Участники совещания, хотя и были возмущены требованиями французов, решили отослать новую делегацию в Одессу и продолжить новые переговоры, чтобы склонить французов к взаимоприемлемым условиям союза. К тому же сам руководитель миссии Сергей Остапенко считал, что французов можно будет уговорить стать более покладистыми.

Ожидая конкретных уступок от французов и продолжения переговоров, Винниченко и Петлюра решили не торопиться с отставкой, а дождаться возвращения следующей миссии.

К этому времени Винниченко решился на создание «правого» кабинета министров УНР, «который бы понравился Антанте» своей умеренностью, во главе с Сергеем Остапенко.

Справка: Остапенко Сергей Степанович (7—1933) — из дворян, доцент экономики, автор ряда монографий по экономике, член Центральной Рады, «умеренный» украинский эсер, министр торговли и промышленности в правительстве Чеховского. Премьер-министр УНР. После гражданской войны остался в УССР, где был репрессирован.

5 февраля в Винницу пришла телеграмма от Советского руководства, в которой большевики предлагали свой «мир», а вернее, полную капитуляцию. Директории было предложено подчиниться решению съезда Советов Украины, ввести на своей территории советскую власть, распустить армию, перейти на права частных лиц... За выполнение этих условий всем членам Директории, Совета министров и командованию армией была обещана гарантия личной безопасности и неподсудности. Такую капитуляцию «директора», без дискуссий и размышлений, отвергли, решив полностью прекратить переговоры о мире с Советской Россией, что еще тянулись в Москве.

«Директоров» обнадеживал тот факт, что французы сами предложили продолжить переговоры. Становилось ясно, что они задумали провести широкую военную акцию на Украине и сами ищут реальные силы, на которые можно было опереться. К началу февраля 1919 года их заметно разочаровали белогвардейцы как в Одессе (режим генерала Гришина-Алмазова), так и на юге России (режим генерала Деникина). На фронтах к этому времени Красная армия, потеснив Деникина, захватила Луганск и среднее течение Дона, а отряды Гришина-Алмазова разложились и были не способны к активным боевым действиям.

6 февраля на станцию Бирзула (Котовск) прибыли делегации французского командования и Директории. Директорию представляли Остапенко, Греков, Исаак Мазепа, Бачинский и барон Штейнгель. Остапенко привез условия и требование Директории: признание суверенитета Украины, невмешательство французов в социальные реформы и в функционирование Директории, требования передачи Черноморского флота УНР, автономии армии УНР в составе «международных сил» и недопущение в нее белогвардейских инструкторов.

Французский полковник Фрейденберг высокомерно заявил, что надо «выгнать» Винниченко и Чеховского, «за большевизм... как собак». Делегаты, после подобных слов, возмутившись, хотели немедленно покинуть Бирзулу, но Фрейденберг их удержал и был вынужден извиниться, заявив, что его не так поняли.

Но почему, собственно, неправильно... Ведь он заявил: «Винниченко и Чеховской — фьють». Петлюре же нужно «стушеваться», отойти в тень, чтобы в нужное время вернуться к власти. Требование отставки Петлюры не было таким безусловным, как отставка Винниченко и Чеховского, к нему у французов не было такого недоверия, как к премьеру или к главе Директории. Французы обвиняли не лично Петлюру, им не нравилось то положение вещей, когда «каждый бандит называет себя петлюровцем», они были недовольны, что Петлюра не смог прекратить бандитизм, погромы и сдержать антисемитские настроения некоторых частей, солдаты которые считали себя петлюровцами.

Все же делегации пришли к консенсусу и оставалось только подписать соглашение, тем более что французы имели намерение расширить свою сферу оккупации.

Французы были вынуждены согласиться с тем, что реализация социальных реформ — внутреннее дело Украины, что вместо инструкторов-добровольцев в украинской армии будут инструкторы-французы. Вопрос о признании независимости Украины передавался на рассмотрение мировой Парижской конференции. Однако Черноморский флот французы отказались передавать Украине, заявив, что он был ими захвачен не у УНР, а у Германии...

