Моррис почувствовал себя как–то глупо. Он не мог придумать, что сказать дальше, и уйти молча тоже получалось невежливо.

— Вы извините, что я вас побеспокоил. Я просто… Мне кажется, я вас видел раньше, в главном корпусе… Извините.

Моррис почувствовал себя еще глупее, поскольку подумал о том, как прозвучали его слова при обращении к незнакомой красивой женщине. Он так и не закончил фразы о том, что видел ее полгода назад в коридорах главного корпуса, что тоже здесь работает и хотел представиться.

— Ничего страшного, ни о чем таком важном я не думала,

— ровным голосом без эмоций ответила женщина, не поворачивая головы.

— Сара! — послышался крик от крыльца главного корпуса и осекся.

Сара и Моррис почти одновременно обернулись. В быстро подошедшем к ним мужчине Моррис узнал Хэнка. Хэнк его тоже узнал.

— Здравствуй, Моррис, как дела? Вы уже познакомились? — как обычно, дружелюбным тоном, но с серьезным лицом поинтересовался Хэнк.

— Теперь, да, — вместо Морриса ответила Сара и ее губы тронула еле заметная улыбка. — Моррис, ты извини, но нам нужно срочно идти. Сейчас нет времени поговорить.

Они развернулись и направились в сторону входа в главный корпус. Некоторое время Моррис смотрел им вслед и не знал, о чем подумать, а потом ему стало смешно. Он не обратил внимание на Хэнка, но представил, как наверное, нелепо он выглядел в глазах незнакомки: в руках плавки, на плече выгоревшее полотенце, и еле мямлящий банальные фразы знакомства. Интересно, кто она, эта Сара?

Настроение было хорошее. Он отвернулся обратно в сторону моря и решил закончить то, зачем он собственно сюда пришел.

31

— Моррис, мы тебя любим! — Ребекка повисла у него на шее и поцеловала в щеку. — Моррис! С днем рождения, мы тебя любим, не пропадай, пока, пока–пока!

Она выпила немного больше, чем собиралась, но в хорошей компании это может случиться с каждым. Голос Ребекки гулким эхом разносился по лестничной площадке, и Глен попытался оторвать ее от Морриса.

— Ты, правда, не пропадай, а то стали видеться раз в год. Еще раз с днем рождения и спасибо за приглашение. Повезу домой мою «щебеталку».

— Вам спасибо, что приехали. Может, останетесь, еще посидим.

— Нет, спасибо, нам еще два часа до дома пилить. Поедем мы, да и она все равно сейчас заснет.

— Ничего и не засну! Моррис, ты посмотри на него, а? Ты что это на меня наговариваешь, я еще танцевать могу! — Ребекка облокотилась на Глена и погрозила ему пальцем.

— Остаетесь? — подмигивая ей, спросил Моррис. Ребекка сильно нахмурила лоб, сморщила одну из щек, оттягивая назад уголок рта и поочередно посмотрела на Глена, а затем на Морриса. Тяжело вздохнув, она согласилась с Гленом иронично–разочарованном тоном.

— Что с вами сделаешь, даже не обмануть! Знаете, что могу заснуть. Некрасиво получится… Придется ехать домой. Муж, вези меня! Пока, пока…

Ребекка снова повисла на Моррисе. Они с Гленом уходили последними, не считая Харри. Моррис не любил устраивать больших празднеств и на свой день рождения собирал только небольшую компанию старых друзей. Многие успели обзавестись семьями, встречались теперь они не часто, а все вместе собирались еще реже, и поэтому Моррис предпочитал использовать эту возможность, чтобы вытащить из дома одновременно наиболее близких ему людей.

Пригласил он и Харри. Они с ним сильно сблизились и виделись едва ли не чаще, чем с половиной его старых знакомых. Харри хотел отклонить приглашение, что ему делать в молодой компании, но Моррис его уговорил, убедив в отсутствии планов на шумное веселье. Вернувшись в комнату, Моррис взял бутылку пива и предложил Харри.

