А в летнюю навигацию с 22 мая сорок второго года в непрерывных челночных рейсах живую связь осажденного города со страной поддерживали более двухсот судов. Трудно, конечно, подобрать более верные слова, до конца определяющие ту роль, которую сыграла эта дорога для Ленинграда - Дорога жизни...
Десятки тысяч людей в городе умирали от голода, уже не было в Ленинграде семьи, которая не потеряла бы родных и близких, и потому чудодейственная значимость этой дороги в душе каждого, оставшегося в живых, день ото дня набирала силу. И эту единственную исцеляющую души людей надежду во что бы то ни стало пытался враг уничтожить.
Массированные налеты авиации, методичные артиллерийские обстрелы - все применяли фашисты в своем неуемном желании разорвать эту коммуникацию. И конечно же, бесперебойная работа трассы была немыслима без ее надежной защиты.
Побережье охраняли части 54-й и 23-й армий, усиленные бронемашинами и орудиями береговой артиллерии КБФ. Там же, на Ладоге, с сентября сорок второго работал и 1-й отряд нашего дивизиона под командованием капитана Г. Галата.
Отряд дислоцировался у поселка Ганнибаловка, имел два подъемных поля и с одного - на западной окраине поселка - работал днем, а ночью - с другого, который был ближе к крепости "Орешек". Как и всегда, основная задача отряда заключалась в корректировке стрельбы по дальнобойный батареям противника, обстреливающим из Рабочего поселка № 1 транспорты с грузами. Взаимодействовали воздухоплаватели с 320-м дивизионом корабельной артиллерии.
В ночную пору наблюдатели отряда имели интересный и надежный ориентир: защитники "Орешка" всякий раз зажигали внутри крепости небольшой фонарь, красный свет которого и направлялся в нашу сторону. Недоступный просмотру фашистов, этот крохотный свет четко просматривался из корзины аэростата, и всякий раз, выполняя задание, воздухоплаватели благодарили в душе горстку мужественных и находчивых защитников неприступной крепости.
В 1-м отряде подобрались опытные воздухоплаватели: сам командир отряда капитан Галат, и Володя Судаков, и лейтенанты В. Кравцов, С. Фетисов, Б. Надеждин...
19 января 1943 года, сразу же на другой день после встречи войск двух фронтов, по решению Государственного Комитета Обороны началось сооружение вдоль южного берега Ладожского озера железнодорожной линии Шлиссельбург Поляна - Волховстрой.
Мне доводилось восстанавливать и строить мосты, даже рыбный порт в Находке, и потому я не просто представлял, а хорошо знал, что это за работа. Но то, что увидел зимой сорок третьего, в корне переломило все мои представления о возможном и невозможном в строительстве.
...Ошалелый артиллерийский обстрел, мороз, лютующие бураны, местность, усеянная минами, а саперы фронта, метростроевцы и рабочие города возводят и возводят уникальный низководный мост, который соединит берега Невы дугой в 1300 метров. В сутки забивается по семьсот свай при норме сто двадцать. И это, повторяю, при обстрелах, воздушных налетах... До переднего края тесть восемь километров. И всего лишь через пятнадцать дней вот он - мост! Точнее, свайно-ледовая железнодорожная переправа через Неву. А вдобавок к этой переправе - тридцать шесть километров железной дороги до станции Поляны. Но каких километров! Их пробивают через замерзшие приладожские болота.
2 февраля отправился по этой дороге первый поезд, через пару дней началось регулярное движение, а 7 февраля, гулким морозным утром, ленинградцы встретили эшелон с продовольствием из Челябинска. На паровозе, как знамя, лозунг: "Привет героическим защитникам Ленинграда!.."
Но бои южнее Ладожского озера не затихают. С Синявинских высот ведется усиленный обстрел моста и дороги. Зачастую под него попадают целые эшелоны, а длительных задержек грузов допускать никак нельзя. Как быть?
И решено строить второй, постоянный высоководный мост, прокладывать параллельно вторую железнодорожную колею.
