Ужаснувшись, Мелисса тотчас же отвела от него взгляд. Она молилась, чтобы на щеках не выступил предательский румянец. Ей было стыдно из-за того, что эти непонятные желания преследовали ее. Ведь, наверное, остальные девушки не испытывали ничего подобного. Она окинула глазами комнату. Взять хотя бы элегантную леди Барбару, или капризную мисс Востэт, или пустоголовую леди Мэри. У них наверняка не такое буйное воображение. Должно быть, с ней что-то не в порядке. Беатрисе не следовало бы пробуждать в ней этот интерес.

Навязчивые идей о странных свойствах женского тела довели бедную девушку до того, что она стала считать себя каким-то уродом. Или распущенность Дрэйтонов наложила отпечаток на ее поведение? Она чувствовала, что проявляет к распутству столько любопытства, сколько способен проявить самый развращенный из мужчин.

Чарльз на минуту затаил дыхание. Перед глазами поплыли черные круги. Заставив себя сделать глубокий вздох, он вышел на улицу, где мог спокойно все обдумать. Поймав горящий взгляд Мелиссы, он чуть было не потерял сознание. В ее глазах он прочел желание и ужас. Она ощутила его страсть, ответила на желание и, казалось, как и он, пережила сильное душевное волнение.

В конце концов, он был готов задушить, ее. Ведь ему суждено всю жизнь быть рядом с отвратительной Генриеттой. Его тело протестовало, но он остался непоколебим. Он должен расстаться с Мелиссой и попытаться найти Генриетту. Он, конечно, сдержит свое обещание сопровождать кузину своей покойной бабки, но все новые предложения будет отвергать. Сердце Чарльза разрывалось от горя, но он не собирался отступать. Мелодичный смех Мелиссы ласкал его слух. И даже, вспомнив о грубом неприятном хохоте Генриетты, слыша который, Чарльз всегда испытывал омерзение, он твердо решил продолжать ее поиски.

Но вечер в театре, на котором среди прочих присутствовала и Мелисса, чуть было не пошатнул его намерения. Она надела шелковое платье зеленого цвета с глубоким декольте, которое выгодно оттеняло золото ее волос и необычный цвет глаз. Лента, опоясывающая стройную фигуру девушки чуть ниже пышной груди, притягивала к себе его взгляд, и на лбу Чарльза от волнения выступили капельки пота. Даже длинные стройные ноги Мелиссы, чьи очертания проступали там, где платье плотно облегало ее тело, не могли привлечь его внимания так сильно. Его пальцы нервно подрагивали от желания прикоснуться к этой восхитительной груди. Он хотел ласкать это нежное тело, и не только… Чарльз удивился таким смелым мыслям, возникшим в его сознании.

Он подумал, что избавится от этого наваждения, если проведет весь вечер рядом с одной соблазнительной вдовушкой, но это не помогло. Чарльз пришел в ужас, осознав, что его больше не интересует ее отчаянное кокетство. Он едва дотерпел до конца представления, чуть было не опозорившись. Но даже это не уменьшило его желания обладать Мелиссой.

Чарльз беспокойно метался из угла в угол в своей крохотной комнатке. А найдет ли он когда-нибудь Генриетту? Шансы отыскать эту девушку практически равны нулю. Месяцы усиленных поисков ни к чему не привели. Теперь Чарльза мучил другой вопрос: а не привидение ли она? Ну как может нормальный человек пропасть так внезапно, не оставив никаких следов? Если ее и в действительности не существует, значит, ему повезло.

Покинув комнату, он направился в сторону Зеленого парка. Что он будет делать, если ему придется жить в такой бедности, как сейчас? Сама мысль об этом была ужасна. Никакого Лондона. Никаких модных жакетов от Вестона. Никаких породистых лошадей. Никакого доступа в спальни светских дам. Но последнее обстоятельство огорчало его меньше всего. Теперь его не интересовал никто, кроме Мелиссы.

Суонси в ужасном состоянии. Но оно находится в центре Кента среди самых плодовитых земель страны. После необходимой тщательной обработки поля вновь станут урожайными. Он изучил достаточное количество книг и теперь знал, как надо управлять своим имением, и знал, что необходимо сделать для того, чтобы оно снова обрело процветающий вид. А еще он знал, во сколько это ему обойдется. Приданое Мелиссы покроет самые срочные расходы. Планы на будущее были довольно соблазнительны. Благородный риск потерять наследство должен быть вознагражден. А Мелисса ему обязательно поможет, потому что она самая добрая девушка на свете и любит помогать другим. Будущее неожиданно предстало перед ним в радужном свете.

