С Грегом они за это время чуть отдалились друг от друга, он стал немного спокойней. Страсть, как ей и положено по своей природе, уступила место другим чувствам. У нее – нежности и глубокой благодарности, у Грега – всепрощающей любви.

Едва начался март, Мэг с неистовой силой потянуло в Париж. Поэтому, когда позвонила Натали, рыдая и осыпая проклятиями Оскара, и позвала Мэг к себе, она с радостью согласилась приехать. Повод был найден. Грег сначала сказал, что поедет тоже, но она умоляла его отпустить ее одну. В его глазах появилась привычная безысходность, и он согласился.

Интересно, как там ее домик? Соседка, нанятая присматривать за ним, исправно пересылала корреспонденцию и счета, но писем ей никто не писал.

Чтобы не наводить шум, она решила спрятаться и поселилась в глубине страны, в бургундской провинции. Затаилась, словно великий стратег перед решающей битвой, и только Натали знала, что она снова во Франции.

В начале апреля приехал Оскар. Он как-то тихо появился, никому ничего не сказав, и три дня жил в своем особняке, даже не показываясь на улицу. Мэг узнала об этом от мужа. Она созвонилась и договорилась встретиться с Оскаром. Узнав об этом, Натали расплакалась. Ее история была банальна и напоминала истории тысяч француженок, которых угораздило влюбиться в человека не из своей среды. Оказывается, этот плут вел двойную игру. Оскар стал встречался с какой-то англичанкой именитого рода, и умудрился уже познакомиться с ее родителями и намекнуть на скорую помолвку. Какой бес ужалил его сделать этот шаг, оставалось загадкой.

Натали, конечно, не заходила в своих планах столь далеко, как англичанка, ибо понимала, что заставить Оскара жениться – это просто убить его. Она готова была принимать любимого мужчину таким, какой он есть, но подобное развитие событий было просто недопустимо. Мэг пообещала ей все выяснить при встрече.

Маленькое кафе на окраине Лиона по самую крышу заливали солнечные блики. Стояло прекрасное апрельское утро. У Мэг теперь появилась новая причуда: вставать в шесть, потом прогуливаться по полям и после завтрака выбираться в город.

– Зачем такая конспирация? – Оскар мрачно оглядывал помещение. Вид у него был помятый и хмурый. – В этой дыре полгода не мыли полы, а виноградные плантации наводят на меня тоску. Чего ты тут нашла, Мэг? Ты так любишь роскошь, а живешь в хижине пастухов! Хоть бы поехала в этот свой убогонький парижский домик, и то лучше.

Она дала ему высказаться и перешла к делу:

– Оскар, а почему ты не хочешь пригласить меня на свадьбу? Обиделся, что не был на нашей, да?

– То, что тебя отправила сюда Натали, я сразу понял. Не ее это дело: на ком, когда и почему я женюсь!

– А Новый год?

– А что Новый год? Мы встречались, да, я немного обнадежил ее, может зря. Но Лаура – совершенно другое дело. Ты знаешь, какая она хорошая, добрая, она ангел! Мы даже ни разу не целовались.

– Вот и прекрасно! Это самое главное!

– О, Мэг, я не замечал раньше, что ты проповедуешь Викторианские традиции…

– При чем здесь королева Виктория? Мне все равно, какие у вас традиции, главное, чтобы она не ждала от тебя ребенка. Остальные причины свадьбы легко устраняются.

– А вдруг она, как дева Мария?… Послушай, Мэг! – Оскар вдруг налился кровью и стал – один в один – похож на своего отца, когда у того что-то не получалось. – Я не хочу жениться! Ты представляешь меня женатым? Вот-вот, и я не припомню, чтобы в Европе разрешались гаремы… – Он вытер пот со лба и залпом выпил сок. – Ее семья вцепилась в меня мертвой хваткой, когда навела справки о денежном состоянии моего отца. Ее папа – декан соседнего факультета, который сотрудничает с моими издательствами. Ей двадцать семь, и она страшна, как смертный грех. Ну что скажешь?

– Оскар! Ну ты попал! – Мэг с ужасом смотрела на него.

– Все! – заорал он, опрокидывая стул. – Поговорили! Можешь отчитаться Натали. У тебя что-нибудь еще ко мне? Если нет, я поехал в Париж. Выходные скоро закончатся, а меня отпустили только на неделю.

