– Да ты… Да я тебя… Да пошел ты… – он вскочил, швырнул салфетку.

Я тоже вскочил. Мы стояли лицом к лицу, и что-то такое я увидел в его глазах, что не выдержал и отвел свои. Потом я нанес удар ниже пояса.

– Можешь радоваться, по твоей вине погиб человек.

– Я чего-то не понял. Ты, вроде, живой…

Я едва удержался, чтобы не ударить его. Он успел выскочить из столовой.

Жена до того не произнесла ни слова. Сейчас она сказала:

– Как тебе не стыдно! Так с ним нельзя!

– А со мной можно? Мне плевать на политические пристрастия, но жопнику тут не место! Тебе самой не противно? Или ты не читала? Не знаешь, о чем мы?

– Это наш сын.

– Вот именно.

Я говорил, но уверенности у меня ни в чем не было в душе. Впервые за много лет. Я за себя не отвечал. Я простил бы ему проституток, оргию, групповуху, но не это. И такой подход мне был тоже мерзок. Видел и слышал бы нас граф Толстой!

Сын улетел ночью. Не попрощавшись со мной.

«Серый» объявился по телефону, когда я внимательно изучал содержимое папки. Роман отпрыска я уже знал наизусть.

– Ты где? – спросил я теперь уже бывшего протеже.

– Под мостом. Район «М».

– И что там? – это был пункт встреч с нашим клошаром.

– Караулю Шарля.

– Что-нибудь еще можешь добавить?

– Я вычислил, откуда сквозняк.

– Ну, и?

– Помните, я говорил про раздолбая, которого я выдворил из страны?

– С трудом припоминаю.

– Тоже «писатель». Пропил казенные деньги. Я тогда только приехал… У него еще жена вляпалась в историю? Отель на Пуанкаре…

– Хватит с меня литературы. Пакуй вещи! – я бросил трубку.

Примерно нарисовалась картинка. Позже я уточнил детали. Журнал случайно прочел один тип, который имел зуб на «Серого», моего «книжника». Он как-то хитро выследил нашего «Шарля». Перекупил его без труда, потому что у него были деньги, достаточно дурные. Вдвоем они нашли сутенера, мы позже его так и окрестили в досье – «Сутенер». Через него честная кампания нам и слила всю эту липу из журнала как документально подтвержденную «человеком со Старой площади». Они оформили липу, как полагается – видеосюжеты, записи прослушек, докладные агентуры! И, главное, всю игру они затеяли, чтобы подставить «Серого»! Я обычным путем оформил информацию от агента по кличке «Сутенер» и передал дальше. Мне еще и захотелось получить побольше на эту тему, я не почувствовал подвоха!

Из-за этой воши, «Серого», мы вызвали такие громы, что зачесались все собаки нашего ведомства! Получилось так, что я проплатил, сам того не подозревая, литературный шедевр по самой высокой ставке, как оплату агентурных сведений «особой важности»! Помнится, получив этот «компромат», я какое-то время колебался. Разумеется, я не предполагал, из какого источника добыт исходный материал. Такой «компры» в России, по моим сведениям, изготавливалось достаточно перед каждыми выборами, пишущий народ там не брезговал ничем. Но, во-первых, наш источник раньше давал более или менее ценные сведения. Во-вторых, полученная именно из наших рук, эта информация звучала довольно скандально.

И не успели мы передать наши сведения, как нам вбросили журнал те самые молодчики, которые наткнулись на него и выдали худо-прозу за данные «из источника со Старой площади».

Я мог раньше разрулить ситуацию, если бы правильно истолковал инцедент с женой «Серого». Ее застукали полицейские в номере отеля с ливанцем, который передавал нам «компромат». Тогда этот «мститель» нанес свой первый удар. Мне бы заинтересоваться, но я не стал делать выводы и не растряс своего кадра. Не хватало еще, чтобы он опять наломал дров!

Жена приехала с аэродрома, где провожала сына. Ко мне она не зашла. Я взял еще теплую машину и рванул на нашу точку. Как выяснилось, очень вовремя: бомжи уже приготовились всерьез метелить бедолагу. «Серый» отмахивался без особого успеха.

