Надежды на «потепление» в отношениях с французами появились у Директории только 13 января 1919 года, когда на смену никого не представляющего самозваного «французского консула» Энно власть над войсками французов в Одессе официально перешла к генералу д'Ансельму. Уже на следующий день у этого французского генерала появилась украинская миссия генерала Грекова, что была отослана по приказу Винниченко. Но д'Ансельм не признал миссию Грекова как официальную и представительскую. Очевидно, Винниченко пытался наладить переговоры в глубокой тайне от Кремля и не снабдил ее никакими документами. Только после объявления войны Советской России эти переговоры можно было не скрывать.
В то же время возможно, что генерал Греков предварительно все-таки договорился с французами, пообещав им, что УНР войдет в Федеративную Россию. Французы тогда стали активно настаивать на введении в Директорию генерала Грекова, представителей партии хлеборобов и русских политиков.
В это время «левые» украинские газеты опубликовали умелую фальсификацию — мнимый «договор Антанта — УНР», по которому Директория соглашалась на вхождение в состав единой и неделимой России, заявляла, что будет воевать против большевиков даже на территории РСФСР, создаст «правое» правительство, сформирует войско под началом французов, создаст возможности для формирования добровольческой армии в УНР и не допустит созыва Трудового конгресса. Появление такой фальшивки было нужно большевикам для новых обвинений в «буржуазности» и «измене» Директории и лично Петлюры. «Левые» надеялись властью Трудового конгресса отстранить Петлюру от руководства войсками. Эта фальшивка подействовала на многих украинских революционеров. Так, атаман Григорьев захотел ей поверить и выступил как против подобного договора с Антантой, так и против Директории.
19 января в Одессу на переговоры с французским командованием вновь выехал генерал Греков, а чуть позже к нему присоединился министр народного хозяйства Остапенко и шеф прессы и пропаганды Назарук. Винниченко потом, уже в 1920-м, обманывая всех, и прежде всего новых советских друзей, «категорически заявлял», «что за все время моего пребывания в Директории, в тот период ее никаких политических переговоров (с Антантой. — B.C.) не велось...» Это был откровенный обман политика, запутавшегося во внутренних противоречиях.
Прибывшее в Одессу в те декабрьские дни новое французское командование заявило, что будет добиваться возрождения России, а об Украине не было сказано ни слова... В начале января 1919-го французы ориентировались на войска Деникина и поляков. Более того, французы требовали, чтобы украинские войска освободили для французских войск широкий плацдарм с границей Тирасполь — Бирзула (Котовск) — Вознесенск — Херсон. Директории ничего не оставалось делать, как удовлетворить это требование в качестве необходимого условия для начала переговоров.
Большевики поначалу опасались рокового военного столкновения с Антантой, стремились просто избегать соприкосновения частей Красной Армии с войсками Антанты, прибывшими на Украину. Красной армии было приказано занять Украину только до линии Киев — Канев — Черкассы — Екатеринослав. Но уже в феврале 1919 года, видя пассивность частей Антанты, «красные» решили двигаться дальше...
Киев в дни проведения Трудового конгресса вновь приобрел праздничный вид, несмотря на фатальное приближение Красной армии к столице. Гербы УНР и ЗУНР, национальные флаги, полотна с вышивками, ковры украшали балконы официальных и неофициальных учреждений. На Софийской площади, около Триумфальной арки, украшенной огромным художественным панно, собралось тысяч сорок киевлян. Всем хотелось увидеть новый военный парад. Но этот парад, в отличие от парада тридцатитрехдневной «давности», был не особенно весел. Победители неминуемо должны были стать побежденными.
В полдень 22 января на Софийской площади появились члены Директории и правительства ЗУНР, министры, делегаты Трудового конгресса, духовенство. Около Святой Софии была торжественно провозглашена единая соборная Украина — воссоединение центральной ее части с Галичиной и формально с Буковиной и Закарпатьем, которые были заняты к этому времени румынскими и венгерскими войсками.
