"Странно, что в этой жизни меня судьба постоянно сводит с детьми. Сначала Тим, теперь вот Луиза".

Мысли плавно перетекли на девочку. Пока она наслаждалась каникулами за городом, но завтра ее должны были привезти обратно в город. Когда стал вопрос о ее временном устройстве, моя квартирная хозяйка, предложила девочке временно пожить у своей старшей сестры, имевшей собственную ферму. Дети фермерши выросли и разъехались, поэтому та будет только рада маленькой девочке. Единственной, кто остался недоволен подобным решением, была сама Луиза, но когда мы приехали на место и увидели теленка с большими глупыми глазами, то по ее счастливому лицу я понял, что больших слез при нашем расставании не будет. За время ее отсутствия я нашел ей приличное заведение с полным пансионом. "Универсальная школа для леди миссис Кролинг".

— Босс! Эй! — я поднял недоумевающие глаза на Карла. — Очнулся, наконец. Я тебе говорю — говорю, а ты будто не слышишь.

— Теперь слышу. Говори.

— Ты знаешь, что на завтра назначена забастовка докеров?

— Знаю, — равнодушно ответил я.

— Наши докеры, похоже, решили присоединиться к ним.

— Их дело. Пусть не работают.

— Я бы не стал тебя по этому поводу беспокоить, босс, но дело в том, что наши работяги уже сегодня собираются передать тебе бумажку со своими требованиями. Тут еще, у них, похоже, ячейка сформировалась или нечто в этом роде.

Если бы подконтрольные нам бригады докеров решили завтра участвовать во всеобщей забастовке, я бы и слова не сказал. Это головная боль властей и полиции, но не моя. Но то, что среди моих грузчиков появились социалисты…. Да еще ячейка! К чертям! Я не собирался делить с кем-то влияние на грузчиков!

— А ты куда смотрел?! — я кинул злой взгляд на Карла. Тот опустил глаза. Приподнятое настроение начало опускаться стремительными темпами.

"Не было печали, так черти накачали. О чем мне с ними говорить? Черт! Никогда не сталкивался с подобной проблемой!".

— Когда?!

— В обед.

Толпа, около пятидесяти здоровенных мужиков, портовых докеров, стояла напротив меня, обжигая злобными взглядами, а у меня за плечами стояло только четверо моих людей во главе с Карлом. И всем им было не по себе, впрочем, как и мне. Нетрудно было представить, что с нами будет, если эта толпа решит на нас броситься. Чуть поодаль от грузчиков стояло четверо бригадиров с вытянутыми от испуга физиономиями. Я скользнул по ним свирепым взглядом.

"Я вам припомню этот бунт, уроды!".

— Говорите, что вам надо?!

Я знал, что им надо, но просто так стоять и молчать под злыми взглядами полусотни человек, было довольно неуютно. Толпа всколыхнулась, расступилась, пропустив в первый ряд, троих человек. Стоявший посредине, крупный, широкий в кости, парень, с копной пшеничных волос, согласно информации Карла являлся организатором ячейки. По иронии судьбы он был моим соотечественником. Павел был единственным русским среди интернационального состава грузчиков. Без семьи. Иммигрировал в Америку из России около полутора лет назад. Грамотный, довольно быстро овладел английским. Имея хорошо подвешенный язык, быстро стал неформальным лидером среди докеров. Карл, в свое время, предложил ему место бригадира, но тот отказался. Был народовольцем, за пропаганду и сопротивление жандармам при аресте был сослан в Сибирь, под надзор полиции. Бежал, долго скитался, пока не оказался на пароходе, идущим в Америку. Здесь примкнул к местному рабочему движению.

— На завтра назначена всеобщая забастовка докеров! Мы собираемся показать всем силу рабочего класса! Я не сомневаюсь, что настанет день…!

— Хватит болтать языком, Павлик Морозов, — я перешел на русский язык. — Подобного дерьма я наслышался в своей жизни столько, что тебе и не снилось! Так что не трать мое время попусту!

— Ты меня с кем-то путаешь. Я не Морозов, — удивленный и сбитый с толку неожиданно раздавшейся родной речью, он неожиданно сам для себя перешел на русский язык.

— Пусть не Морозов, а Сидоров, какая мне разница! Не сбивай людей с толку! Им детей кормить надо, а ты своим равенством и братством…!

