XXII. Евразийская земля

В апреле 1936 года я снова отправился в путешествие, и следующие шестнадцать месяцев провел почти безостановочно в поездках, навестив большую часть тех мест и в европейской, и в азиатской России, где уже был, а также добавив новые регионы к моей коллекции. Я осмотрел большинство значительных золотых рудников Северного и Южного Урала; добрался до новых месторождений, открытых в Забайкалье на Дальнем Востоке; проехал на автомобиле по новым шоссе, проложенным трестом «Главзолото» в Якутии, большой северо-восточной арктической провинции; и завершил путь в Казахстане, вблизи китайской границы.

Я сновал туда-сюда между Москвой и золотыми участками в Европе и Азии, начиная с 1928 года, и видел, как развивалась немалая часть азиатских районов, начиная с нетронутых земель, незаселенных или с горсткой жителей. Я был поражен, быстро проезжая по азиатской России, заметными изменениями, произошедшими на этой территории со времени предыдущих поездок. Сотни тысяч людей переезжали на пустующие земли, некоторые добровольно, некоторые — нет. Здесь происходило еще одно историческое переселение народов. Мужчины, женщины, дети передвигалась в таких количествах, что хватило бы заполнить целые города за один день.

Не так много мест, где наблюдается такое смешение наций. Сто шестьдесят восемь самостоятельных национальностей и племен образуют население России, и кажется, все были представлены в плавильном котле, созданном при колонизации страны между Уральскими горами и Тихим океаном. Если на то пошло, вся Россия стала особым плавильным котлом, другим, чем наша страна, потому что в ее случае азиатские и европейские расы перемешались, как никогда раньше.

В России один цветной (принадлежащий к желтым или коричневым расам Азии, а не черный негр) на двух белых. До недавнего времени азиаты и европейцы, как правило, были разделены, белые расы оставались главным образом в Европе, а цветные расы занимали свои собственные древние земли на юге и востоке. Великороссы, составляющие несколько больше половины всего населения, легко доминировали над прочими. Ими были завоеваны такие древние народы, как грузины и армяне на юге, казахи, киргизы и тюркские племена Средней Азии, буряты, монголы и татары в центральной и восточной азиатской России, и даже такие народы как якуты на севере.

До революции азиатам разрешалось следовать своим старинным обычаям и оставаться в прежних регионах обитания без подчеркнутого вмешательства. Я описал, как племена держались особняком и жили, как жили столетиями, еще в 1928 году. Они подозрительно относились к белым, узнав на опыте, что знакомство с ними до добра не доводит.

Все переменилось, как было сказано, когда начали осуществлять вторую коммунистическую революцию в 1929 году. Коммунисты решили, помимо прочих изменений, разрушить и полностью реорганизовать старые обычаи и общественные отношения азиатских племен и рас, и провели задуманные изменения весьма тщательно и систематически. Люди из этих племен попали, волей-неволей, в плавильный котел, и с тех пор там кипит что-то необычное и поразительное.

Русские, насколько я понимаю, уже несколько столетий как смесь Европы и Азии. Много поколений страной правили монголы, и значительная часть белого населения европейской России признает азиатскую кровь в своих жилах. Я слышал, как русская женщина объясняла с улыбкой, что ее предки были татары, часть монгольской расы, оттого у нее высокие скулы. Русские, кажется, не переживают по поводу своей азиатской крови, не больше, чем американцы, если у них индейские предки.

Когда я работал в России, Москву посетил один английский чиновник, всю жизнь проработавший в Средней Азии. Он объяснял моему другу, что русские всегда лучше, чем англичане, находили общий язык с азиатскими расами, и до, и после революции, потому что русские попросту не замечают расовых различий. Англичане, с другой стороны, редко способны поломать барьеры в собственных умах.

