Следует сделать должные выводы из того факта, что ни с профессором Хаусхофером, ни с женой Гесса тогда ничего не случилось. По указанию Гитлера Ильзе Гесс была назначена пенсия попавшего в плен министра.

Германский тыл на Западе из-за неудачи миссии Гесса не стал безопасным, но тем не менее германская армия в следующем месяце двинулась на Восток, чтобы согласно приказу фюрера № 21 – «плану Барбаросса» – «нанести поражение Советской России в ходе быстрой кампании».

Ударение было сделано на слове «быстрой», и уже 11 сентября 1941 г. в 11.30 старший лейтенант Дариус, который вместе с группой армий «Север» и своей танковой ротой прошел с боями через Литву, Латвию и Эстонию, радировал: «Я вижу Петербург и море».

Утром 13 октября Щербаков, секретарь ЦК ВКП(б), выступая перед московским комитетом партии, когда собравшиеся уже слышали выстрелы пушек группы армий «Центр», сказал: «Мы не должны закрывать глаза. Москва в опасности».

А группа армий «Юг», взяв только в котле под Киевом 665.000 пленных, заняла в ноябре Харьков и Донбасс.

Советская авиация была практически уничтожена в первые дни войны. Русские потеряли тысячи своих танков. В первые 14 дней более миллиона советских солдат попали в немецкий плен. На 12-й день русского похода начальник немецкого Генерального штаба генерал-полковник Гальдер записывал в своем дневнике:

Черчилль тоже считал вероятным скорое поражение России, когда 28 октября 1941 г. писал своему эвакуированному в Куйбышев послу сэру Стаффорду Криппсу:

И тут грянули холода, какие и в России бывают лишь раз в сто лет. Зима внезапно наступила на несколько недель раньше обычного. Моторы немецких танков, которые двигались по грязи, и автоматы замерзали. При морозе минус 45° немецким солдатам выдавали зимние шинели без подкладки. Рукавиц и валенок не было, люди отмораживали руки и ноги.

«Die letzte Handgranate» by Elk Eber, 1937

Остается загадкой, почему зимнюю одежду не подготовили своевременно. Теперь же на родине вдруг бросились собирать дамские меховые шубы. Волнение было столь велико, что прокурор Лельке, который и после войны был прокурором в Гамбурге, потребовал приговорить к смертной казни шофера молоковоза, купившего подержанные рукавицы. Но ответ на эту мнимую загадку прост: несмотря на задержку на Балканах, Гитлер и его Генеральный штаб легкомысленно полагали, что восточный поход будет обычным блицкригом и закончится до начала зимы.

Немецкий Генштаб и немецкая военная разведка – в отличие от немецких солдат – были уже не теми, что когда-то. С помощью интриг и фальшивок о связи с проституткой и гомосексуализме, изготовленных Гейдрихом, в начале 1938 г. были почти одновременно сняты со своих постов Верховный главнокомандующий вермахта и военный министр фон Бломберг и споривший с Гитлером главнокомандующий сухопутными силами фон Фрич. Абверу не удалось своевременно разоблачить старого коммуниста и советского шпиона д-ра Зорге, который был желанным гостем в немецком посольстве в Японии и информировал Сталина, что тот может без колебаний перебросить два миллиона солдат из Восточной Сибири, так как Япония не начнет войну против России.

Сибиряки в начале декабря 1941 г. изменили ход русской кампании и всей войны. Три армии, 1-я, 2-я и 20-я, состоявшие только из сибирских дивизий, были привезены с Дальнего Востока, и 5 декабря, в теплой зимней одежде, они перешли в наступление. Через 48 часов они стояли уже перед командным пунктом командира корпуса генерала Шааля, который позже вспоминал:

Гитлер, который в эти дни должен был вспоминать об отступлении Наполеона из Москвы, сохранил самообладание, и генерал-полковник д-р Рендулиц писал об этом после войны:

Я хочу выразить свое мнение, основанное на моем личном опыте и разделяемое всеми, кто воевал на Восточном фронте: этим своим решением, принятым вопреки предложениям его советников, Гитлер спас армию от уничтожения».

В эти решающие дни войны ситуация ухудшилась. Президент США, которого Гитлер называл «богохульником», «главным поджигателем войны», «босяком» и «величайшим военным преступником всех времен», нашел способ вступить в войну через заднюю дверь. Обещание, данное Рузвельтом американским матерям 30 октября 1940 г.: «Я уже говорил и повторю снова и снова: ваши мальчики не должны идти на чужую войну!», стало сомнительным уже тогда, когда его военные корабли стали сопровождать английские караваны и когда он 11 сентября 1941 г. объявил о «тренировочных стрельбах в Атлантике». Когда сибиряки громили немецкие дивизии под Москвой, Рузвельт пожертвовал американским тихоокеанским флотом, чтобы вопреки ясно выраженной воле американского народа получить возможность вступить во вторую мировую войну.

О Перл-Харборе Чарльз Каллан Тензилл пишет в своей книге «Задняя дверь в войну»:

Американский адмирал Киммел, отвечавший за Перл-Харбор, никогда не сомневался в том, что Рузвельт допустил это умышленно и он виновен в смерти почти 3.000 американских моряков. Киммел рассказывал зятю Рузвельта, полковнику Кертису Б. Доллу:

Таким образом, США вступили в войну с Японией, а с 11 декабря 1941 г. – и с ее союзницей Германией. Тем самым расстановка сил в Европе приблизилась к той конфигурации, какой она была в первую мировую войну, и будущие историки, возможно, будут описывать обе войны вместе как «Тридцатилетнюю войну» XX века.

Для Гитлера стало ясным, что со вступлением в войну Америки мировая война снова проиграна для Германии. Этот факт подтвердил генерал-полковник Йодль, начальник главного штаба вермахта, в годы войны ежедневно общавшийся с фюрером, на процессе в Нюрнберге: