Изменить стиль страницы

– Ты идешь, Юлия Розальба?

Юлия бросила отчаянный взгляд на Марка и покорно повернулась к Ливии.

– Иду, – ответила она.

Сделав безуспешную попытку поговорить с Юлией, Марк стал спускаться вниз по лестнице.

Чуть отстав, весталки последовали за толпой. Антоний продолжил похоронную речь, напомнив народу о том, что сенаторы давали клятву заботиться о безопасности Цезаря, и перечислил все почести и награды, которыми он удостоил умершего; говорил о его победах, любви и заботе о государстве, а так же о вероломстве убийц, постепенно разжигая гнев слушателей. К тому времени, когда он показал разрезы на окровавленной одежде Цезаря, толпа уже ревела.

Разгневанные люди напирали, цепь солдат сдерживала их перед гробом, уже подожженным магистратами. Некоторые из них, найдя палки, подожгли их в погребальном огне и бросились бежать, намереваясь поджечь дома убийц. Толпа устремилась за ними, спотыкаясь, падая и толкаясь, охваченная жаждой разрушения.

Встревоженный происходившим, Марк подбежал к Ливии.

– Следуйте за мной, я дам вашим женщинам охрану. Весталки быстро направились за ним к лестнице храма. Марк шел с обнаженным мечом, открыл двери храма и впустил всех внутрь. Когда Юлия проходила мимо него, он тихо произнес:

– Береги себя. Я что-нибудь придумаю.

Юлии хотелось остановиться, но она довольствовалась тем, что посмотрела в его темные глаза долгим любящим взглядом, а затем поспешила за остальными.

* * *

К вечеру все было кончено – дома Брута и Кассия сгорели дотла, зал заседания сената разрушен, убийцы бежали из города. Погребальный костер все еще горел на форуме, отбрасывая оранжевые блики на соседние здания. Слухи о происходящем в городе проникали в и храм, и Марго фонтаном извергала самые невероятные сплетни. Сейчас, когда реальная опасность миновала, она была рада любому лакомому кусочку, словно щенок объедкам.

– А дом Брута все еще тлеет, – удовлетворенно сообщила она. – Ничего от него ни осталось, кроме кучи дымящих головешек. Это как раз то, чего он заслужил.

– А особняк моего деда?

– Слуги успели погасить пламя и спасти дом – в любом случае, Каска не являлся главным в этой шайке. После зачтения завещания весь гнев граждан сосредоточился на Бруте.

Юлия поднялась и вышла в зал, где прачка Цостия болтала с рабами кухни. Она вручила Юлии стопку чистого белья, продолжая разговор, как будто ее здесь и не было.

– И гладиаторы Брута напали на центуриона первой когорты, – рассказывала она. – Того самого, который присутствовал на вскрытии завещания, и забили его дубинками до смерти. Это случилось сегодня, после похорон, когда Брут пытался бежать…

Юлия больше ничего не слышала, ее взгляд затуманился, в ушах зашумело. Она быстро направилась в свои апартаменты, минуя снующих слуг. Марго замерла, взглянув на вошедшую весталку.

– Что случилось? – встревоженно спросила она. Глаза Юлии закатились, и девушка в глубоком обмороке упала на пол.

ГЛАВА 9

Очнувшись, Юлия затуманенным взором рассматривала диван, на котором лежала, и склонившихся над ней Марго и Ливию.

– Не знаю, что произошло, – объясняла Марго. – Она вошла в комнату и потеряла сознание. Данута помогла уложить ее на диван, а затем мы вызвали вас.

Ливия опустилась на колени перед диваном и взяла руку Юлии.

– Кажется, приходит в себя. Юлия, слышишь меня?

– Да, – прошептала девушка. Память вернулась к ней, а с ней и ощущение боли: Марк – мертв, она – беременна. Ее глаза снова закрылись, вырвался стон.

– Вызови того врача, который лечил ее, – приказала Ливия Марго.

– Не надо, – слабо проговорила Юлия, пытаясь сесть.

– Чепуха, – твердо заявила Ливия. – Мы не можем допустить, чтобы ты падала в обморок, так как плохо себя чувствуешь, насколько помню, со дня моего юбилея. Марго, сейчас же пошли за доктором.

Марго поднялась, повинуясь, и Юлия поняла, что все кончено: она обречена.

Даже если Парис был бы самым худшим из докторов, и то, выслушав ее симптомы и произведя осмотр, непременно сделал бы заключение о ее беременности и, конечно, сообщил бы Ливни.

Юлия знала, что сокрытие такой информации о весталке считается государственным преступлением.

Если Марк мертв, то зачем ей жить? Но как же его ребенок?

Ее глаза наполнились слезами, и она отвернулась лицом к стене.

* * *

– В чем дело, маленькая Розальба? Ливия Версалия очень беспокоится, – сердечно произнес Парне, приподнимая левое веко Юлии.

Ей не надо было объяснять: Ливия настолько обеспокоена, что нарушила правило, не позволяющее врачам приходить в атрий, но очень скоро ее сочувствие сменится гневом, когда узнает истинную причину обморока весталки.

– Ты сегодня ела? – поинтересовался Парис.

– Да, – быстро ответила Юлия.

– Неправда, – бросила Марго из угла комнаты. Юлия метнула на нее взгляд, пытаясь заставить замолчать.

– У нее пропал аппетит, а если что и съест, то тут же открывается рвота, – добавила Марго, не обращая внимания на молчаливый запрет Юлии.

Парис кивнул, повернул к себе голову Юлии, осматривая ее уши. Ей хотелось закончить весь этот обман и самой сообщить врачу диагноз, но где-то еще теплилась слабая надежда – вдруг пронесет?

– Попрошу вас раздеться, – сказал Парис. Юлия неуверенно поднялась на ноги, разделась и протянула платье Марго, поспешившей к ней.

И снова легла на диван. Врач продолжал внимательно осматривать ее; когда пальпировал грудь и соски, Юлия закрыла глаза, открыв их снова, но выражению лица врача убедилась, что ему все ясно.

Он страшно испугался.

– Пожалуйста, подойди к мне, – попросил он Марго с озабоченным видом. Служанка подошла к дивану и широко раскрытыми глазами внимательно смотрела на Юлию. Парис приступил к обследованию самого интимного места, и по выражению ее лица Юлия поняла, что служанка тоже догадалась.

Парис встал, вытирая руки о полотенце, над верхней губой у него выступил пот.

– Когда вернется Ливия Версалия? – задал он вопрос Марго.

– Скоро, – взволнованно ответила служанка, помогая Юлии одеться.

Врач кивнул.

– Извините, выйду на минуту, – Парис вышел в другую комнату, и было слышно, как вода льется из кувшина.

Он пил.

– Как? – тихо спросила Марго, сев рядом с Юлией на диван и сокрушенно качая головой.

– Как обычно, – ответила Юлия.

– Кто?

Юлия промолчала.

– Тебя изнасиловали?

Она отрицательно качнула головой.

– Расскажи мне все: может, смогу тебе помочь, – настаивала служанка.

– Никто уже не поможет.

– И отец ребенка?

– Даже он.

– Юлия, пожалуйста, скажи, кто он. Я найду его и расскажу. Может быть…

В комнату вошла Ливня, и Марго замолчала. Из спальни появился Парис. Увидев обращенные к ней лица, она поняла, что новости печальные.

– Неужели болезнь смертельна? – обратилась она к Парису, а Юлия подумала, что в ее случае так оно и есть.

Парне судорожно сглотнул, его лицо побледнело.

– Эта женщина беременна, – выговорил он с трудом.

Ливия молча смотрела на него, на ее лице изобразилось крайнее изумление. Наконец, придя в себя, Верховная Жрица шумно выдохнула.

– И сколько времени она уже в таком положении? – спросила она бесстрастным топом.

– Недолго. Месяц, может, два.

Ливия повернулась к Марго.

– Вызови врача Антистия для подтверждения диагноза. А тем временем Юлия Розальба будет находиться под домашним арестом в своих апартаментах.

Марго неохотно кивнула.

– Если Антистий согласится с Парисом, обращусь к верховному понтифику с просьбой созвать трибунал, – продолжала Ливия. – Суд определит степень вины Юлии Розальбы в соответствии с Римскими религиозными законами.

Голос Ливии звучал холодно и бесстрастно. Повернувшись к Парису, стоявшему неподвижно, словно приросший к полу, продолжила.