Приняв такое решение, Чарльз широко улыбнулся молочницам, торговавшим свежим коровьим молоком. С удовольствием осушив кружку парного молока, Чарльз поспешил домой переодеться.

Мелисса с опаской оглядела Золотую гостиную, удивившись, что ни Виллис, ни леди Каслтон там нет. В комнате находился только Чарльз. Она ощущала его присутствие повсюду, даже в самых дальних уголках гостиной, и от этого ей стало трудно дышать. Мелисса и не подозревала, что в комнате может быть так жарко.

– Я позову бабушку, – заявила она.

– Она знает, что я здесь, – остановил ее Чарльз. – И она позволила мне провести несколько минут наедине с вами.

– Зачем? – В ее глазах появился страх, который остановил направившегося к ней Чарльза.

– Не бойтесь меня, Мелисса, – взмолился Чарльз. – Вы же знаете, я никогда не причиню вам вреда.

– Неужели?

– Конечно. Я люблю вас, милая, и хочу одного – чтобы вы стали моей женой.

Глаза девушки расширились от удивления. В пылающей голове хаотично носились беспокойные мысли. При этих словах ее сердце радостно забилось, но разум взял верх. Какую игру он теперь ведет? У нее было множество оснований не доверять этому человеку. «Не путай физическое влечение с любовью, – эхом прозвучало предостережение Беатрисы. – Испытываешь ли ты к нему еще что-нибудь, кроме вожделения?» Нет, Чарльз возбуждал в ее душе только такие чувства. Но связать себя с эгоистичным и бессовестным человеком было бы ошибкой. Жизнь ее отца можно было назвать лишь жалким существованием. Он был слишком ленивым, чтобы сделать что-нибудь полезное для своего поместья, и слишком недальнозорким, чтобы привлечь на свою сторону более знающих людей. Ее брат вырос слабовольным и распущенным. А Чарльз за короткий промежуток своей жизни показал столько легкомыслия, что запросто мог превратиться во второго Тоби.

Чарльз молча наблюдал за тем, как в ее душе борются эти противоречивые чувства. Его напряжение росло по мере того, как проходили секунды тягостного молчание.

– Дорогая, вас удивила моя прямота? Понимаю, я должен был произнести какую-нибудь помпезную речь, чтобы у вас было время ее обдумать. Но боюсь, все громкие слова вылетели у меня из головы. Я не знаю, что еще сказать.

Новый страх зашевелился в ее душе при виде просящего выражения его лица. Тогда, в гостинице, когда он пытался ее уговорить, у него было точно такое же лицо. Она не стала разоблачать себя, так как поняла, что он ее по-прежнему не узнавал. Но как только они поженятся, правда неизбежно откроется. Какова будет его реакция, когда он узнает о ее притворстве? Не то чтобы она сделала это умышленно, но она солгала, и не один раз, сначала умолчав о своем происхождении, а затем скрыв требование леди Лэньярд, которое вдова предъявила предполагаемой невесте своего внука.

– Милорд, – холодно начала Мелисса, – как же мы обручимся, если у вас уже есть невеста?

Чарльз совсем забыл, что Мелисса знает о его связи с Генриеттой. Проклиная себя за то, что в свое время он упрочил в ней эту уверенность, Чарльз начал лихорадочно искать подходящее объяснение, которое оправдало бы его вероломство.

– Это была неофициальная помолвка, – медленно начал он, наблюдая за выражением ее лица и пытаясь уловить хоть какую-нибудь реакцию. – Перед смертью бабушка захотела меня женить и выбрала мне в жены дочь одной своей подруги. Мы были едва знакомы до нашей встречи в Лэньярдском поместье, которая произошла прошлым летом. Она была слишком молода для того, чтобы публично объявлять о помолвке, потому что тогда ей было всего семнадцать. Бабушка согласилась на отсрочку и умерла со спокойной душой, зная, что мое будущее устроено как нельзя лучше. Но Генриетта встретила человека, которого действительно полюбила. Так как мы ничего не объявляли, я простил ей эту измену, и она вышла за него замуж. Между нами не было ничего, кроме дружбы. Я люблю вас и никогда не испытывал к ней ничего подобного.