Я их разметал, показал из кармана гильзу от сигары и утащил пострадавшего в машину. Вдвоем мы без труда установили, что некий тип, который дважды засветился на наших скрытых камерах в «Интеркниге», и был тем самым «мстителем» из прошлого. Уже утром я знал о нем подробности, помогло то, что он отсидел за уголовку. Что-то он начинал мне слишком часто попадаться под ноги.

Я самолично порвал служебное удостоверение «Серого» и прямо из конторы застолбил ему с женой билет на ближайший рейс самолета авиакампании «Росаэро», которая всегда бронировала для меня два места.

Рано утром, так и не поспав ни минуты, я проводил жену в санаторий и написал заявление об уходе. На всякий случай. Отдал озабоченному Щапову бумагу и рванул в свой книжный офис.

«Бухгалтера» не тронули, я о нем на время забыл, он, правда, почти тут же о себе напомнил. Нет, я совершенно был не в себе тогда. Одни ляпы.

«Шарля» я попросил не трогать, ну, а «Сутенера» сплавили здешним костоломам. Дело Литвиненко еще не улеглось, лишняя болтовня была ни к чему ни нам, ни им. Им, кстати, тоже страшно всегда мешали политики и спекулянты, отвлекающие постоянно от серьезной работы не меньше, чем писатели и журналисты.

Я готовился вылетать сам. Без объяснений на этот раз инцидент не хотел исчерпываться.

В ту же ночь последовал еще сюрприз. Мне тоже позвонил аноним и сказал, что копия договора о продаже замка будет вручена «законной владелице», если я не «приму их условий». Кто-то был в курсе содержимого папки и моего кармана.

– О какой «владелице» вы говорите? Документы на владение давно у хозяев в Москве! Кого вы имеете в виду?

– Я имею в виду настоящих хозяев, – проскрипела трубка измененным голосом. – Хозяйка намерена оспорить сделку. И не где-нибудь, а как раз в России! В свете новых взглядов на приватизацию и законность.

– Вот это как раз будет незаконно! Она не имеет права вывозить такие документы из страны! – я уже рыл землю просто так, опять тянул. Кто кому запретит нынче вывозить все, чего не взбредет в голову. – Ну, и чего вы хотите?

– Переведи поллимона на наш счет. Завтра же.

– Я с тобой свиней не пас! Пусть сначала попробует вывезти!

– Клоун ты, – сказала трубка. – Еще как вывезет! Засунет себе в задницу и вывезет! Не передумал?

– Пошел ты сам туда, козел! – я швырнул трубку. Этой байды мне не хватало!

Если какая-нибудь графиня проклюнется в России с этим иском, ей, конечно, ничего не обломится! Там оприходуют памятник архитектуры без задержки. Вот только шум и мне был ни к чему. Однако платить я никому не собирался. Не в моих это правилах платить всяким козлам. Я почему-то сразу заподозрил в звонившем «Бухгалтера». У меня на такие случаи были свои методы.

Бухгалтера я не стал выкидывать. Там еще был профит, нового мне даром не надо было. Просто дал ему по морде. Раз и другой. Он раскололся. Признался, что передал, гад, документ как раз графине фон… Он назвал и сумму.

Я связался со своими людьми и дал наводку: графиня фон такая-то повезет документ, содержащий гостайну. Возможен ущерб «государству российскому» немеряный. Провести личный досмотр на таможне при пересечении границы в аэропорту. Вплоть до…

Пусть теперь вывозит! Сам я много в тот раз чего вывозил; у меня-то был такой паспорт, какой нужен.

В аэропорту Шереметьево меня встречал мой дядька. Был ли он в самом деле моим дядей, я до сих пор не знаю. Но отец, так я понял, передал ему все полномочия по введению меня «в наследство». Я понимал, что дядька ждал, когда, с одной стороны, я перебешусь, что бывает у мужиков к сорока; с другой стороны, он ждал, когда власть у нас тоже перебесится, чтобы мне можно было войти в игру без помех. Все-таки он считал меня непредсказуемым. А зря. Когда надо, я очень предсказуем. Очень.

Мы приехали в «Бор», на его гассиенду. После душа и короткого отдыха все тот же повар-китаец накормил нас пельменями с семгой.

Потом мы сели дуть кофе, я приготовился выслушать «дядьку». Про себя я звал его «Савельичем».