— О, да, прекрасно понимаю, — сейчас Элис протрезвела окончательно. Ее рассудок был ясным, как стеклышко. Развязку истории она поняла прекрасно, еще до того, как он кончил, поняла даже лучше, чем он сам.

— Они жили в доме Гарри?

— Да.

— Значит, теперь Камилла вернется к родителям? — спросила Элис, все еще на что-то надеясь. — Отец у нее умер, а мать работает экономкой в частном доме и живет там же. У них нет пристанища.

— Но ведь Камилла может пойти работать, снять комнату?

Голос Титуса прозвучал грубо:

— Тим два года назад тяжело болел, и ему нужен уход. Камилла бросила работу, чтобы ухаживать за ним.

— Но есть социальное обслуживание, муниципальные дома, — сказала Элис, доведенная до отчаяния, борясь за свое будущее.

— Я не могу позволить, чтобы мой сын рос в дешевых меблирашках, обязанный всем благотворительности, — сказал Титус убежденно; Элис поняла, что спорить с ним бесполезно. Она вскинула голову и пристально посмотрела на него.

— И что из этого следует?

— А то, что я предложил им приехать сюда. Это даст шанс Камилле избавиться от Гарри.

— Сюда? — взвизгнула Элис. — Ты имеешь в виду этот город?

Их глаза встретились.

— Нет, я имею в виду этот дом, Элис. Я предлагал им поселиться в гостинице, но Камилла сказала, что Тим будет очень расстроен. Она хочет остановиться там, где мальчику будет спокойно и…

— Значит, они приезжают надолго? — задыхаясь, проговорила Элис.

— Нет, только на время, пока Камилла не подыщет что-нибудь подходящее.

— Это она тебе так сказала? — спросила Элис и громко рассмеялась. — Ради Бога, Титус, открой глаза! Разве ты не понимаешь, чего она добивается?

Ведь Камилла добивалась этого с тех пор, как снова увидела тебя. А тебе не кажется, что это Камилле надоел Гарри и она решила от него уйти. Поэтому она продумала твое возвращение на сцену, и результат ей понравился: преподаватель колледжа, известный ученый, ездит за границу, до сих пор не женат. И она поняла, что у нее есть идеальное оружие, чтобы заставить тебя вернуться к ней, — твой сын!

— Но это смешно, — сказал, как отрезал, Титус. — Послушай, кроме того…

— Нет, это, черт возьми, не смешно, — вспыхнула Элис. — Она уже едет сюда, не так ли? Чтобы жить с тобой. Делить с тобой дом.

— Наш дом, — поправил Титус. — Ты не права.

Мне только хочется, чтобы мальчик…

— Да, да, твой любимый сын. Ее оправдание для возвращения к тебе. Почему ты не рассказал мне о нем раньше?

— Это было в прошлом. Я не видел его много лет и не чаял увидеть снова. Мне казалось, что незачем тебе рассказывать. Я не хотел огорчать тебя.

— Ну и ну! Зато ты сделал это теперь! — пронзительно крикнула Элис. — Ты сошел с ума, если думаешь, что я буду жить в одном доме вместе с твоей экс-любовницей! Найди ей жилье в другом месте. Сегодня, сейчас!

— Все не так просто, Элис. — Титус коснулся ее руки. — Я еще не кончил свой рассказ о Тиме.

— Не хочу ничего слушать! — Элис отдернула руку, озлобляясь при мысли, что их совместная жизнь окончательно разрушена. — Она обманывает тебя, неужели ты не понимаешь? Если ты позволишь Камилле войти в этот дом, то ее уже никогда отсюда не выпроводишь. Она сделает мою жизнь здесь невыносимой. Она будет стоять между нами, как уже сейчас стоит!

— Нет, я не позволю ей сделать это. Никогда!

Но они должны приехать сюда и оставаться здесь, пока я не подыщу им жилье, которое мне по карману.

Элис уставилась на него, часто дыша, задыхаясь от гнева, не в силах его унять.

— Хорошо. Пусть будет так. Но подержи ее подальше от нас хотя бы неделю; мы уедем в Египет, и тогда она поживет здесь, пока мы не вернемся. За это время Тим поправится и они смогут… — она замолчала, заметив на лице Титуса какое-то движение. — Что еще? — спросила она, предчувствуя новую беду.

Тихим, усталым голосом он сказал:

— Извини, Элис, но поездку в Египет придется отложить.

