Кларенс вернулся через полчаса. За это время Дерек нашел достаточно улик, чтобы убедить окружного прокурора возбудить дело.

— Куда мы едем? — спросил Кларенс, когда они сели в патрульную машину и пристегнули ремни.

— За город, на ферму Рокки. Я почти уверен, что там мы и найдем машину Стейси Миллман.

— Как она?

Дерек пожал плечами.

— Последний раз, когда я видел ее, была в порядке. — На щеке у него шевельнулся желвак, когда он подумал о Пэм, о том, как она ударила Стейси, потом связала ее и оставила на чердаке. Дерек заставил себя думать о чем-нибудь другом. — Ты почему так задержался на работе, Кларенс? Обычно ты в одну минуту двенадцатого уже в полной готовности отбыть.

— Ну, понимаешь, я засек типа, который ехал с превышением скорости по 61-му шоссе, и, когда я его останавливал, у него возьми да и лопни шина. Говорю как перед Богом, Дерек, этот парень даже не знал, как поменять свою собственную шину. И это взрослый мужик! — Кларенс покачал седеющей головой и посмотрел в окно. — Эй, Дерек, вон поворот, притормози.

Они осмотрели гараж и не обнаружили там ничего, кроме масляного пятна на месте, где обычно стоял старый красный пикап.

— Она что, продала этот старый пикап? — спросил Кларенс. — Черт, я все собирался спросить у нее, не продаст ли она его мне.

— Вряд ли, — сказал Дерек, опять сжимая зубы. — Пошли, надо посмотреть в сарае.

Им пришлось ломать замок с помощью ломика, имевшегося в багажнике патрульной машины. Непосредственно занимался этим Дерек, а Кларенс бубнил что-то о незаконном проникновении.

— На обратном пути ты поведешь патрульную, а я — машину Стейси, распорядился Дерек, как только они распахнули двери сарая.

— Она спит, — прошептала Иди, когда Дерек вошел в дом, неся багаж Стейси. Сама Иди прикорнула на диване, свернувшись калачиком и укутав ноги пледом.

— Мам, ты иди-ка поспи на моей кровати. Думаю, в этот поздний час ничего больше не случится.

— Где ты нашел вещи Стейси?

Дерек поморщился, вспомнив весь этот фарс с Пэм.

— За городом, на ферме Рокки.

С минуту Иди казалась озадаченной, потом ее лицо прояснилось.

— Ты хочешь сказать, что это была Пэм… Ну конечно же!

— Что значит «конечно же»?

— Ну, во-первых, она всю жизнь тайно страдала по тебе, и ей не могло понравиться то, что ты увлекся Стейси.

— Если она страдала тайно, как же узнала об этом ты?

— Будет тебе, Дерек! Мы живем в маленьком городе, где такие вещи становятся известны всем.

Дерек раздраженно фыркнул.

— Однако же никто не знал — или не подозревал, — что я родной сын Боба Хантера. И все хранят какую-то тайну, связанную с Миллманами.

Иди даже бровью не повела.

— Тайна Пэм не охранялась Хантерами.

— Да. Похоже, что этим все и объясняется.

Иди пожала плечами и зевнула.

— Наверное, я действительно пойду, полежу немного. Если буду нужна, позови меня, сынок.

Дерек на цыпочках вошел в гостевую комнату и стал рассматривать лицо спящей Стейси при слабом свете, проникавшем в комнату через открытую в коридор дверь.

Стейси казалась спокойной и безмятежной; ни один из ужасов, пережитых ею за последние несколько дней, не оставил заметного следа на ее лице. Судя по всему, сейчас ее не мучили и эти странные сны.

Дерек сбросил мокасины и осторожно прилег на кровать. Стейси пошевелилась, но не проснулась. Он полежал так несколько минут, вдыхая запах ее свежевымытых волос и размышляя над загадкой своего родного города и его обитателей. Вдруг он подумал, что не спросил у Стейси, как она оказалась на чердаке гостиницы, где ее застала Пэм. Дерек зевнул, веки его опустились под собственной тяжестью, и он заснул с мыслью о том, что первым делом утром спросит об этом у Стейси.

Стейси пыталась рукой отмахнуться от света, падавшего ей прямо в глаза. Собственное движение разбудило ее, и она поняла, что это солнечный свет наводнял комнату и омывал ее, словно теплая вода.

