Через минуту около побледневшего председателя правления банка суетился подоспевший доктор.

– По-моему, этот обморок вызван каким-то сильным нервным потрясением,- сказал он,- сейчас все пройдет. Вставайте, мистер МакДональдс…

В то время, когда Эрик Мартинес беседовал с банковскими служащими, Джерри МакКони только прибыл в исправительное учреждение для малолетних правонарушителей.

Встреча полицейского с обитателями колонии проходила в большом кабинете начальника, который он на несколько часов любезно предоставил Джерри для беседы.

– Значит, так,- сказал Джерри собравшимся в кабинете начальника малолетним правонарушителям. Вам, наверное, уже сказали, что я прибыл сюда, чтобы рассказать вкратце о нашей новой программе «Граждане на улицах», или сокращенно – ГНУ. Наше руководство решило, что для поддержания порядка в городе следует привлечь к патрулированию улиц и гражданское население…

Публика, собравшаяся в кабинете, несмотря на юный возраст, выглядела весьма устрашающе. Слева от МакКони сидел высокий тощий юноша, весь исписанный татуировками с изображениями голых женщин, совокупляющимися в самых невероятных позах с самыми различными, в том числе и фантастическими, животными. Юноша, дымя вонючей сигаретой, пускал дым прямо в глаза говорившему полицейскому, всем своим видом выражая презрение.

Рядом с татуированным юношей сидел какой-то коротышка без одного глаза, который, смотря на своего соседа, идиотски похихикивал. Остальная публика была им подстать – угрюмые мерзкие рожи, запах грязных носков и скверного табака.

…цель этой программы – воспитать у населения уважение к опасной и трудной полицейской службе,- продолжал лейтенант,- ия, уважаемые господа, очень надеюсь на вашу помощь и поддержку…

Чего-чего ты там сказал?- лениво протянул со своего места татуированный,- ты что, предлагаешь нам шестерить на твою контору?…

…потому что жертвой нападения преступников может стать каждый из нас,- продолжал Джерри, словно не расслышав реплики тощего юноши.- Да, в последнее время в наши ряды проникли разные ублюдки и карьеристы. Не спорю, что среди полицейских есть очень плохие люди, но

есть и хорошие – а я могу точно сказать, что таких большинство…

Татуированный сплюнул сквозь зубы на пол.

– Плохим копам – плохие гробы, хорошим копам

– хорошие,- сделал он вывод из сказанного. Одноглазый, сидевший рядом с ним, услужливо рассмеялся.

– Господа, я бы на вашем месте воздержался от необдуманных реплик,- очень вежливым тоном произнес МакКони,- мне кажется, что вы…

Он не успел окончить фразу, потому что татуированный принялся издевательски улюлюкать:

– У-тю-тю-тю-тю, коп поганый!- он, выпустив в лицо Джерри струю вонючего табачного дыма из своих легких, закашлялся.- У-тю-тю-тю-тю!…

Мак-Кони, сделав страшное лицо и набрав в легкие побольше воздуха, совершенно неожиданно для собравшихся закричал, да так громко, что в окнах задрожали стекла:

– А ну, заткнись, мать твою так, вонючий пидарас! Еще одно слово тут мне, гнойный ублюдок, скажешь, бля буду, я тебе яйца поотрываю! За кого ты меня тут имеешь, мать твою туда и оттуда! Попробуй еще открыть на меня свой вонючий рот!…

Поток матерных пожеланий полицейского прервали дружные аплодисменты собравшихся.

– Класс! Высший класс!…- татуированный, встав со своего места, протянул МакКони руку,- сэр, простите меня за мою выходку! Вы так виртуозно ругаетесь…

– То-то, сынки,- примирительным тоном произнес Джерри.- А теперь,- голос полицейского вновь стал тихим и вежливым,- а теперь, господа, я хотел сказать бы вам вот что: всем вам осталось быть в этом исправительном учреждении несколько недель. И когда вы покинете стены колонии, вас, возможно, опять потянет на старое. Вот, например, вы,- МакКони обратился к татуированному,- скажите, за что вы тут очутились?…

– За групповое изнасилование,- ответил тот.

– Ай-яй-яй, как нехорошо, какое серьезное преступление вы, однако, совершили,- укоризненно

покачал головой Джерри,- и сколько вас было?

Кого – нас?- не понял юноша.