Потрясенная, она посмотрела на него:

— Все из-за нее, из-за Камиллы?

Титус тяжело вздохнул, но в голосе прозвучало нескрываемое раздражение:

— Да, черт возьми, из-за нее. Но я ничего не могу поделать, Элис, поэтому давай не будем ссориться из-за этого. Прости. Я знаю, ты ждала поездку в Египет, думаешь, я не ждал ее с нетерпением?

Полная разочарования, Элис сказала:

— Откуда я знаю? Я больше ни в чем не уверена. Я думала, что ты беспокоишься обо мне. Думала, что наше счастье важно для тебя.

— Так и есть. Ты это знаешь.

— Тогда докажи это. Пусть Камилла убирается к черту, а мы поедем в Египет, как ты и обещал, — уговаривала она его. — Скажи, что ты сделаешь это, Титус, скажи.

Она пыталась заставить его сказать то, чего ей так безумно хотелось, но наступила долгая, мучительная пауза, а потом Титус произнес:

— Пожалуйста, Элис, не заставляй меня, я не могу сейчас уехать из Англии. Возможно, через несколько недель…

— Будь ты проклят, Титус! Камилла не права, когда говорит, что ты у нее в долгу. Ты ей ничем не обязан! Пусть сама разбирается в своих неприятностях, пусть мальчик приезжает сюда, если ты обещал, но только не она. Не она!

Титус взял ее за руки.

— Они должны приехать вдвоем. Понимаешь, Тим не может…

— Нет, я не хочу ничего слушать! — Она вырвала руки, слезы гнева и разочарования катились у нее по щекам. Но оплакивала она отнюдь не отпуск, который так нелепо разрушился.

Он дал ей выплакаться, потом тихо сказал:

— Любимая, может быть, будет лучше, если ты поживешь у родителей несколько недель. Я что-нибудь придумаю и…

— Может быть, будет лучше, если я останусь у них навсегда, — резко отпарировала она. — Может, будет лучше, если я вообще больше никогда с тобой не увижусь!

Его лицо стало суровым.

— Послушай, дай мне объяснить. Понимаешь, Камилла…

— Камилла!

Камилла! — бешено крикнула Элис. — Мне опротивело это имя. Неужели ты не понимаешь, что она обманывает тебя? Я уверена, что ее россказни о плохом обращении Гарри с твоим сыном неспроста совпали с нашим отъездом. Посмотри на факты, Титус. Подумай!

Он внимательно посмотрел на нее, потом покачал головой.

— Так может показаться, но…

— Это так и есть! — прикрикнула она на него. — Не позволяй ей делать этого, Титус, не давай приехать сюда, встать между нами. Пожалуйста!

— Этого не случится.

— Нет, случится. Я знаю. — Элис положила руки ему на грудь, как бы пытаясь достучаться до его сердца. — Я не могу этого допустить, Титус, я не собираюсь оставаться здесь и наблюдать, как она разрушает нашу любовь. Ты должен выбрать меня или ее.

— Что за идиотизм? Если бы ты набралась терпения на несколько недель, пока…

Глядя ему прямо в глаза умоляющим, но непоколебимым взглядом, Элис повторила:

— Меня или се, Титус.

— Дело не в Камилле, я делаю это для Тима.

— Он — часть ее. Ты никогда не сможешь разделить их. Тебе придется сделать выбор. Выкинь их снова из своей жизни и оставайся со мной и с детьми, которых я могу тебе дать.

Душевная боль отразилась на лице Титуса, и он на мгновение прикрыл глаза, рот скривился, как от боли.

— У меня нет выбора, Элис. Понимаешь… Но она отступила от него, лицо ее побледнело.

— Выбор всегда есть. Камилла шантажирует тебя, заставляя думать, что выбора нет. Что ж, кажется, она победила. Я не собираюсь ждать, пока она погубит нас.

— Элис, я должен им по…

— А как же я? — воскликнула она с досадой. — Мне ты ничего не должен?

— Да, конечно, но…

— Но им в первую очередь. Тогда иди к черту!

Она повернулась, чтобы уйти, но Титус поймал ее за руку.

— Элис, ты сейчас расстроена, и у тебя есть на это право, но если ты дашь мне время…

— Нет, я и часа не хочу быть с ней в одном доме. Его лицо стало жестким.

— Если ты любишь меня, Элис, то останешься.

— А если ты меня любишь, то не позволишь ей приехать сюда!

Он молчал, и она горько рассмеялась.