– Николай Алексеевич, что с вами? – забеспокоился один из охранников. – Вы хорошо себя чувствуете?

Щебетов уставился на него сумасшедшими глазами и внезапно взревел, яростно сжимая кулаки:

– А ну-ка проваливай отсюда, придурок! Все проваливайте! Живо! Живо!

Охранники удивленно переглянулись и попятились. Максим тоже невольно отступил назад. Щебетов зацепил его безумным взглядом и тотчас просветлел лицом, раздвигая губы в радостном оскале:

– Ты-то мне сейчас и нужен, Хранитель! А ну стой! – приказал бизнесмен и прыгнул вперед, прямо на Максима. Но реакция у опера оказалась лучше – он успел отпрянуть в сторону.

– Да стой же ты! – взмолился Щебетов и снова бросился к Максиму.

"Спятил! Ну точно, крышу сорвало!" – успел подумать Вершинин, но тут вроде как издалека донесся чей-то истошный крик, грохот, а потом земля и небо поменялись местами…

Максим провел в больнице пять дней. И все эти дни рядом с ним находилась Катя. Ванька тоже забегал, приносил фрукты, сигареты и торопливо выпаливал новости. Оказалось, что в тот день на Вершинина и Щебетова рухнул балкон. Щебетов получил травмы, несовместимые с жизнью, а Максиму чертовски повезло – он отделался переломом руки и сотрясением мозга.

– Балкон, конечно, свалился совершенно случайно? – мрачно поинтересовался Вершинин.

– Нет, его подпилили, – ядовито ответил Иван. – Конечно, случайно. Дом-то старый, там уже давно все на ладан дышит.

– И то, что мы оказались под этим балконом именно в "нужный" момент, тоже случайность, – гнул свою линию Максим.

– А вот это уже тебе виднее. Может, ты нарочно Щебетова под тот балкон поставил, – не удержался от шпильки Ванька.

Максим отмахнулся от легкомысленного друга и принялся вспоминать.

– Там еще кот был. Черный такой, огромный, прямо тигр, а не кот. Щебетов его как увидел, будто умом тронулся. – Максим напряженно взглянул на Хорошева. – Я думаю, все дело в том черном коте.

– Ага, это он балконную балку перегрыз, – поддакнул Иван.

– Да я серьезно! – обозлился Максим. – И еще он назвал меня Хранителем…

– Кто, кот? – вздохнул Иван и многозначительно посмотрел на Катю.

– Щебетов! – вспылил Максим. – Щебетов назвал меня "Хранителем". Он сказал: "Ты-то мне и нужен, Хранитель"… А кота того нужно во что бы то ни стало разыскать. Слышишь, Иван? Я серьезно говорю!

– Конечно, разыщем, ты только не нервничай, – покладисто сказал Иван и снова переглянулся с Катей.

– Максик, ты успокойся, а то голова разболится, – защебетала Катя. – Иван конечно же найдет того кота. А тебе, может, сейчас немного поспать?

– Пожалуй… – Вспышка энергии у Максима прошла, сменившись слабостью и апатией. К тому же и впрямь разболелась голова. Он осторожно пристроил затылок на показавшуюся каменной подушку и вяло спросил: – Кать, а Вероника уже вернулась?

– Нет еще. Но она звонила, спрашивала о тебе. Узнала, что ты в больнице, распереживалась – жуть… Хорошая девушка, и ты ей очень нравишься… Жаль, что ты такой закомплексованный болван – все старую обиду жуешь. Сколько раз я тебе говорила: не все женщины такие, как твоя бывшая. Есть и нормальные. Вероника, например…

– Кать, – прервал ее нравоучения Максим. – А Вероника не сказала, когда вернется?

– Говорила, со дня на день будет, – лукаво сверкнула глазами Катя.

Вероника приехала на пятый день, ворвалась в больничную палату подобно весеннему ветру – взволнованная, свежая, невообразимо прекрасная. Расцеловалась с Катей, торопливой скороговоркой выяснила у нее, как обстоят дела у больного, а потом присела на край кровати и положила узкую холодную ладонь на пылающую голову Вершинина.

– Я так испугалась за тебя, – сказала она, и в ее голосе Максиму вдруг почудилась самая настоящая, не фальшивая нежность.

