Упускать такую возможность было нельзя, и Моррис сам ее поощрял, искренне радовался успеху Джил, хотя и огорчаясь ее отъезду. У них не успело сложиться никаких отношений, кроме дружеских, а поразмыслив, Моррис решил, что может, так оно и лучше. Он не верил в возможность долговременных отношений на расстоянии, а так оставалась надежда возобновить попытки ухаживания по ее возвращении без лишних сложностей.

— Харри, а ты не знаешь, она приезжает надолго? Когда она звонила, я так и не понял. Мы только быстро перекинулись парой слов, мне показалось, она не очень хотела распространяться на эту тему.

— Нет, не знаю. Мне она вообще давно не звонила. Собственно, это и понятно, — Харри с грустью вздохнул, у него не было собственных детей и он относился к Джил, скорее как к дочери, чем племяннице. — Я разговаривал с Франком, он тоже не знает. Ну, вы же родителей в свои планы не посвящаете. Он только сказал, наверное, на совсем. Похоже, что–то у нее там случилось, но толком он тоже ничего не знает.

Харри посмотрел на часы и встал. Моррис понял, что он собирается уходить, и попробовал уговорить его остаться.

— Может, кофе? Взбодришься. До тебя тоже почти час ехать. А то и вовсе оставайся ночевать у меня, — предложил Моррис.

Харри снова посмотрел на часы.

— Не–е–ет, я привык спать в своей кровати, меня там мой домик ждет. Поеду домой, а чашечка кофе не помешает.

Моррис пошел на кухню, он собирался принести кофе в комнату, но Харри пришел за ним. Собираясь заварить новый кофе, Моррис почти успел выплеснуть остатки старого из жезла в раковину, но Харри его остановил.

— Нормальный кофе, подогреем и все, чего возиться? Я такой кофеман, что мне все едино. Свежий, старый, разогретый, переваренный. Я дома вообще кофе не варю, из банки растворимого сыпанул и готово.

Варить кофе Моррис не ленился и предпочитал его растворимому, но на этом его кофейное гурманство тоже заканчивалось. Он разлил подогретый кофе по чашкам и предложил молоко. От молока Харри отказался, но положил две маленькие ложки сахарного песка.

— Мне домой еще ехать, а ты на ночь зря пьешь.

— А на меня он не действует, — махнул рукой Моррис. — Если я спать хочу, то и после кофе спокойно засыпаю.

— Как на работе? Скучать еще не начал? Тоже давно уже ничего не рассказывал, — спросил Харри, положив ложку на блюдечко.

— На работе все так же, ничего нового. В том смысле, что занимаюсь наукой, очень доволен и пожаловаться не на что. Сам понимаешь, идеальных мест не бывает, есть и у нас всякие мелочи, но это не важно. Все жутко интересно, очень доволен.

Харри допил кофе и окончательно собрался домой. День рождения подошел к концу, и Моррис стал на год старше.

32

Когда Моррис рассказывал Харри о своей работе, он нисколько не преувеличивал своих успехов и удовлетворения от творческого процесса. Он нашел у вирусов способность приспосабливаться к внешним условиям путем направленных мутаций и это привело к немедленному пересмотру приоритета его работы. Изучение возможности применения этих механизмов получило одобрение Роя и стало одним из новых полномасштабных научных проектов, направленных на дальнейшее усовершенствование вируса бессмертия. Задачи Морриса становились интереснее и грандиознее. Моррису удалось разработать теорию механизмов адаптации вирусов, основанных на методе циклических вероятностно–направленных мутаций ДНК, при ее репликации инфицированной клеткой. Теперь он работал над дальнейшим развитием своей теории и методом управления этим процессом для уже практического применения в УКИ375.

Рой гораздо больше уделял внимания его исследованиям, а Моррис получил широкий доступ не только к базе знаний «НК.», но и свободу в выработке планов и тактики всего исследования. В определенном смысле он получил карт–бланш по разработке технологии создания самонастраивающихся вирусов на базе своей теории, точнее, той части, которая могла быть использована Роем. Разумеется, подобная задача выходила за рамки возможностей одного человека, и Рой предоставил ему дополнительные ресурсы. Теперь Моррису не было необходимости все делать самому, появилась возможность выбирать, фокусироваться на наиболее важных и интересных частях задачи. Андрей по–прежнему формально оставался его ментором и куратором, но в принципе просто осуществлял координацию и постановку задач сотрудникам других отделов. Особого неудобства это обстоятельство не доставляло, но все–таки немного раздражало Морриса своей неэффективностью, особенно когда неожиданно требовалась небольшая помощь. Ему было проще и быстрее сделать все самому, чем ждать, пока провернется все колесо через Андрея.