— Ты не собьешь меня с пути борьбы!! Меня не запугали царские жандармы…!! — теперь он снова кричал на английском языке. — Тебе, наемнику капитала…!!

От его речей попахивало партийными съездами, пятилетками и пионерами, салютующими перед мавзолеем на Красной площади. Всем тем, что делало из людей марионеток, тупо шагающих под красным знаменем в «светлое» будущее. Неожиданно возникшее чувство отвращения к этому оракулу человеческого счастья, заставило меня на какой-то миг выйти из себя: — Хорош глотку рвать, дерьмократ!! Хватит, наслушался!! Пошли все на работу!! Или хотите работать вахтовым методом?!

Народ малость опешил от непонятных слов, замерев в недоумении и тревоге. Основная масса находившихся здесь грузчиков были людьми, стоявшими далеко от политики. Все они, в основном, пришли сюда, из чувства мужской солидарности, простого любопытства и из-за того, что все идут, типа "все пошли — пошел и я". И только сейчас, видя, как разворачиваются события, эти люди начали понимать в какое дело они ввязались. У многих на лицах уже сейчас можно было прочитать выражение: "какой я был дурак, что уговорил прийти сюда".

— Вижу, не понимаете?! Ха! Сейчас поймете!! Месяц работаете, а потом вместо вас набираю других!! Новых!! Устраивает?!!

После моих слов на лицах грузчиков появился страх, а в глазах смятение, зато у апологета новой веры глаза запылали огнем фанатизма. Оглянувшись на понурую толпу, он крикнул: — Не бойтесь, друзья!!! Он один, а нас много!! Встаньте плечом к плечу, товарищи!! Мы несокрушимы, когда едины!!

Но, получив в ответ, вместо ожидаемого одобрительного рева толпы, пару нерешительных выкриков из задних рядов, понял, что если сейчас ничего не предпринять, то эти люди отступятся от него, оставив одного. А он столько времени боролся за их сознание! И чтобы вот так, в одно мгновение…. Отбросив растерянность и колебания, расправив плечи, он решительно зашагал ко мне. Подойдя, сначала начал давить на меня взглядом, когда не вышло, крикнул громко и четко, явно работая на публику: — Дилэни!! Ты должен выслушать требования рабочего класса!! — после чего, достав из-за пазухи сложенный вчетверо листок бумаги, начал его разворачивать, но, не успев это сделать, как я оказался рядом с ним. В следующую секунду его рука, с зажатой в ней бумажкой с требованиями, оказалась в тисках болевого приема. Вывернул руку до предела, заставил стать на колени и уже был готов ткнуть его лицом в землю, как он, хрипя и задыхаясь, заорал: — Будущее за нами!! Мы выкосим вас, кровососов, как сорную траву!! Борьба только…!!

Лучше бы он этого не говорил. Я собирался его только унизить, но, услышав пророческие слова, у меня внутри словно все перевернулось. Хруст сломанной кости заглушил вопль боли. Толпа, до этого стоявшая неподвижно, вздрогнула и подалась назад. Только теперь я понял, что сломал народовольцу руку. Со мной уже давно не случалось, чтобы чувства брали вверх над разумом в критической ситуации. А тут… Я был ошеломлен случившимся, наверно, не менее чем народоволец. Все вокруг замерли. Вдруг от толпы оторвался человек, сделал шаг и прыгнул. Солнце сверкнуло на лезвии ножа. Тут же сработали боевые рефлексы. Блок. Захват. Новый крик боли. Как только тот оказался на земле, я с силой опустил каблук на руку с зажатым в ней ножом. Не балуй! Под хруст костей и дикий вопль, шагнул вперед.

— У кого еще есть желание поговорить?!! — для выразительности своих слов я ударил несколько раз кулаком правой руки в открытую ладонь левой. — Как, в мою бытность, говорили некоторые ораторы: открыт для прямого и конструктивного диалога!! Ну!! Есть желающие?!!

Толпа подалась назад, хотя я стоял на месте. Я их понимал, потому что знал: нахожусь на гране срыва. Сейчас я был готов любого рвать на части. Только дай повод. И народ это почувствовал. Прошла секунда, две…минута.

— Нет желающих! Очень хорошо! Значит, будем работать?!