Три недели беспрерывной канонадой грохочут на Неве копры. Надо вогнать 4500 свай, соорудить сто четырнадцать пролетных строений, пятнадцать металлических ферм и восемнадцать ряжевых ледоломов. Три недели грохочут копры под осадным вражеским огнем. А 18 марта начальник Ленинградского метростроя И. Зубков рапортует о том, что военные строители задание выполнили.
Мосты и железнодорожные ветки охраняют наши истребители и зенитные установки. Здесь же и специально созданная группа АДД-67 - артиллерия дальнего действия для контрбатарейной борьбы, куда входят и два наших отряда.
Другого выхода, кроме как разместить артиллерийские позиции на открытой низменной местности, нет. Гитлеровцы конечно же в выгодном положении на Синявинских высотах и в мгинских лесах. Тут нашим артиллеристам, как никогда, требуются "глаза и уши", то есть мы.
Особенно трудно определить позиции реактивных минометов врага в лесу у Синявино. Дело в том, что позиции эти на сорок с лишним метров выше наших.
А тут как-то звонит мне командир 28-го артполка подполковник Н. И. Лобанов и передает, что А. А. Жданов и Л. А. Говоров требуют ежедневного доклада о состоянии обороны путей и мостов.
До гитлеровцев, очевидно, доходит, что с воздуха мосты им не разбить решают уничтожить артиллерией. Особенно коварной становится цель № 752 четырехорудийная батарея в мгинских лесах. От нас, с низины, ее не разглядеть, а звукометристов гитлеровцы забивают фоном: стреляют двумя орудиями в одной плоскости - так называемая стрельба в створе. Что тут делать? Конечно же, необходим аэростат.
Отряды Судакова - он теперь уже майор - и капитана Кирикова, только лишь назначенного командиром вместо переведенного на Волховский фронт Саида Джилкишиева, обосновываются у Ладожского озера. Наш КП у Манушкино после прорыва блокады утрачивает преимущества оперативного руководства, поэтому решено создать оперативную группу штаба при отряде Кирикова - он восточнее Шлиссельбурга, на отвоеванной у врага земле.
Но у Кирикова и Судакова не хватает наблюдателей - ощущаются потери во время прорыва блокады.
Советуемся с командиром полка Лобановым и решаем приобщить к воздухоплавательной работе артиллериста. Это сложное и опасное для новичка дело Лобанов поручает старшему лейтенанту Н. Гурову, командиру батареи, проявившему себя уже не в одном бою.
Я, естественно, на такое дело посылаю опытного разведчика лейтенанта С. Фетисова. Предварительно проводим необходимую в таких случаях подготовку к стрельбе - обрабатываем совместные действия по цели.
И вот наступает день, когда аэростат сдается в воздух. В гондоле Сергей Фетисов и Николай Гуров. Ветерок слабый, небо безоблачно - погода благоволит начинающему воздухоплавателю. Гитлеровцы же, верные своей пунктуальности, открывают огонь в строго определенное время и, конечно, сразу обнаруживают себя.
Две батареи своего дивизиона Гуров пристреливает умело и скоро чувствуется слаженность расчетов. Но как только открывает огонь третья батарея - тут же начинается обстрел аэростата бризантными снарядами. Фетисов дает команду на маневр высотой. Аэростат выбирают метров на пятьдесят. Гуров продолжает пристрелку. А тут, как всегда невесть откуда, появляются и идут в атаку два "мессера". Обстановка складывается угрожающей. Вражеская батарея примолкла - видно, боится шарахнуть по своим. Несколько секунд зловещей тишины. Мы тоже замерли, но наконец заработали наши зенитки, и "мессеры" скрываются. Артдивизион продолжает огонь на поражение.
Били мы по цели № 752 из 153-миллиметровых гаубиц. Удачный залп - и позиции противника вздыбились взрывами, все заволокло дымом. На карте для порядка обозначили красным кружком и поставили жирный крест. Нет больше фашистской батареи!
Примерно так же вскоре мы разделались и с другой вражеской батареей железнодорожной.
В густом раскидистом лесу наши разведчики М. Федоров и В. Кравцов подметили дым паровоза. Артиллеристы пристреляли небольшой участок дороги и ждут команды. Наконец момент пойман. По команде того же Гурова на цель обрушивается беглый огонь двух батарей - железнодорожная батарея умолкла...