Часть вторая

Летел я быстрее света, миновал множество самых разнообразных галактик и, снижая скорость, приблизился к Млечному Пути. На окраине в одной из звездных спиралей отыскал Солнечную систему и планету, на которой я когда-то так легкомысленно просвистел сокрушительным ураганом и встретил старпома в образе мезозойского чудовища. Но мезозой давно кончился, и потому опуститься на планету я пока не решился. Мало ли что там произошло? Надо осмотреться и подумать.

Я присел на скалу уже знакомой мне голой каменистой Луны и увидел висящий в пустоте огромный шар планеты. На ее дневной стороне голубели моря и океаны. Очертания материков заметно изменились, но узнать их можно. Но что там сейчас? На этих с виду мирных и пока еще зеленых материках? Вероятно, там уже довольно развитая цивилизация.

Об этом можно догадаться хотя бы по тому, что Луна оказалась не такой уж голой и пустынной. Взошло солнце, и вдали, почти на горизонте, засверкали купола каких-то строений. Я спустился со скалы и зашагал по лунным низинам, по ровному слою многовековой пыли. Смешно сказать — зашагал. На мне китель с погонами штурмана звездного флота, брюки и сапоги с крепкими рубчатыми подошвами. Но ни одного рубца, ни малейшего следа не оставлял я на мягкой пыли. Я наклонился, но не смог ни сдуть, ни сдвинуть ни одной пылинки. Что ж, надо снова привыкать к бестелесности, к своему незримому присутствию в вещественном мире. И к полному бессилию в нем.

Пыльный, с каменистыми выступами грунт кончился. Я ступил на идеально ровную асфальтированную площадку и увидел шеренгу ракет, выстроившихся как солдаты на параде. Не пассажирских, а боевых ядерных ракет, нацеленных почему-то на планету, на ее зеленые материки. Видать, на планете не все ладно. Кого-то надо держать в страхе, под постоянным прицелом. Рядом с ракетами на металлических решетчатых основаниях высились круглые строения. Там под прозрачными куполами — пульты управления.

Под одним из куполов я и пристроился невидимкой. В кресле перед пультом сидел дежурный офицер с сонными глазами. Неподалеку двое других играли в шахматы и тихо переговаривались. Я уже привык, что в моей голове любая незнакомая звуковая речь как-то сама собой становилась понятным обшекосмическим языком.

— Какого черта смена не идет? — проворчал один из игравших.

— Идут, еле-еле плетутся, — засмеялся офицер за пультом.

Из приземистого здания, похожего на казарму, вышли двое в скафандрах и неторопливо приближались. Ни Для кого не видимый, кроме самого себя, я проник в казарму. Солдаты еще спали. И вдруг из динамика прогрохотала команда:

— Тревога! Все по местам!

Солдаты вскочили, поспешно одевались, напяливали скафандры и разбегались кто куда — к ангарам, к радиолокаторам, к пультам управления.

— Куда торопитесь? — рассмеялся солдат, последним покидавший казарму. — Опять учебная тревога…

Но тревога не была учебной. Я влетел в главный командный пункт, имевший связь с планетой, и увидел чем-то озадаченного старшего офицера. Около него еще три офицера, тоже явно растерянных.

— Ничего не понимаю, — бормотал старший, показывая на экран, на котором дергалась и плясала какая-то красная физиономия. — Генерал требует сбить звездолет. Чей? Наш? Не разберу. Да исправьте вы связь, черт побери! Ничего же не видно и не слышно!

Пляска на экране прекратилась, и все увидели побагровевшего, разъяренного генерала.

— Вы что, оглохли! — гремел генерал. — На корабле заключенные. Сбежали! Корабль стартовал с Северного космодрома. Сбить! Уничтожить!

— Экран в сторону Северного! — скомандовал старший офицер, уяснивший наконец задачу.

Крупным планом выступила на экране ночная сторона планеты. Вскоре сверкнул на солнце металлический облик звездолета, набиравшего скорость. Из его дюз рвался яркий сноп пламени.

— Мать моя! — ахнул один из офицеров. — Это же «Сириус», наш лучший космический крейсер! Как можно уничтожать такого красавца!

— Приказы не обсуждают! — рявкнул старший. — Сбить!