– А чего за меня бояться, – смущенно пробормотал он и подумал: "Я сейчас, наверное, выгляжу как пещерный человек, а то и похуже – небритый, измученный головными болями, пропахший потом и лекарствами".

– Ладно, пойду, поговорю с врачами. – Николь с явным сожалением убрала руку с его лба. – Спрошу, можно ли тебя выписать на домашнее лечение.

– Его нельзя домой – он дома не усидит, сбежит на работу, не долечившись, – возразила Катя.

– Не сбежит, я за ним присмотрю, – улыбнулась Николь. – Я отвезу его к себе и…

– Отличная идея, – поддержала Катя.

– Минуточку, – возмутился Вершинин. – А мое мнение здесь хоть кого-нибудь интересует?

– Нет! – отрезала Катя и посмотрела на Веронику: – Давай, подруга, действуй.

– Николь, – взмолился Максим, – я не смогу жить у тебя, твоя роскошная квартира сведет меня с ума. Может, лучше это ты переедешь ко мне?

– Было б с чего сводить, – ехидно улыбнулась Николь. – Впрочем, я согласна, будем жить у тебя. – Она перемигнулась с Катей, а у Максима вдруг возникло стойкое ощущение, что его провели, как котенка.

– Николь, а что ты хотела сказать, когда Катя тебя перебила? – запоздало поинтересовался он. – "Я отвезу его к себе и…"? Что дальше?

– "Я отвезу его к себе… – Николь лукаво глянула на Максима, -…к себе в Центр Нетрадиционной Медицины (я там работаю) и покажу одной целительнице. Она в своем деле настоящий мастер и сможет снять твои головные боли за один-два сеанса". Именно это я и хотела сказать. А ты что подумал?

– Что ты хочешь отвезти меня к себе домой, – пробормотал Максим. – Ну, чтобы мы жили вместе…

– Я свидетель, Николь ничего такого тебе не предлагала, – вмешалась Катя, – это ты сам предложил ей переехать к тебе.

– Обхитрили меня, да? – засмеялся Максим. – Справились с больным?

– Справились, – улыбнулась Николь, – но если ты передумал, можешь забрать свое предложение назад.

– Не заберу, – покачал головой Максим. – Давай попробуем, а там видно будет… – Он осекся, вспомнив Ясина с его таинственной "Машей" и загадочного киллера по прозвищу Демиург. Сердце застучало сильнее, а голова налилась жгучей болью от страшных предчувствий. Вершинин искоса взглянул на точеный профиль Николь. "Было бы лучше, если бы ты рассказала мне о себе всю правду", – тоскливо подумал он.

Николь оказалась неплохой хозяйкой, быстро освоившись в его маленькой холостяцкой квартирке. Уже к вечеру пол сиял невиданной чистотой, а с кухни доносился упоительный запах котлет. Максим большую часть дня продремал, расслабленно прислушиваясь к доносящимся с кухни звукам. Ему было хорошо, уютно и, против ожидания, присутствие Вероники совсем не тяготило. Ближе к вечеру она куда-то ненадолго ушла, а, вернувшись, заставила его подняться с кровати и повела на кухню – ужинать. Максим было закапризничал: дескать, больному полагается еду подавать в постель, но Николь настояла на своем. Максим поворчал для приличия, но пошел. Николь проскользнула прямо перед ним, опередив его на несколько шагов, а потом вдруг резко развернулась и быстро пошла к нему, чудно перебирая ногами, будто танцуя. Приблизилась почти вплотную, заглянула в глаза, и Максим испытал странное чувство – словно его пронзил мгновенный электрический разряд. Руки-ноги затряслись, дыхание сбилось, в ушах зашумело. Это длилось короткое мгновение, потом неприятные ощущения исчезли, а на смену им пришел невиданный прилив силы. Максим вдруг ощутил себя не просто здоровым, а абсолютно здоровым. Уверенным. Умным. Сильным.

Максим засмеялся от переполняющей его энергии и притянул Николь к себе.

– Может, ужин немного подождет? – игриво спросил он.

– А тебе это не повредит? – забеспокоилась она, потом спохватилась и легкомысленно махнула рукой: – О чем это я! Сейчас тебе ничто не повредит!

Спустя некоторое время они сидели на кухне за накрытым столом, и Максим, уплетая за обе щеки котлеты, спросил нарочито равнодушным тоном: