— Ваша субъективная уверенность… — начал было Валерий.

— Прекратите! — Эль-К от ярости даже покрылся пятнами. — Это не субъективная уверенность! Язнаю. Я знаю, вы это понять можете или нет?..

— Что вы знаете?! — опешили мы с Валерием. Несколько секунд Эль-К зримо колебался, затем безнадежно махнул рукой.

— А, теперь все равно! — Он тяжело дышал. — Я знаю, кто это сделал!

— Кто?! Что сделал?! Поджег машину?! — повскакали мы с мест.

— Да, — кивнул он. — Когда я провожал Марью, мы встретили его. Марья-то, впрочем, его даже и не заметила, да и я не подал виду, что заметил… Но он, конечно, понял, что я его засек…

— Да кто же это, Эль-К?!

Эль-К быстро оглянулся по сторонам, так, как будто преступник мог его услышать и выскочить с ножом откуда-нибудь из-за портьеры.

— Это Лелик… Сорокосидис… — произнес он одними губами.

— Лелик?!!

— Да, Лелик, — сжался он от нашего крика. — Только тише, прошу вас… Соседи, вы понимаете, они и так уже…

— Подождите, Эль-К, бог с ними, с соседями… Но какэтовозможно?! Откуда взялся Лелик?! Почему вы решили, что именно он?..

— Ах, поверьте мне, это так, — затосковал Эль-К. — Я его, как говорится, «вычислил»… — (Слабый виноватый смешок.) — Я ведь за ним наблюдал давно. Он ведь тоже представлял собою один из «параметров» в моем эксперименте.

— Нет, это у меня в голове не укладывается! — сказал я. — Он, конечно, тип крайне подозрительный, делец, авантюрист и все такое прочее, но не преувеличиваете ли вы, Эль-К?..

— Нет! — отрезал он. — Я ведь сошелся с ним давно из-за марок. Но я тогда же еще обратил внимание, что он только марками свое поле деятельности ограничивать не намерен. И не ограничивает. Он — как современные американские капиталисты, которые стремятся вкладывать деньги в различные отрасли: и в игорные дома, и в телевидение, и в строительство. Я с ним и познакомился поближе как раз в тот момент, когда он искал возможность расширить сферу своих спекуляций. И он ко мне-то и прилип не только потому, что видел во мне некоторое, так сказать, социальное для себя прикрытие — мой авторитет в филиале и тому подобное ему нужны были, — но и потому, что надеялся, что я окажусь своего рода каналом для его коммерческой экспансии. Он мне предлагал и с живописью, — Эль-К показал на стены, — кое-что провернуть, купить-продать какие-то картинки (благодаря ему я действительно несколько неплохих вещей приобрел), и к нумизматике моей интерес проявлял. — (Я, кажется, не упомянул, что Эль-К коллекционировал и монеты.) — А когда Маша свою пресловутую машину продать собиралась, то Лелик первым свои услуги предложил… Нет-нет, он не разбрасывался, это я разбрасывался, менял одно увлечение на другое, — перебил он сам себя. — А он именно что искал возможностей для увеличения оборота, чтобы капитал не лежал мертвым грузом… И вот когда я занялся своим экспериментом, особенно когда решил, что эксперимент необходимо вести активней, вот тогда мне и пришла в голову мысль, что Леликовы устремления тоже могут пригодиться, что подключение Лелика будет в какой-то мере способствовать обострению ситуации. Я еще и не знал даже, как именно будет способствовать, но уже начал играть, разговорил Лелика, сказал ему: «А почему бы вам не попробовать применить свои таланты в сфере компьютеризации (то есть ВЦ)?..» Нет, не подумайте плохого, в явной форме я, конечно, только мог бы посочувствовать ему, что вот, мол, в секторе у Опанаса Гельвециевича нет продвижения, я, мол, попробую помочь, поговорю с Иваном, может, он возьмет к себе, на административную работу, там будет вольготнее… Но ему больше ничего и не надо было, он меня понял с полуслова. Фактически я его спровоцировал, конечно… Что вы на меня так смотрите?!

— Спровоцировали? В каком смысле?..

