— С теми-семи?

— Ну, журналы там, студии, карманные серии. Очень заинтересовались. Да уж, сразу взяли на заметку. Когда я сказал, что мы надеемся продать 100 000…

Зал завертелся и взлетел, как Нижинский.[127] Когда он вернулся на пол, Джеф переспросил:

— Вы им сказали, что надеетесь продать 100 000?

— Мы всегда так говорим, — пояснил Клаттербак, вводя его в тайны издательского дела.

Сердечно попрощавшись, Джеф расстался с издателем в 7 часов утра. Конечно, ланч не занял столько времени, но он перешел в обед, продолжился ночным обзором Монмартра и завершился на рынке миской лукового супа. Словом, Джеф вышел из машины в начале одиннадцатого и пошел к себе отоспаться.

Почти сразу после этого из отеля вышла Кейт. Несмотря на соду, она не очень хорошо себя чувствовала и решила подышать морским воздухом. Записку для Фредди она оставила у портье и направилась по Promenade des Anglais.

Утро стояло прекрасное, дул ветерок, сияло солнце, и Ровиль был в лучшем виде. Толстые мужчины плескались у берега или лежали на пляже, намазанные маслом, обретавшим мерзкий бурый оттенок. Кейт быстро полегчало. Через час, вернувшись в номер, она и чувствовала себя, и выглядела лучше, а потому весело окликнула сестру:

— Терри!

— Да?

— Я отдала записку портье. Мистер Карпентер получит ее после ланча. Он играет в гольф. — Она заглянула в дверь. — Что ты делаешь?

— Складываю вещи.

— Вещи?

— Мы улетаем следующим рейсом. Я, во всяком случае. j Кейт засопела.

— И я, конечно! С большим удовольствием. Хватит с меня этой Европы. А вот ты… Не слишком ли ты спешишь?

— Спешу, это да, — отвечала Терри.

— Как же мистер Карпентер? — спросила Кейт.

— А что с ним?

— Он не удивится?

— Нет, я ему написала.

— Еще одну записку?

— Да. Пойду мимо портье, оставлю. Кейт фыркнула.

— Ты прямо министерство иностранных дел! Только и шлешь ноты. А что там сказано?

— Что я за него не выйду. Подумала, знаешь, и решила — нет, не могу.

Кейт и засопела, и фыркнула. Ее особенно раздражали люди, которые вечно передумывают. Кто-кто, а она решений не меняла.

— Ну, что это! — сказала она. — Вчера ты отвергла предложение. Потом написала, что принимаешь. Теперь пишешь, что нет. Честное слово, мне его жалко. Он совсем запутается.

Запутался и Честер Тодд. Примерно в час он сидел у казино, хрупкий, слабый. Ему всегда было плохо после кутежей, а тут он кутил два вечера, позавчера — с одними американцами. Теперь он удивлялся, с какой стати пригласил позавтракать тетку, тогда как надо было предаться одиночеству и покою.

Миссис Пеглер тоже не сверкала. Она только что беседовала по телефону с Бюиссонадом (вчера он скрывался из-за глаза) и узнала о провале. Мало того, он был с ней довольно груб.

Тем самым, беседа шла вяло. После затянувшегося молчания Честер воскликнул:

— Вот это да! — И схватился за голову, чтобы не лопнула. — Какая девица!

Речь шла о Терри. Чтобы зарезервировать авиабилет, надо, если ты в Ровиле, пойти в офис, а чтобы в него пойти — пересечь террасу. Следуя за взглядом племянника, миссис Пеглер всмотрелась в предмет его интереса.

— Если, — заметила она, — тебе нравятся конфетные барышни…

— Ну, ты скажешь! — возмутился Честер. — Конфетная, ха-ха! Красота в чистом виде. Кто ж это такая? Вроде бы ее видел…

— Некая мисс Трент, — отвечала тетя.

— Ты с ней знакома?

— Немного. Фредерик ее видел в Сэн-Роке.

— Я тоже видел в Сэн-Роке девицу по фамилии Трент. Как-то мы ужинали с ней, Джейн и Фредди. Наверное, родственница.

— По-моему, у этой родственников нет. Только сестра в Америке.

— Странно. Я ее несомненно видел. Где же?

— Неужели это важно?

