Осенний Париж встретил Петлюру неприветливо и враждебно. Планы рушились, и надежды развеялись в прах. В полиции Петлюру предупредили, что он не должен заниматься широкой «публичной политикой» и может вести жизнь только частного лица. На первых порах Петлюра хотел даже покинуть Париж и вернуться в Женеву. В письме к канадским украинцам (март 1925 г.) Петлюра объясняет причины кризиса своей политической линии: «Нынешняя ситуация в Европе такая, что больше всего и боятся и не хотят каких-либо конфликтов и выступлений, что угрожали бы миру... Вот из-за чего все украинские планы и требования, связанные с вариантом разрушения в Европе, не найдут ни понимания, ни симпатий среди влиятельных вершителей европейской политики».

В письме к П. Чижевскому он пишет: «С переездом нашим из Женевы в Париж, материальное положение, мое и В. К. (Прокоповича. — B.C.) не стало лучше по сравнению с жизнью в Женеве. Мы, как и раньше, перебиваемся «с хлеба на квас»...». Часто Петлюра и Прокопович были вынуждены делить одну комнату для ночлега с французским безработным, бывшим князем И. Токаржевским и французским заводским токарем, бывшим заместителем министра УНР Косенко. Петлюра замечал, что жил в Париже в 1924 году, «словно в собачей будке».

Франция 1924 года неприятно изумила Петлюру, он писал в письме В. Куровскому, что в Париже «коммунистическая пропаганда проводится откровенно», «коммунизм укрепляется» и в стране «взрывоопасная» ситуация, подобная российской «керенщине» осени 1917-го. «Я живу, словно на парижской Борщаговке или Демеевке (пролетарские окраины Киева. — B.C.), и вижу, как дети маршируют в красных беретах со знаками серпа и молота...»

С момента своего появления в Париже Петлюра ощутил травлю, которую начали большинство группировок русской и украинской эмиграции. Петлюру называли «врагом русского народа и православия», «убийцей русского офицерства, врагом Великой России», «немецким шпионом и предателем», «бандитом и погромщиком». Некоторые украинские эмигранты клеймили его как «врага украинского народа, польского наймита, предателя украинского движения», ему не могли простить «уступку» Польше Волыни и Галичины, обвиняли даже в сотрудничестве с польской полицией в деле удушения украинского восстания в Галичине. Многочисленные эмигрантские издания поносили его имя на все лады... Даже издание анархистов-махновцев в Париже «Дело труда» не преминуло лягнуть Петлюру. Особенно активно против Петлюры выступал эмигрант из Украины Илья Борщак, создавший в Париже на советские деньги газету «Украинские вести». Не унимались в «критике петлюровщины» Моркотун со своим «Украинским национальным комитетом» и масонскими связями, группа «сменовеховцев», социалист Шаповал, сформировавший во Франции многочисленную «Украинскую громаду».

Как раз с 1924 года активизируются просоветские элементы во Франции, которые формируют в стране сеть разведывательных групп, пытаясь привлечь к шпионажу «патриотов» из российских эмигрантов, французских коммунистов. Как центры советского влияния во Франции возникают «Союз украинских граждан» и «Союз студентов УССР во Франции». В статье 1925—1926 гг. Петлюра снова возвращается к идее о том, что «государство выше партий, нация выше классов», к мыслям об объединении всей украинской эмиграции. Он утверждает, что украинская государственность является реальностью, а петлюровцы морально и идейно не потерпели поражения. Разочаровавшись во Франции, Петлюра уже мечтал о поездке в Англию, США, Канаду — «на поиски денег и положения». Разочарование сквозит в письме Петлюры к дочери (май 1925 года), в котором он констатирует, что, наверно, на своем веку уже не увидит начала нового этапа борьбы за украинскую государственность.

В середине 1925 года Петлюра получил какие-то деньги из «неизвестных источников», что позволило ему «воссоединиться с семьей» и начать в Париже выпуск «своего» толстого журнала. В августе 1925 года из Польши в Париж к Петлюре переезжают жена и дочь. Семья Петлюры находит дешевую квартирку, две маленькие комнатки, на пятом этаже, без кухни, на улице Тенар около Сорбонны, в Латинском квартале Парижа.