При невыясненном отношении французов к независимости Украины и Директории, делегации необходимо было возвратиться за советом в Винницу. Пока было неясно, согласится ли Винниченко добровольно уйти в отставку.

На следующий день делегация Остапенко отчитывалась перед Директорией. После отчета делегации Винниченко окончательно решил, что для продолжения плодотворных переговоров он сам и люди, «нежелательные для французов», должны уйти из Директории и из министерств. Он передал Остапенко премьерскую должность, уже оставленную Чеховским. Учитывая, что в руководстве Антанты находятся люди, «противные социализму», Винниченко решил, что предложение выгнать его, «как собаку», является политическим комплиментом главе Директории как «настоящему революционеру». В тот же день, расставшись с «должностью», Винниченко запишет: «...у меня чувство такое, как будто я вышел из тюрьмы».

8 ноября состоялось новое государственное совещание, на котором Остапенко доложил, что не может создать новый кабинет, хотя кабинет Чеховского был уже распущен, потому что ЦК эсеров и эсдеков запретили своим членам входить в «правое министерство» и «договариваться» с Антантой.

Вечером 9 февраля в Виннице проходили заседания ЦК ведущих партий УСДРП и УПСР, на них было принято решение об отзыве из Директории и из Совета министров членов данных партий. Это было сделано для того, чтобы облегчить переговоры с французами и не «мараться» союзом с «империалистами». Винниченко, уже решив отойти от дел, проголосовал за это решение и заявил, что принимает отставку и желает выехать за границу для «литературной работы».

9—10 февраля Петлюра еще сомневался, пойти ли ему в отставку, временно «отойти в тень» или продолжать быть членом Директории. После отхода от «политики» Грушевского и Винниченко Петлюра не видел авторитетного политика, который мог бы управлять страной во время полного кризиса, а главное, сберечь армию от развала. Петлюра понимал, что во главе республики может быть только компромиссная фигура, которая устраивала бы эсеров, эсдеков, федералистов, «самостийныкив», командиров армии. Такой фигуры, кроме Петлюры, на украинском политическом горизонте не было. Оставить Директорию «на хозяйство» только Макаренко и Андриевского — значило погубить дело всей жизни...

Приход «правых» в Директорию, например Грекова или Болбочана, вызвал бы немедленный «левый» бунт и полную победу большевиков. Передача власти «левым» демократам была нежелательна Антанте и вела фактически к тому же — к установлению власти большевиков, с которыми бы «левым» пришлось договариваться. А Петлюра имел популярность «непримиримого борца против красных», и армия, воевавшая на фронте против Советских войск, должна была его поддержать.

11 февраля Петлюра подал в ЦК эсеровской партии заявление о своем приостановлении членства в УСДРП и о продолжении работы в Директории как беспартийного. В своем письме в ЦК УСДРП Петлюра писал: «Современная ситуация для Украины необычайно сложна и тяжела... я не считаю для себя возможным самоустраниться от исполнения своих обязанностей...».

Швец также выразил несогласие с решением ЦК своей партии. Он заявил, что остается в Директории и приостанавливает свое членство в УПСР.

Если 10 февраля можно назвать днем безвластия, то 11 февраля власть, подобно яблоку, свалилась в руки Петлюры как самого влиятельного и авторитетного члена Директории.

Петлюра мог праздновать победу, старый его конкурент и оппонент, еще с осени 1917-го, Винниченко, превратился в политического беженца. Как вспоминает Исаак Мазепа, Винниченко любил дискутировать, был демагогом, и это его «умение» было «важным козырем» в политической борьбе, особенно против Петлюры, который не был сторонником дискуссий и стремился отмолчаться, не желая обострять ситуацию. На стороне Винниченко, в отличие от Петлюры, были симпатии эсеров... За Винниченко было «беднейшее пролетарское происхождение», слава самого модного украинского писателя того времени, слава лучшего оратора республики...