Сколько вас было в группе?- уточнил свой

вопрос МакКони. Татуированный заулыбался.

– Вы не поняли, господин лейтенант,- сказал он.- Я был один. Это их была целая группа – восемнадцать девочек третьего класса. Я как-то обдолбался колесами, вот и потянуло на подвиги – остановил автобус, идущий в школу, дал по голове водителю и занялся девчонками – совсем малолетки, десять-двенадцать лет. Самое удивительное, что среди них не оказалось ни одной девственницы!… Восемнадцать малолеток – и ни одной целки!…

– Как нехорошо ты поступил!- произнес МакКони.

– Почему же нехорошо?- удивился татуированный.- Очень даже хорошо. Они потом за мной по пятам ходили, просили еще. Если бы не их родители…

– А ты тут за что?- поинтересовался МакКони у его соседа, одноглазого коротышки.

– А я зарезал любовника моей мамы,- ответил он.- Зарезал его, как свинью, кухонным ножом, расчленил, положил в чемодан и сел в поезд – хотел где-нибудь за городом закопать. Только так получилось, что в поезде у меня чемодан раскрылся, и все посыпалось на пол…

– А за что ты его зарезал?- спросил Джерри.

– Он был очень плохой человек, он никогда не давал мне денег на леденцы, кино и мороженое, и вдобавок ко всему, воровал мои наркотики…

– Конечно, ты несколько погорячился. Ты поступил с ним очень жестоко. Правда, сейчас я не хотел бы читать вам нравоучений, я хотел бы вам предложить конкретное дело: когда вы выйдете отсюда, приходите в Полицейскую Академию. После ускоренного курса вы будете нести патрулирование наряду со всеми остальными полицейскими…

– А нас там научат так же замечательно материться, как вы, сэр?- спросил со своего места татуированный.

– Научат еще лучше. У нас есть прекрасный инструктор, отличный знаток своего дела лейтенант Мартинес – кстати, тоже выпускник этого заведения,- ответил МакКони.

– А нам дадут настоящие кольты, как у всех ко…, простите, сэр, как у всех полицейских?- поинтересовался одноглазый сосед татуированного.

– Не только дадут, но даже позволят пострелять в тире Академии,- пообещал Джерри.

– А как у вас там насчет девок?- спросил еще один юноша, небольшого роста латинос с маленькими масляными глазками.- Есть ли что стоящее?

– Да у нас среди кадетов столько потрясных телок, что ты обкончаешься, едва их увидев!- воскликнул МакКони.

– Хорошо, обязательно наведаемся на ваши курсы,- ответил за всех татуированный,- и вы, сэр, тоже учтите: если вас кто-нибудь обидит…

– И что мне тогда делать?- с улыбкой поинтересовался Джерри.

– Как что делать?- удивился говоривший,- сразу же сообщить мне. Скажу честно, сэр, несмотря на то, что вы и мусор, вы мне сразу же понравились, не знаю даже и чем. Короче, если что…

Хайталл неспешно пробирался на своем полицейском «понтиаке» по запруженным автомашинами нью-йоркским улицам. Неожиданно его внимание привлекла стоявшая на обочине Агата Трахтенберг.

– Что делаешь?- Хайталл открыл дверку машины и жестом пригласил ее сесть вовнутрь.

– Да вот, сегодня выходной, все мои кавалеры поразъехались, не знаю, как время убить…

– Тогда поехали со мной,- предложил полицейский.

– Агитировать пенсионеров принять участие в программе «Граждане на улицах»? – Агата кисло

улыбнулась.- Ну что ж, пенсионеры, так пенсионеры. На безрыбье и рак рыба. Поехали…

Через минут сорок полицейский автомобиль остановился перед клубом, где собирались нью-йоркские старики и старухи.

Выйдя из машины, Агата и Хайталл зашли вовнутрь. Пенсионеры – преимущественно седые благообразные и розовощекие старики и старухи со вставными зубами – с любопытством смотрели на вошедших. По всему было заметно, что полицейские появлялись в этом клубе не так уж и часто.

Хайталл и Трахтенберг уселись в небольшом уютном зале – несмотря на довольно теплое время года, огонь в камине был зажжен. К полицейским подошли завсегдатаи – бабушка лет шестидесяти с черными, явно крашеными буклями и, видимо, ее подруга, такая же старушка, одетая в суперсовременные узкие джинсы.