С сентября 1925 года Петлюру захватило издание журнала «Трызуб»6 («Трезубец»), который рассматривался как «официоз УНР в изгнании» и как «главный орган петлюровцев». «Трызуб» просуществовал в Париже почти 15 лет и стал центром сплочения для всех сторонников Директории и Петлюры. Начиная это издание, Петлюра и Прокопович шли на сильный издательский риск по причине практически нищеты, бедности украинской диаспоры. Но вскоре распространение журнала удалось наладить не только во Франции, но и в Чехословакии, Польше, Румынии, США, Канаде, Аргентине, Германии, Югославии, Австрии, Болгарии и даже среди украинских эмигрантов в Китае. Этот журнал объединил генералов УНР Удовиченко, Осецкого и украинских интеллектуалов Д. Дорошенко, А. Лотоцкого, И. Мазепу, Н. Славинского, да и сам Петлюра помещал в каждом номере журнала свои статьи.

Жили Петлюры тихо и бедно, под постоянной угрозой «высылки из страны». Профессор В. Коваль вспоминал: «Петлюра живет убого, обедает без вина за 4 франка. Без зубов. Читает много военной литературы по-французски и всю военную большевистскую литературу».

Петлюра относительно хорошо знал французский и теперь, оказавшись в Париже, не имея работы и отлученный от политической деятельности, он полностью погрузился в чтение. Кажущееся бесконечным время он «убивал», исследуя Париж, прогуливаясь в соседних Люксембургском и Ботаническом садах, по набережным Сены, иногда посещал художественные выставки и музеи. Рядом развлекался после кровавой войны «веселый Париж», тысячи туристов со всего мира устремляются в его ночные клубы, кабаре, мюзик-холлы, модные кафе, но аскет Петлюра далек от этого. Он не любил Париж туристический... Те небольшие суммы «личных» денег, что изредка у него появляются, он тратит на книги, бумаги, папиросы. Сам пишет, что выкуривает в среднем по 40 дешевых сигарет в день. В Париже он начал часто болеть, но отсутствие денег не дает возможности лечиться. К тому же болела и его жена, и прежде всего деньги шли на ее лечение.

В Париже Петлюра пишет политические эссе, но на их издание нужно как минимум 200 франков, а таких денег у него просто нет. Так и осталась эта книга не изданной при жизни... Какие-то небольшие суммы Петлюра продолжает получать от своих сторонников в Америке, а также от Ливицкого из Польши.

Во Францию на работу в шахтах, на заводах и фабриках начиная с осени 1923 года стали приезжать бывшие солдаты и офицеры УНР, покинувшие польские лагеря. К лету 1925 года количество эмигрантов с бывшей УНР составило около трех тысяч человек. Гораздо больше оказалось во Франции украинцев из армий Деникина, Врангеля, Колчака, русского корпуса во Франции. С 1921 года на заработки во Францию устремились украинцы из Волыни, Буковины, Галичины. К 1925 году общее число украинских эмигрантов во Франции приблизилось к 25 тысячам.

Петлюра понимал, что «правительство УНР в эмиграции» может выжить только благодаря организации многочисленных «трудовых» эмигрантов, которые подчас были далеки от политики. Для оформления украинской эмиграции в 1924 году был создан «Союз Украинских эмигрантских организаций Франции», во главе с Николаем Шумицким. Однако Шумицкому удалось объединить только тысячу-полторы украинских эмигрантов. Петлюра поддержал создание «Союза украинских эмигрантских организаций», однако не вошел в его руководящее звено. Он намеренно дистанцировался от этой организации, не желая влезать в «местные склоки» и создавать конфликты вокруг своей особы. Петлюра решил действовать через Шумицкого, который был давнишним и верным приятелем Петлюры и его «братом» по украинской масонской ложе.

Более активно действовал «конкурент» Петлюры украинский социалист Шаповал, который сформировал достаточно «левую» «Украинскую громаду», насчитывающую до трех тысяч членов. Шаповал построил свою пропаганду на критике Петлюры как «буржуазного прихвостня, продавшего Галичину и Волынь полякам», а большинство членов громады были выходцами как раз из Галичины и Волыни. Более тысячи сторонников имел и просоветский «Союз украинских граждан во Франции», множество украинцев оставалось в русских эмигрантских объединениях.