Когда твой друг с пророческой тоскою

Тебе вверял толпу своих забот,

Не знала ты невинною душою,

Что смерть его позорная зовет,

Что голова, любимая тобою,

С твоей груди на плаху перейдет;

Он был рожден для мирных вдохновений,

Для славы, для надежд; — но меж людей

Он не годился; и враждебный гений

Его душе не наложил цепей;

И не слыхал творец его молений,

И он погиб во цвете лучших дней;

И близок час… и жизнь его потонет

В забвенье, без следа, как звук пустой;

Никто слезы прощальной не уронит,

Чтоб смыть упрек, оправданный толпой,

И лишь волна полночная простонет

Над сердцем, где хранился образ твой!

Кларису юноша любил,

 Давно тому назад.

Он сердце девы получил:

 А сердце — лучший клад.

Уж громкий колокол гудёт,

И в церкве поп с венцами ждет.

И вдруг раздался крик войны,

 Подъяты знамена:

Спешат отечества сыны —

 И ноги в стремена!

Идет Калмар, томим тоской,

Проститься с девой молодой.

«Клянись, что вечно, — молвил он, —

 Мне не изменишь ты! —

Пускай холодной смерти сон,

 О, дева красоты,

Нас осеняет под землей,

Коль не венцы любви святой!»

Клариса клятву говорит,

 Дрожит слеза в очах,

Разлуки поцелуй горит

 На розовых устах:

«Вот поцелуй последний мой —

С тобою в храм и в гроб с тобой!»

— Итак, прости! жалей меня:

 Печален мой удел! —

Калмар садится на коня,

 И вихрем полетел…

Дни мчатся… снег в полях лежит…

Всё дева плачет да грустит…

Вот и весна явилась вновь,

 И в солнце прежний жар.

Проходит женская любовь,

 , забыт Калмар!

И должен получить другой

Ее красу с ее рукой.

С невестой под руку жених

 Пирует за столом,

Гостей обходит и родных

 Стакан, шипя вином.

Пир брачный весело шумит;

Лишь молча гость один сидит.

На нем шелом избит в боях,

 Под хладной сталью лик,

И плаш, изорван на плечах,

 И ржавый меч велик.

Сидит он прям и недвижим,

И речь начать боятся с ним…

«Что гость любезный наш не пьет, —

 Клариса вдруг к нему, —

И что он нить не перервет

 Молчанью своему?

Кто он? откуда в нашу дверь?

Могу ли я узнать теперь?»

Не стон, не вздох он испустил —

 Какой-то странный звук

Невольным страхом поразил

 Мою невесту вдруг.

Все гости: ах! — открыл пришлец

Лицо свое: то был мертвец.

Трепещут все, спасенья нет,

 Жених забыл свой меч.

«Ты помнишь ли, — сказал скелет, —

 Свою прощальну речь:

Калмар забыт не будет мной;

С тобою в храм и в гроб с тобой!

Калмар твой пал на битве — там,

 В отчаянной борьбе.

Венец, девица, в гробе нам:

 Я верен был тебе!..»

Он обхватил ее рукой,

И оба скрылись под землей.

В том доме каждый круглый год

 Две тени, говорят,

(Когда меж звезд луна бредет,

 И все живые спят)

Являются, как легкий дым,

Бродя по комнатам пустым!..

Non, si j'en crois mon espérance

J'attends un meilleur avenir.

Je serai malgré la distance

Près de vous par le souvenir.

Errant sur un autre rivage,

De loin je vous suivrai,

Et sur vous si grondait l'orage,

Rappelez-moi, je reviendrai.[12]

Дай бог, чтоб ты не соблазнялся

Приманкой сладкой бытия,

Чтоб дух твой в небо не умчался,

Чтоб не иссякла плоть твоя;

Пусть покровительство судьбины

Повсюду будет над тобой,

Чтоб ум твой не вскружили вины

И взор красавицы младой;

Ланиты и вино нередко

Фальшивой краскою блестят;

Вино поддельное, кокетка,

Для головы и сердца — яд!