Следующие несколько дней Мэг провела в квартире Натали, которая в депрессии не вставала с постели. Она хотела увезти бедняжку в Бургундию, но та ничего не желала слышать и видеть, просто лежала, глядя в потолок. И только, когда по подсчетам Мэг, Оскар отбыл в Англию, Натали выбралась на первую прогулку.

Шла вторая половина апреля, в Париже наступало лето. Мэг, по случаю выздоровления подруги, надела самое лучшее платье, которое купила вчера после показа коллекции. Оно было глубокого серо-синего цвета «хамелеон», очень шло к ее смуглой коже и голубым глазам. Она повертелась перед зеркалом у Натали.

– Десятки богатеньких дам смотрели на меня с ненавистью, когда я его выбрала. Но они опоздали, художник этого модельера оказался моим приятелем по школе и провел «за кулисы» вперед всех.

Натали позвонила на работу, сказала, что сегодня тоже не придет, может быть, завтра.

– Не хватало встретить кого-нибудь из агентства, я ведь должна лежать сейчас с температурой тридцать восемь!

Они забрались подальше от того квартала, где находилась их площадь, на юго-восток Парижа.

– А может, поедем ко мне? – предложила Мэг, когда они проходили мимо Лионского вокзала. – Там хорошо, воздух, виноградники. Скажешь Алексу, что столбик термометра достиг сорокаградусной отметки. – Они обе захохотали.

– Нет, лучше ты возвращайся в Париж. В агентстве без тебя скучно.

– Мне нужно прятаться. А то некоторые вообразят себе бог весть что.

– Так-так, – услышали они знакомый голос, – значит, простуда и высокая температура!

Ноги Мэг приросли к асфальту. Алекс и Бернар, главный менеджер, шли им навстречу со стороны вокзала.

– А вы тут что делаете? – не растерялась Натали.

– Его зачем-то понесло в Бургундию, – заявил Бернар. – Мэгги! Тебя просто не узнать! Как ты похорошела, поздравляю, говорят, ты вышла замуж?

– Это не важно! – отрезал Алекс, отвечая то ли Бернару, то ли своей подчиненной. Мэг он словно не видел. – Когда ты придешь на работу?

– Ну… сейчас. Что же делать-то…

Алекс не мог выдавить из себя больше ничего путного, он жестом отправил Натали за машиной на стоянку такси. Бернар никак не мог успокоиться:

– А говорят, твой муж – отец Оскара? И у тебя теперь свое рекламное агентство?

– Бернар, – лицо Алекса словно свело судорогой, – хватит приставать к женщинам на улице, поехали на работу.

– Ты что, это же Мэг! Алекс, ты ненормальный. Сначала тащишь меня бог весть куда на рассвете, а теперь тебе срочно понадобилось на работу!.. Ладно, Мэг, заходи к нам, я побежал.

Машина уехала, и она одиноко побрела по бульвару в сторону центра. А ведь Бернар – не дурак, он наверняка знает про их с Алексом загадочные отношения и развлекается в меру своих способностей. Интересно, что же понадобилось Алексу в Бургундии, где она жила с конца марта?…

В субботу позвонил Грег. Он с трудом сдерживал гнев.

– Что ты там делаешь целый месяц?! Я устал проверять счета твоего агентства.

– Живу.

– С кем?

– Грег, не дури. Я просто… живу. – Она выразительно пожала плечами, как будто он мог увидеть этот жест. Ей и вправду нечего было рассказать про себя. За время, прошедшее со встречи с Алексом, она притаилась в деревне и не выезжала никуда вообще.

– Имей в виду, я скоро буду в Париже. И если ты до сих пор не разобралась со своим Алексом – ты ведь за этим туда помчалась, – я его придушу.

Она помолчала.

– А знаешь что? Приезжай. Надо, чтобы кто-нибудь поставил точку в этой истории. – И бросила трубку.

Начался май. От Грега не было вестей, зато Оскар обещал приехать на выходные. Однажды Натали позвала ее к себе в агентство, и после долгих препирательств Мэг согласилась прийти утром, пока сотрудники раскачиваются, просыпаясь и добираясь на работу. Беспрепятственно миновав добродушную Тину, которая ее сразу узнала, она спряталась за пальмой в зале для посетителей и стала ждать Натали. Но та не спешила появляться.