К кораблю устремились ракеты. Обгоняя их, я полетел в ту же сторону. И только оказавшись в пилотской кабине, сообразил, что помочь смельчакам я не в состоянии. А смельчаки что надо! Весь экипаж сложнейшей космической громадины всего из трех человек!

Над пультом склонился высокий светловолосый мужчина, рядом женщина, внимательно следившая за бегом цифр на панели. У их ног вертелась пятилетняя девочка.

— Мама! Папа! — голосила девочка. — Они убьют нас!

— Не смогут, дочурка, — ответила женщина. — Сейчас мы спрячемся в суперпространстве.

За иллюминаторами, гася звезды, ярко вспыхнули разрывы ракет. Корабль вздрогнул, но в тот же миг провалился в черную непроглядную ночь. «Успели», — с облегчением подумал я. В суперпространстве корабль неуязвим, искать его здесь так же бессмысленно, как щепку в океане или пылинку в стоге сена.

В рубку управления вошел четвертый член экипажа — рослый детина с подчеркнуто четкими движениями и до того эталонно правильными чертами лица, что я догадался — робот.

— Мистер Грей, как там наши животные? — спросила женщина.

— В полном порядке, сударыня, — вежливо ответил Мистер Грей и состроил умильную улыбку.

— Рано радуешься, красавец, — проворчал мужчина. — Мы, кажется, сбились с курса. Высчитай, сколько мы пролетели. Ты это делаешь точнее машины.

— Девять световых лет, — ответил Мистер Грей, взглянув на панель с мелькающими цифрами и формулами.

— Ого! Надо выйти в открытое пространство и сориентироваться. Как по-твоему, Ася? — Мужчина с жалостью посмотрел на жену.

Та слегка побледнела и храбро ответила:

— Надо, Свен.

Девочка со страхом смотрела на родителей. Она понимала, чем грозит выход в пространство в незнакомом месте. Можно напороться на звезду и мигом сгореть. Невозмутимым был лишь Дориан Грей — так полностью звали робота. Как я вспомнил потом, такое имя носил литературный герой какой-то необыкновенной и, главное, неувядаемой красоты.

— Можете не беспокоиться, — сказал Мистер Грей, снова взглянув на панель. — Мы на прежнем месте. Машина в тот раз соврала и сейчас просит извинения, старается исправить ошибку.

— Ну, ты даешь, Мистер Грей, — хмыкнул Свен и нажал кнопку.

Купол перед пультом посветлел: корабль начал осторожно выплывать на поверхность. И вдруг за куполом засверкали звезды — оранжевые, синие, зеленые.

— Повезло! Повезло! — запрыгала девочка.

— Повезло, Катюша. Да не совсем, — сказал отец. — Видишь, как скачут и дрожат вот эти стрелки? Это значит, что ракета повредила один из двигателей. Хорошо бы найти поблизости какую-нибудь планету, сесть на нее и починить двигатель. Но где мы сейчас, Ася?

— Ничего не пойму, Свен. — Ася развела руками. — Смотри, звездное небо такое, словно мы не удалились от нашей Земли. Мистер Грей, кажется, прав. Те же созвездия. А вот и планета! Прямо под нами! Мы падаем на нее!

— Пока не падаем… Вертимся вокруг, — бормотал в растерянности Свен. — Ничего не видно… Сейчас завернем на освещенную сторону планеты и увидим.

И беглецы увидели такое, отчего в ужасе вскрикнули. Под нами разнесенные в щебень города, покореженные и оплавленные металлические конструкций, выжженные дотла равнины. Вместо лесов и полей — черный с красноватым оттенком пепел. «Радиоактивный», — догадался я.

— Окаянная! — дико закричала женщина. — Свен, это же планета Окаянная!

— Черт бы ее побрап! — выругался Свен. — И откуда она подвернулась? Во всяком случае, это не наша Земля. Сейчас мы нырнем в суперпространство и унесемся отсюда подальше.

Но корабль не сдвинулся с места, ибо попал не в суперпространство, а в супервремя. Об этом догадался Свен, когда корабль выплыл из мглы суперизмерения в сияющий звездный мир. И пролетел он во мгле не десятки световых лет, а многие годы в будущее. Но ничего Свен не сказал жене, не желая расстраивать ее.