцогини Уорбек:

– Сдается мне, это был первый раз, когда Хестер Боуринг подчинилась приказу своего супруга.

– А я только рада, что эта парочка удалилась, – провозгласила леди Гарриэт басом.

Это поставило точку в неприятном инциденте, и вечер продолжился.

Рокингемы поспешили к Филиппе и Корту. – Ну знаешь ли, К-корт, это слишком! – в шутку возмутился Тобиас, – К-кто еще, кроме тебя, набрался бы нахальства вышвырнуть из чужого дома этих суб-бъектов? – он ткнул друга кулаком в плечо и поправил злосчастные очки, опять съехавшие на нос.

– Филли, как ты? – осторожно спросила Белль, бледная после пережитого. – Все в порядке?

– Да… – еле вымолвила Филиппа. Корт, однако, чувствовал, что она вся дрожит: публичное унижение было слишком серьезным испытанием, чтобы скоро от него оправиться.

– Не волнуйтесь за Филиппу, я отведу ее на балкон, и мы немного подышим свежим воздухом, – заявил он тоном, не терпящим возражений. – У вас, как у хозяев дома, полно других забот. Лучше постарайтесь сгладить впечатление от выходки этой Боуринг.

Не ожидая ответа, Корт вывел Филиппу на балкон. Он увлек ее в уголок потемнее и прижал к себе. Но она стояла напряженно, опустив сжатые в кулаки руки.

– Вдохни как можно глубже, – мягко уговаривал ее Корт. – Все прошло, милая, все позади.