Почти сразу Моррис обратил внимание на логику распределения заданий. К примеру, для изучения и подборе управляющих сегментов в структуре ДНК не всегда требовалось пользоваться обязательно УКН375 в качестве экспериментального материала. В зависимости от функционального назначения сегмента очень часто можно использовать обычные вирусы, и тогда подобные опыты поручались кому–либо из сотрудников старого корпуса. Конечно, проверку результатов и окончательные квалификационные эксперименты Моррис все равно проводил сам с УКН375. Как–то в разговоре с Андреем он коснулся этой темы, и Андрей подтвердил правильность его наблюдений. Из сотрудников старого корпуса только он и Андрей знают о УКН375. Помощь, требующая непосредственной работы с этим вирусом или знаний о его истинных возможностях, могла быть получена только от сотрудников главного корпуса. Моррис стал чаще появляться в главном корпусе, познакомился с новыми людьми и получил доступ в ряд лабораторий.

С такой помощью он успешно продвигался быстрее, чем сам того ожидал, но объем и сложность исследований тоже оказались выше. Наряду с текущими целями, поставленными перед ним, он имел и свою собственную потаенную сверхзадачу. Одной из проблем вируса УКН являлась его жесткая ориентированность на конкретную ДНК, и он практически не работал при заражении клеток с «неродной» ему ДНК. Другими словами, исходный вирус, с которым экспериментировал Моррис, был всегда одним и тем же, проявлял свои свойства только на одном типе клеток и с тем же набором ДНК. Он знал, что производство версии вируса. ориентированной на другую ДНК, сложный и долгий процесс. Он не знал деталей, но Рой в общих чертах объяснил, что уникальность ДНК любого индивидуального организма гораздо выше, чем принято считать, и определяется не только набором генов, в этом и есть дополнительная сложность. Задумываться на эту тему сейчас Рой считал преждевременным, но сверхзадачей Морриса являлась попытка запрограммировать адаптивные механизмы таким образом, чтоб заражая клетку, вирус мог сам переориентироваться на другую ДНК. При удачном решении этой сверхзадачи можно будет создать новый исходный штамм вируса, ориентированный не на ДНК, а на вид. Такой новый супервирус, заразив клетку, постепенно смог бы сам получать штамм для ДНК индивидуального организма, и после этого полностью завершить генетическую модификацию, включая остановку процесса старения и гибели клеток.

О какой утрате былого энтузиазма к работе в «HR» говорить, если Моррис наслаждался ее уникальностью и возможностью подарить человечеству исполнение его самой заветной мечты. С другой стороны, и вне зависимости от его увлеченности, чем дольше он работал, тем лучше замечал всевозможные нюансы, ранее ускользавшие из его поля зрения. Как у взрослого и не полностью наивного человека, его наблюдения накапливались и собирались в сомнения, которые входили в противоречия с его представлением об «HR». По сравнению с глобальностью конечной цели эти сомнения не стоили большого внимания Морриса, но, зародившись, они оставались, не исчезали и аккуратно откладывались в стороне от его основного потока мыслей и ожиданий. Он думал, может это именно тот случай, когда цель оправдывает средства? Невольно, он все чаще стал задумываться о философской и материальной стороне вопроса. Все чаще стало казаться, что «HR», то, как она функционирует, имеет странности и вызывает вопросы, на которые нет объяснений, точнее, у него нет. Моррис прекрасно отдавал себе отчет, что он не бизнесмен, мало понимает в принципах организации работы и финансировании компаний, что все нет так просто, как иногда кажется. В бизнесе свои правила игры, и нужно обладать определенным талантом для успешного управления любой организацией. Моррис не считал себя достаточно компетентным, чтобы делать безосновательные выводы, но вопросы–то он мог задавать? И они возникали. И невольно рождали в голове смутные подозрения. Вот только пока он все еще не брался четко их формулировать и не мог понять подозрения в чем?