Один мой американский знакомый на Дальнем Востоке дружил с монгольским князем, получившим образование в военной школе для отпрысков аристократии в старом Санкт-Петербурге. Князь рассказывал ему, что всегда вспоминает кадетские годы с удовольствием, потому что ни разу не столкнулся ни с малейшим проявлением расовых предрассудков среди русских соучеников. Когда же он поехал в Англию, сказал князь, к нему относились вежливо, но будто к совершенно чужому. Русские же обращались с ним как со своим. Они представляли его сестрам, возили с собой на вечеринки, казалось, вообще не замечая различия в цвете кожи.

Американский негритянский певец, Пол Робсон, несколько раз приезжал в Россию, пока я там был, и наконец, решил оставить двенадцатилетнего сына учиться в Москве. Когда газетчики его спросили, почему так, он ответил, что хочет растить сына там, где ему встретится меньше всего предрассудков против негров только потому, что они негры, и он уверен, что в России подобных проявлений меньше, чем в любой другой стране. Робсон говорил, что раньше поселил сына во Франции, но решил, что в России расовых предрассудков меньше, чем во Франции. Робсон, кажется, пришел к выводу, что предрассудков против цветных рас в России нет исключительно благодаря большевизму. Но, похоже, в России и до революции мало было таких предрассудков, исключение составляли некоторых антисемиты.

Однако не могу говорить с полной уверенностью о дореволюционной России. Точно знаю, что с 1928 года советское правительство энергично проводило в жизнь свои законы, согласно которым малейшая демонстрация расовых предубеждений была преступлением. Я видел, за те годы, что путешествовал среди азиатских племен, что никакое другое нарушение не наказывалось столь же быстро. Собственно, власти даже перегнули палку в этом отношении, и русские старались не вступать в конфликт с представителями национальных меньшинств, потому что знали, что в советском суде им придется худо.

Я уверен, что горнодобывающая промышленность и другие отрасли в национальных республиках отставали, потому что коммунисты решительно следовали инструкции, что местные мужчины и женщины должны занимать, по меньшей мере, половину рабочих мест, а также половину административных постов. Эта инструкция, на мой взгляд, доводилась до абсурда. Мне встречались некомпетентные, невежественные и самонадеянные представители племен на руководящих должностях в администрации рудников и заводов, для которых они совершенно не подходили. Русские подчиненные, которые пытались загладить их ошибки, очевидно, боялись от них избавиться, из-за страха быть обвиненными в шовинизме, что в советских законах — серьезное преступление.

Тот же принцип наблюдался в политической области, и большие регионы проходили через террор или, по крайней мере, задержку в реальном развитии, потому что самые высокие политические посты были отданы неграмотным представителям азиатских племен. Туземные чиновники обычно держали русских секретарей, которые, вероятно, не выпускали контроль из своих рук. Но требуется громадное терпение для того, чтобы иметь дело с такими людьми, особенно после того, как в них пустила корни мысль, что они самые главные, а русские мелкие сошки не посмеют им возражать.

Иногда, как во время последней чистки, московские власти выходили из себя от глупости или откровенной коррупции туземных чиновников, и арестовывали их направо и налево, многих расстреливали, а остальных отправляли в концентрационные лагеря или на принудительные работы. Нелегко помешать азиатам брать взятки, когда они на официальных постах; столетиями взятки были признанной привилегией любой должности в азиатских странах. Но советские власти стараются создать традиции, препятствующие должностной коррупции, и добились некоторого прогресса, прибегая к немедленному наказанию за такие преступления.

Естественно спросить, почему коммунисты, которые теперь управляют всей советской промышленностью, благодаря тому, что контролируют правительство, по всей видимости, работают против собственных интересов государства, назначая так много местных уроженцев на важные посты в национальных республиках, и заполняя новые государственные промышленные предприятия некомпетентной и необученной национальной рабочей силой. Ответ таков: всем так и останется непонятным, к чему стремятся коммунисты в России, если не осознать, что они прежде всего реформаторы.