Стейси осторожно повернула голову, ожидая, что ее пронзит боль, но вид головы Дерека на соседней подушке моментально положил конец ее копанию в своих ощущениях.

Во сне Дерек был прекрасен. За сутки он оброс щетиной, но от этого его рот стал казаться более чувственным, а его мальчишеский облик уступил место очень идущему ему выражению мужественности и силы. У него были темно-золотистые ресницы, отчего она ощутила укол зависти, а нос был чуточку искривлен, словно Дерек его когда-то сломал.

Он тихонько похрапывал, и Стейси улыбнулась. В первый раз услышать, как храпит мужчина, значит испытать совершенно особенное чувство интимности отношений. А они с Дереком между тем даже ни разу не занимались любовью. Хотя явно спали вместе.

Чему тут удивляться, подумала она. В отношениях между ними все было вкривь и вкось. Они ссорились, словно давно женатая супружеская пара, изнывали от вожделения друг к другу, словно подростки, и отшатывались друг от друга, когда огонь между ними разгорался слишком сильно.

Ее изучающий взгляд как будто развеял его сон. Дерек проснулся и улыбнулся ей.

— Доброе утро.

— Привет, — сказала она, внезапно смутившись. Он протянул руку и потер отворот махрового халата большим и указательным пальцами.

— А что у тебя надето под этим?

Она шлепнула его по руке и плотнее запахнула отвороты.

— Узнай, попробуй!

Он вскочил на колени, придавил ее к постели своим весом и уткнулся лицом ей в шею.

— Ладно, — прорычал он, — именно это я и собираюсь сделать.

Стейси взвизгнула, но тут же зажала рот ладонью. Потом отняла ладонь и шепотом спросила:

— А где твоя мать?

— Она спит, — сказал Дерек, подняв бровь. Стейси с неожиданной силой оттолкнула его и скатилась с кровати.

— И будить ее мы не будем, — предупредила она.

Дерек оперся на один локоть и умоляюще посмотрел на нее.

— Я не издам ни звука.

— Вот это правильно, шериф. — Она отступила еще дальше от кровати, опасаясь, как бы он не погнался за ней. Она не собирается заниматься с ним любовью в этой постели, почти в присутствии его матери, которая спит в соседней комнате. Даже если они запрут дверь на ключ, Иди может постучать в любой момент, думая, что Стейси здесь одна.

— Ну, тогда я пошел в душ, — сказал Дерек, скатываясь со своей стороны кровати.

— Неплохая идея. А я еще немного посплю, пока ты моешься. — Стейси села на край кровати и стала смотреть, как он бредет в ванную. На полпути он стянул с себя рубашку, и при виде его обнаженного торса сердце подпрыгнуло у Стейси в груди. У Дерека было тело пловца, длинное и худощавое, но с широкими плечами и хорошо развитыми руками.

Она снова легла, но сон не приходил. Она ворочалась с боку на бок, меняла положение, взбивала подушки. Ничего не помогало. Тело Дерека было у нее перед глазами, и от этого адреналин бурлил у нее в крови.

Стейси слышала ровный шум воды, и воображение ее разыгралось.

Она накрыла голову подушкой, но картинки не желали исчезать.

Если Иди постучит в дверь ванной и не получит ответа, то подумает, что Стейси не слышит ее из-за шума льющейся в душе воды.

Стейси вылезла из постели, прокралась через комнату и приложила ухо к двери ванной — плескалась вода. Дерек явно не из тех, кто поет под душем. А может быть, он просто старается не разбудить ее.

Она стала бесшумно поворачивать дверную ручку, думая, что будет чувствовать себя по-дурацки, если он запер дверь. Но он ее не запер.

Ванную уже наполняли клубы пара, и это напомнило ей туман в то утро, утро ее первого дня в городе. Это также придало ей храбрости: Дерек не сможет ясно рассмотреть ее лицо.

Должно быть, он увидел ее силуэт сквозь стеклянную дверь душевой кабинки. Он открыл дверь и остановился на пороге, глядя на Стейси глазами, полными страстного желания и томления. Он не пытался скрыть от нее свою наготу, а стоял выпрямившись, словно статуя, как будто позировал на занятиях в классе живописи. Он не был первым обнаженным мужчиной, которого она видела, но у нее возникло ощущение, что он предлагает ей себя так, как никто другой никогда не предлагал.