— Да нет… — вяло согласился племянник, и беседа угасла. Миссис Пеглер враждебно размышляла о месье Бюиссонаде, Честер Тодд думал о том, как вынесет этот мерзкий ланч. Увидев через несколько минут свою сестру Мэвис в сопровождении Фредди, он испытал чувства, которые испытывают после кораблекрушения, заметив парус. Фредди он вообще любил, но сейчас ему особенно радовался и приветствовал с таким восторгом, что измученная голова чуть не отлетела.

— Мяч! — возликовал он.

— Хо-хо! — откликнулся Фредди.

— Как сыграл?

— Лихо.

— Я захватил твою почту.

— Молодец.

— Так и знал, что тебя увижу. Закусим, а?

— Мы с Мэвис собирались пойти в «Мирамар».

— Чушь какая! — твердо сказал Честер, готовый втащить Друга в ресторан, только бы не завтракать с тетей. — «Мирамар», скажешь тоже! Здесь и сейчас.

— Ну, если ты хочешь, — согласился добрый Фредди. — Вы не против, дорогая?

— Конечно, нет! — отвечала привыкшая к немногословию Мэвис.

Однако за столом Честер порядком разочаровался. Он полагал, что Фредди заметно оживит общество хотя бы рассказами о гольфе; но тот почему-то молчал, возлагая бремя беседы на несчастного друга, которому хотелось откинуться в кресле и размышлять.

Вдруг все изменилось. Миссис Пеглер, вернувшись к жизни, осудила суету и гонку. Возьмем, к примеру, ее доброго приятеля, сэра Перси Бента. Уж как она его уговаривала провести здесь остаток отпуска — но нет, куда-то едет на машине. Хочет, видите ли, посмотреть страну!

Тут Фредди, отрешенно крошивший хлеб, внезапно встрепенулся:

— Уехал он?

— Да. Вчера, после завтрака.

— А… — Фредди закашлялся, словно что-то попало ему в горло. — Он ничего не говорил?

— В каком смысле?

— Ну, про меня?

— С чего ему о тебе говорить?

— Да так, случайно.

— Он тут провел один день и тебя не видел. Странно, что ты им интересуешься.

— Кто ж его не знает! — вскричал Фредди и, заметно изменившись, стал подробно и красочно описывать свою игру.

Уже подали кофе, и Честер, понимая, что хозяин не вправе оставлять гостей, все-таки решился встать и уйти, очень уж эти гости разгулялись. Предлог у него был такой: надо купить «Нью-Йорк Геролд Трибьюн», парижский выпуск, что там пишут про концерт.

Не успел он скрыться, Фредди снова закашлялся.

— Э-э, миссис Пеглер, — проговорил он, бросая отчаянный взгляд на Мэвис, но та осталась верна своим траппистским навыкам.

— Э-э, миссис Пеглер, — продолжал Фредди, — не уделите ли минутку?

— Да, Фредерик?

Отхлебнув бренди, страдалец собрался с мыслями.

— Вы, часом, не знаете пятнадцатую лунку?

— Я не играю в гольф.

— Да? Ну, такая лунка, очень обманчивая. Ведешь прямо — ничего, а скользнешь — все, конец, скатится вправо, там всякие заросли. Ну, я провел чин-чином, а Мэвис угодила в эти заросли. Стали мы искать ее шар, сами понимаете, то-се, беседуем, и я… Под сосной, верно?

— Да, Фредди, — признала Мэвис.

— Значит, под сосной, — тут Фредди покраснел, — я сделал предложение. Ну, Мэвис, то-се… в общем, согласилась.

Он помолчал, и не без значения. Робкий по природе, он не был уверен, что миссис Пеглер хочет для племянницы жениха, который, конечно, не последний человек в футболе, но в сборную не вошел. Однако, к его удивлению и радости, она не наставила на него лорнет, а расплылась в улыбках.

— Надеюсь, вы не огорчены? — предположил он.

— Ну, что вы!

Он все же решил напомнить о хорошей стороне дела.

— Вот, вы теряете племянницу, но получаете племянника.

— И точно такого, как хотела!

— Нет, правда?

— Еще бы!

— Это хорошо. Что там, это очень хорошо. Это просто замечательно. А то я боялся, при таком дяде Мэвис себя продешевила. Я ведь кто?

— Вы прекрасный человек, дорогой Фредди! Мэвис будет с вами очень и очень счастлива.

— Да, тетя, — согласилась Мэвис.

Миссис Пеглер поцеловала Фредди, который испугался, конечно, но сохранил похвальную стойкость.

— Я так на это надеялась! — пояснила она. — Сегодня — счастливый день. Пойду-ка брошу кости. Вы не обидитесь, что я вас оставляю?