Это был красивый и символический акт, оказавшийся, однако, далеким от реального положения вещей. Галицкие политики заявили, что реальное объединение произойдет только по решению Всеукраинского Учредительного собрания, на котором будет проголосован конкретный закон о включении ЗУHP в единую державу, а до этого Га-личина должна оставаться независимой, сохраняя свой парламент, свое правительство, свою армию. Галицкие политики решили сохранить свою власть.
В пять часов вечера того же дня в роскошном здании Киевской Оперы открылся долгожданный Трудовой конгресс, что собрал 350 делегатов со всех концов УНР и ЗУНР. Сцену украшал большой золотой трезубец и национальный флаг. В момент открытия конгресса на сцену вышли Винниченко, Петлюра, Макаренко, Швец, Андриевский... весь зал встал и долго приветствовал вошедших, после чего члены Директории расселись в пяти бархатных с золотом креслах, расставленных на подмостках сцены. Они казались живыми воплощениями истории, гигантами политики, почти что персонажами из музея восковых фигур.
Но ни «директора», ни их министры не подготовили ни одного стратегического документа для решения наболевших и так долго откладываемых вопросов. В «программных» докладах легкомысленного Винниченко и Чеховского отсутствовали четкие планы на будущее и не было даже намека на определенный курс внутренней и внешней политики. «Директора» и министры пришли только «посоветоваться» с народом...
Военный министр — генерал Греков, напротив, выступил с «программной» речью, настаивая на союзе с Антантой и раскрывая опасность ближайшей сдачи Киева. Петлюра, как бы опровергая его слова, выступал с оптимизмом, заверяя слушателей, что Киев армия сумеет защитить. Петлюра тогда был очень недоволен выступлением Грекова и сказал ему, что не позволит выступать военному министру как главе государства.
Первый день конгресса закончился шикарным банкетом, на котором Петлюра успокоил всех, сказав, что оборона Киева крепка, а помощь Антанты близка.
Конгресс принял предложение эсдеков и передал высшую законодательную власть Директории, вплоть до созыва парламента УНР. Директории, в которую шестым членом был кооптирован Петрушевич (от Галичины), были предоставлены права формировать Кабинет министров. Конгресс хотя и решил, что «трудовые советы» (Рады) станут местной властью Украины, однако этот закон был только проголосован, но не оглашен народу. Не было реализовано и решение конгресса о национализации крупных предприятий, шахт, железных дорог. Все «социалистические» решения попросту скрыли республиканские лидеры и чиновники.
Несмотря на заверения Петлюры, уже 28 января враг был в 30 километрах от Киева, и в столице стали слышны далекие артиллерийские канонады. Работа конгресса была приостановлена, чтобы больше никогда не возобновиться. Многие делегаты поняли его бессилие, бесцельность и несвоевременность...
Положение на фронте действительно выглядело угрожающе. 12 января «красные» заняли Чернигов, который решились оборонять всего чуть более тысячи петлюровцев. 13 декабря пал Глухов, 16-го — Полтава...
Петлюра поделил действующую армию на Правобережный фронт. Восточный фронт и Южную группу с задачами: Восточному фронту — наступать на Полтаву и Чернигов, Правобережному фронту — прикрывать Киев со стороны Полесья, Южной группе — удерживать район Екатеринослава (Днепропетровска).
Но эти приказы оказались уже нереальными. 17 января, разгромив петлюровцев под Мерефой, войска советской группы Дыбенко захватили станцию Лозовая, а через десять дней заняли Екатеринослав.
Не смирившись с поражениями, Петлюра решает отбить у «красных» родную Полтаву. Контрудар по Полтаве был проведен силами резервной двухтысячной группы сечевых стрельцов. Но захватив Полтаву, стрельцы не смогли ее удержать. Морально разложившийся Запорожский корпус Болбочана уже отступил на Кременчуг, обнажив фланги стрельцов, в то же время в соседних Черкассах и Переяславе местные гарнизоны петлюровцев восстали против Директории и разрушили тыл сечевиков. Стрельцы удерживали Полтаву только два дня...