XXI. Великое стахановское движение
Осенью 1935 года русские учредили стахановское движение, которое привлекло больше внимания, чем все остальное, сделанное в последнее время, за исключением чисток. Большевики, у которых очень развит талант рекламирования, начали это движение с шумихой, достойной тысячи цирковых пресс-агентов, вместе взятых. Волнение в России было ни с чем не сравнимо, и быстро отозвалось в иностранных газетах. Вскоре эксперты всяческого рода начали описывать движение, как они его себе представляют, и некоторые интерпретации показались довольно забавными мне и другим, кто помогал провести его принципы в жизнь.
Согласно официальной версии, стахановское движение началось благодаря дюжему шахтеру под этой фамилией, которому показалось, что он добывает недостаточно угля, и он решил найти способ добывать больше. Перепробовав несколько вариантов, он внезапно наткнулся на такой, который обеспечил ему возможность добывать не просто больше угля, а больше в пятьдесят-шестьдесят раз. Довольный собой и открытием — гласит официальный рассказ — он научил этому способу других шахтеров, и вскоре вся смена добывала в несколько раз больше угля, чем раньше.
Стахановским методом, в конце концов, заинтересовались власти и объявили, что вот оно, великое новое открытие, которое позволит России догнать и перегнать производство всех других индустриальных стран за весьма короткое время. Коммунистический главный штаб в Москве отдал приказ своим представителям в прессе настойчиво рекламировать стахановское движение, используя все доступные ресурсы, и одновременно приказал всем инженерам и управляющим разработать способы и средства применения метода к их собственным отраслям промышленности.
Человеку со стороны трудно себе представить, что может пропагандистская машина в России, когда хватается за один предмет. Американские рекламщики или пресс-агенты, должно быть, зеленеют от зависти при одной только мысли. Большевики контролируют все газеты, все журналы, все издательства, все афиши, все кинотеатры и театры, все кинофирмы, все радиостанции, все лекционные залы, все школы и университеты, все клубы и общественные организации.
Когда коммунистический главный штаб отдает приказ о всеохватной пропаганде, как в случае стахановского движения, страна просто не слышит ничего другого целыми днями или даже неделями. Неудивительно, что русские пришли к выводу, будто изобрели нечто потрясающее, и что шумиха надула также тысячи иностранцев. Вскоре поднялось такое напускное возбуждение, что может быть, даже люди, направлявшие рекламную кампанию, поверили собственным словам.
Иностранные эксперты принялись объяснять стахановское движение в зависимости от своих политических взглядов. Правые отмечали, что стахановское движение означает введение в национальном масштабе потогонной системы в советской индустрии, чему успешно противостояли профсоюзы в прочих странах. С другой стороны, иностранные левые экономисты подтверждали официальные советские заявления, что стахановское движение представляет уникальные и оригинальные идеи увеличения производительности труда в промышленности — идеи, которые могли получить развитие только при социалистической системе.
Внутри России начали появляться целые библиотеки, описывающие различные фазы стахановского движения, и советские издательства поспешили отправить в печать десятки книг и брошюр, демонстрирующие скорее миссионерский энтузиазм, чем реальное понимание целей и принципов самого движения. Несколько недель почти на всех страницах советских газет писали только про это движение, и начали выходить новые журналы исключительно на эту тему. В тот период я видел киоски на вокзалах, с материалами для чтения лишь про стахановское движение.
Стаханов, шахтер, тем временем стал национальным героем, и во всех других отраслях промышленности возникали подражатели Стаханова. Они были так заняты, давая интервью и позируя для фотографий, что времени на обычную работу у них не оставалось. Их возили по стране, рекламировали и проталкивали везде, как кинозвезд или чемпионов по боксу в Соединенных Штатах. Русских довели до какого-то религиозного фанатизма по поводу этого движения. Они пытались ввести так называемое «стахановство» в любой вид работы. Газеты сообщали, что рабочие, кремировавшие трупы, успешно организовали это движение. Выходили брошюры, где описывалось, как бухгалтеры, школьные учителя, фермеры и даже домашние хозяйки могут применить стахановское движение в собственной работе. Но через несколько недель большую часть подобной чепухи тихонько прекратили, как русские обычно поступают после таких приступов.
Стахановское движение окружили такой шумихой внутри России и такими многочисленными ложными и противоречивыми объяснениями за рубежом, что я сомневаюсь, понимают ли большей частью даже те, кто о нем писал, что это вообще такое. Я уверен, что многие русские так и не поняли простые принципы, использованные Стахановым и его подражателями в своей работе, принципы, которые власти потом раздули для того, чтобы отбросить кое-какие устаревшие коммунистические представления, еще державшиеся в советской промышленности, хотя любому разумному человеку было ясно, что они не годятся.
Меня спрашивали, верю ли я, что движение действительно началось снизу, спонтанно, из-за некоего открытия самого Стаханова, или Стаханов — только символ, использованный коммунистическим главным штабом, чтобы начать изменения в индустриальной практике, подготовленные заранее. Я думаю, что Стаханов, вполне возможно, и правда наткнулся на какие-то простые принципы, привлекшие внимание властей, они их в этом свете прежде еще не рассматривали. Но стахановское движение, совершенно очевидно, управлялось сверху, и позволило коммунистическому главному штабу создать дымовую завесу, чтобы произвести изменения в своих теориях и практике, а то менять с их точки зрения было бы конфузно.
Стаханов сделал простое открытие: при особых условиях, преобладающих в советской индустрии, он может повысить производительность труда, по-другому организовав добычу угля. Он сказал мастерам и инженерам на своей шахте, что если они обеспечат его ручным инструментом и оборудованием и дадут ему необходимое количество помощников, можно добыть в несколько раз больше угля, чем он и его помощники получат по отдельности и без помощи мастеров и инженеров.
Инженеры подготовили ему специальный забой, разложили для него инструмент и оборудование, помощники стояли под рукой, готовые выполнить свою часть работы, даже подавать инструменты, какие понадобятся, и он устанавливал один рекорд за другим. Конечно, производительность труда обеспечил не он один, а бригада, включая всех помощников, плюс постоянное внимание мастеров и инженеров.
Другими словами, ему обеспечили готовое место для работы, и все инструменты были на месте, так что все рабочее время он занимался чистым производством. В прежнем движении ударников основное значение придавали фактической производительности рабочих, а в данном случае акцент был на лучшее снабжение и большую специализацию обязанностей каждого работающего, плюс сдельная система.
Квалифицированный инженер, изучая методы, примененные Стахановым, немедленно выделит задействованные принципы. Ничего уникального или оригинального в них нет; с точки зрения инженера, не больше и не меньше, чем применение к советской промышленности методов, основанных на здравом смысле, их поколениями считают само собой разумеющимися в других индустриальных странах, но экстремистская фракция правящей коммунистической партии России сопротивлялась им, по тем или иным причинам.
Одна из слабостей русских инженеров — тенденция получать информацию в основном из книг, а не путем прямого наблюдения, тенденция быть скорее теоретиками, чем практиками. Многие из них так и поступали в случае стахановского движения. Они пытались понять принципы движения, читая поток опубликованных книг и брошюр, а не рассматривая, что Стаханов и его последователи фактически делали. Очень часто они были склонны рассматривать его как требование больших физических затрат от работника. В то же самое время они пытались применить принципы, хорошо подходящие для добычи полезных ископаемых, к совершенно другим отраслям промышленности, где они должны были закончиться неудачей, что привело только к дезорганизации отраслей, которые начали было подниматься.