— Да что вы строите из себя невинных девочек?! — повысил он голос. — Я же фактически знал, что пустить его к бухгалтерской отчетности, к деньгам, к материальным ценностям — это все равно что щуку в море! И он знал, то есть знал, что я знаю, знаю об этом… Разумеется, меж нами никогда ни слова на эти темы не было произнесено, нет-нет, он, разумеется, ни во что меня не посвящал, а я в его дела не совался, нет-нет! Но я был убежден, что он какие-то операции там проворачивает наверняка. Какие? Нет, это мне неизвестно. Но я, например, несколько раз подвозил его в город, в областной центр, я знаю, что у него там такие обширные знакомства, причем среди публики самой разнообразной, что вам и не снилось!.. Материалы какие-нибудь сбывал, я так полагаю. Впрочем, откроюсь уж до самого конца: я соврал, сказав, что меж нами никогда ни полслова… это не совсем так. Порою шуточки кое-какие меж нами были. Он после перехода на ВЦ, например, не раз свою признательность выражал, называя меня иронически «благодетелем», смеялся: «Эх, научить, что ли, вас, мой благодетель, деньги делать?..» Я как-то спросил его, почему он себе автомобиль не купит, боится разбиться, что ли, или денег жалко? А он в тот же миг отвечает: «Да, боюсь разбиться, вы правы, мне есть что терять, особенно теперь благодаря вам». Вот видите, все это ерунда, конечно, спроси я его, что он имеет тут в виду, так он посмеялся бы только, сказал бы, что, дескать, благодаря мне стал получать на пятьдесят рублей больше, и все тут… Не раз он острил также и по поводу того, с какой это стати я его благодетельствую. Догадывался, что это неспроста, не верил, когда я говорил, что хочу всего-навсего насолить своему другу из черной зависти. Но, конечно, дойти до сути моего замысла он был не в состоянии… И перед концом, то есть когда история стала близиться к завершению, он тоже сперва все острил, в том духе, что я, дескать, не столько благодетелем его оказался, сколько погубителем. Я и заметил, что развязка назревает, прежде всего потому, что он стал приходить и жаловаться: «А плохо дело-то. Выручайте. Не оставьте в беде», — тоже сначала с шуточками да со смешочками. А я, в свою очередь, тоже пошучивал: «Запутались? Ага, понимаю: Копьев хочет отчетность на машину перевести. Она у вас не совсем в порядке, а математики уже программу расписывают! М-да, действительно, плохи дела ваши. Выведут вас на чистую воду…» Вот после одного из таких разговоров я и предложил на ученом совете — помните? — Лелика главным администратором сделать. Не прошло… И я почувствовал, что он занервничал уже не на шутку, задергался, заметался: «Что делать? Что делать?! Подскажите! Вы же умный человек, ученый, а я в этой проклятой технике не разбираюсь». Это, как я понял, он допытывался, можно ли на машине что-нибудь так напортить, чтобы она надолго вылетела из строя. Закралась ему, значит, такая мысль в голову… Да, я думаю, он там и портил по мере сил, портил вместо меня, но и машина работала уже надежно, быстро восстанавливалась… Я же только смеялся, веселился от души, на него глядя, с нетерпением следующего его визита ждал. Вот как-то прибежал он, смотрю: ого, это уже настоящая паника! Знаю, в чем дело: Иван первый вариант своей бухгалтерской программы запустил, и я-то понимаю, что это лишь первый вариант и до конца еще очень даже далеко… но Лелик-то этого не понимает, он-то думает: все, катастрофа!.. Я ему и говорю тогда бодрым тоном: «А что вы долго размышляете? Вы действуйте по старинке — огонечку, и все тут!.. И концы в воду! Хе-хе-хе-хе! И запалите-ка с четырех сторон, не мудрствуйте лукаво… Хе-хе-хе-хе!»

— Виктор Викторович! — ужаснулись мы с Валерием.

— Что «Виктор Викторович», что?! — окрысился он. — Я же говорю вам: все это были лишь шутки! Такой меж нами был принятстиль! Я не знал ничего, я мог только чувствовать, предполагать! Я и теперь ни-че-го не знаю! Я только пред-по-ла-гаю! Ясно вам это или нет? Ни-чего!.. Я только случайно видел однажды, примерно за неделю до пожара, как он в областном центре из керосиновой лавки выходил, а я на машине мимо ехал… Нет, вру, если по правде, то я его сам до центра подвез, высадил, направление, куда он двинулся, засек, а потом боковыми переулками наудачу опять на ту же трассу выскочил, гляжу, нет его… я осторожненько тронулся и гляжу, он из керосиновой лавки выходит. Меня не заметил. Я подождал и в лавку зашел. Керосину там не было, да Лелик и выходил с обычным своим портфелем, не с бидоном, да и ему глупо было бы бидон керосина за сорок километров везти… Но вот свечки, хозяйственные свечки там продавались! Я же, однако — повторяю вам в сотый раз, — не знаю, точно ли он покупал эти свечи, и у продавщицы я не спрашивал: что, дескать, у вас только что покупал джентльмен в кожаной шляпке и с чарли-чап-линской походочкой? Хотел спросить, но не спросил! И с Леликом я на эту тему больше не разговаривал… как и он со мною… Я лишь на последнем ученом совете, вы помните, не удержался, бросил фразочку насчет того, что, мол, от копеечной свечки Москва сгорела… и видел, какова была на это реакция Лелика. А вы обратили внимание на это?..