Хотя ответ Фукэцу и был заимствованным, говорит Мумон, все же он не стал философствовать. На тайный вопрос монаха он дал тайный ответ. Более того, краткость — это не только сестра таланта. Краткость есть душа, как Бог есть любовь. Наша жизнь протекает от одного (поэтического) мгновения к другому (поэтическому) мгновению. Легкокрылая радость всегда в полете.

Кстати, это стихотворение полностью заимствовано у Уммона. Однажды Уммон поднял посох и промолвил: «Мой посох превратился в дракона и проглотил вселенную; где теперь горы, реки и вся великая земля?» После этих слов идет стихотворение, которое Мумон включил в этот случай. Если мы переведем его так, чтобы оно соответствовало словам Уммона, получим:

Как бы то ни было, заимствовать у своего приятеля целое стихотворение, написанное к тому же совершенно по другому поводу, по меньшей мере странно.

Основатель одной из ветвей секты дзэн Кёдзан (Ян-шань, 814–890) представляет интерес как историческая личность, но Мумона интересует не его биография, а сновидения. Кёдзан стал монахом в возрасте семнадцати, но перед этим ему пришлось отрубить себе третий и четвертый пальцы левой руки и подарить их родителям, чтобы получить у них разрешение стать монахом. Он родился приблизительно во время смерти Хякудзё и был современником Сэппо. В Японии это была эра Кобо Дайси, или Кукая (774–835), из секты Сингон, и Дэнгё Дайси, или Сайте (767–822), основателя секты Тэндай.

После многих приключений Кёдзан пришел к Исану, у которого оставался в течение пятнадцати лет. Тот факт, что секта называется Игё, говорит о том, как хорошо согласовывались мировоззрения и темпераменты Исана и Кёдзана. Случай XXXIV из Хэкиганроку один из самых мирных и очаровательных в сборнике, а также случай LXVIII, в котором Саксе и Эдзяку (Кёдзан) обмениваются именами, показывают нам Кёдзана как очень спокойного человека, но следующая история с его участием более динамична.

В некоторых версиях истории говорится, что Кёдзан сидел не на третьем, а на втором месте, и кроме того, к случаю прибавлена торжественная кода:

Майтрея, уже встречавшийся нам в случае V, — это буддистский мессия, который должен прийти в будущем, а сейчас ожидает своего времени на небесах Тусита. На этих небесах все Будды, включая Шакьямуни, перерождаются перед тем, как прийти на землю. В эту сферу Кёдзан вознесся в своем сновидении.

Макаэн(на) — фонетическое прочтение слова «махаяна». Махаяну можно охарактеризовать так. Она распространена в Тибете, Китае, Корее и Японии (хинаяна распространена на Цейлоне, в Бирме и Сиаме). Махаяна представляет собой развитое (не первоначальное) учение Будды. Она несет буддизм в народ и не делает, подобно хинаяне, акцента на аскетизме и одиночестве. Идеалом махаяны является бодхисаттва, который отказывает себе в Нирване, чтобы продолжать спасать живые существа. (Идеалом хинаяны является архат, или ракан.) Помимо исторического Будды в махаяне есть Вневременный Будда. Махаяна появилась почти одновременно с христианством и не менее трансцендентна по своей сути, чем Евангелие от Ионна.

С психологической точки зрения, сон Кёдзана — типичный сон просветленного человека. Очевидно, этот сон есть выполнение желаний. Он свидетельствует о том, что в глубине души Кёдзан желает спасти все живые существа. Вначале он постигает свою собственную важность, подобно Треэрну в Центуриях размышлений. Он начинает читать проповедь перед Буддой будущего, но в его словах нет ни следа эгоизма. Его основная тема — свобода, безличностная свобода, но, как гласит христианство, мы можем освободиться только тогда, когда ограничены (отождествлены с ограничениями).

Более того, с точки зрения дзэн сон имеет такой же смысл, ценность и способность вселять веру, как самые важные слова Христа, Будды, Конфуция или Аристотеля. Это представление нашло выражение в идее о том, что мир — это сон, сон всех, кто в нем живет, как наверняка мог бы сказать Чжуан-цзы.

Четыре утверждения объясняются несколькими способами. Например, традиционно говорят о единстве, различии, существовании, не-существовании. Более понятный набор характеристик: есть; нет; есть и нет; ни есть, ни нет. Сто отрицаний можно получить разными способами. Один из них состоит в том, чтобы, применяя утверждения к самим себе, довести их число до шестнадцати, а затем соотнести их с прошлым, настоящим и будущим, вследствие чего их станет сорок восемь. Затем их можно удвоить, учитывая то, что любое проявление может быть реальным и потенциально возможным. Так получается девяносто шесть отрицаний. Чтобы получить из них сто, можно изловчиться и еще раз прибавить к ним первоначальные четыре утверждения, предварительно назвав их отрицаниями. Можно также считать, что «сто» в данном случае означает бесконечное количество.

На махаяну можно смотреть с двух точек зрения: как на Самосущее и как на Проявление. Непреходящая Сущность (Лик Божий) проявляет себя как жизнь-и-смерть и обладает способностью посредством своей тайной мудрости преображать живые существа. Непреходящая Сущность является дополнением того, о чем шла речь в случае XXI; Будда, воплощение махаяны, есть палочка-подтирка.

И наконец, рассматривая этот случай как коан, следует ответить на два других вопроса. Во-первых, проповедуете ли вы? Вы должны проповедовать в каждое мгновение, «ведь даже во мне душа стремится к Богу». Есть ли у вас аудитория или нет, находитесь ли вы перед десятью тысячами человек или наедине с самим собой, в центре Сахары, в колыбели или на смертном одре, вы должны проповедовать, вы должны позволить своему свету сиять для людей.

Кто проповедует? Разве это не сон? Разве это не сон бабочки? Кому проповедуют? И что проповедуют? Св. Павел говорит: «Мы проповедуем Христа распятого» (1 Кор. 1, 24). Это риторический, драматический и опасный способ сказать: «Я страдаю вместе с Христом. Христос страдает во мне. А как насчет тебя? Не пострадаешь ли ты с нами?» Это звучит немного сентиментально и в духе Армии Спасения. Неудивительно, что Конфуций сказал: «Я не желаю говорить».