— Спасибо, уже достаточно, мне тоже пора ехать. Если сейчас выпью, то придется снова время выжидать. Я водитель старый, законопослушный, водительским удостоверением рисковать не хочу.

Моррис кивнул, открыл бутылку и перелил ее содержимое в пивной фужер.

— Какой ты старый? Времени всего начало первого, а все молодые уже разбежались, — усмехнулся Моррис.

— Эй! Ты чего это так пессимистично. Ребята у тебя хорошие.

— Я не пессимистично. Так. Раньше, помню, до утра засиживались, а бывало, могли и сорваться куда–нибудь посреди ночи.

— Рано ты что–то загрустил. В твоем возрасте день рождения еще не повод для грусти.

Моррис улыбнулся. Он не грустил, а констатировал факт. Год за годом их вечеринки становились тише, спокойнее, расходились по домам раньше. Ничего необычного он в этом не видел, закономерный результат жизни. У всех появились свои заботы, менялись интересы, появлялись дети. Они все так же радовались, собираясь вместе, но найти время на это становилось все труднее. При встрече все с удовольствием делились новостями, спорили и обсуждали всевозможные вопросы, как прежде, но все–таки куда–то исчезло бесшабашное единство праздника без осмотрительного напоминания самим себе о завтрашнем дне. Глен с Ребеккой два года назад купили не новый дом в пригороде и все эти два года в основном провели в занятиях только ремонтом. Нормальный ход жизни, без сюрпризов. Моррису все это казалось слишком обыденным, размеренным, может даже несколько мелочным, но осуждать своих друзей он не собирался. Далеко не каждому может повезти иметь более высокие цели в жизни и, откровенно говоря, не каждому это нужно или дано.

— Моррис, а ты знаешь, что Джил возвращается?

— Ага, — он посмотрел на Харри и добавил. — Да, она мне звонила, поздравила с днем рождения.

— Вы с ней как, поддерживаете отношения? — неуверенно поинтересовался Харри.

Харри ни разу не разговаривал с Моррисом о его отношениях с Джил с момента ее отъезда в Лондон. Моррис взял пару орешков, повертел их в руках, потом бросил в рот.

— Да как сказать? Первое время мы регулярно переписывались по интернету, перезванивались, теперь от случая к случаю. Знаешь, как это обычно бывает. В общем, наверное, поддерживаем.

— Нда–а–а. Это, конечно, не мое дело, но я думал, у вас складывались серьезные отношения. Ты можешь не отвечать, это я так, старческое брюзжание, — быстро опомнился Харри от собственных мыслей произнесенных вслух.

— Все нормально, Харри. Я с тобой об этом тоже не говорил, все–таки вы родственники, — ответил Моррис, в его голосе уже не было грусти или задумчивости. — Я тоже так думал, но не сложилось, а потом она уехала. Джил, конечно, мне нравилась, но мы были просто друзьями. Собственно говоря, почему были?! Я надеюсь, мы и остаемся друзьями. Понятно, там у нее появились новые знакомые, дела, работа. Не тебе рассказывать о Джил.

Моррис вспомнил о разговоре с Джил, когда она, полная счастья и грандиозных планов, сообщила, что ее статьи привлекли внимание, и теперь она едет заканчивать учебу в Лондон. Она рассказывала ему о своих планах и том, как неожиданно все произошло. Он помнил те статьи, посвященные борьбе с изменением климата и препятствиями на пути развития возобновляемых источников энергии. Тема не оригинальная, но на сегодняшний день одна из наиболее важных и широко обсуждаемых во всем мире. Талантливо написанные статьи выделялись интересным анализом проблемных вопросов влияния существующих корпораций энергопроизводителей на экономическую и политическую атмосферу принятия решений. Она отказалась от своей обычной прямолинейной тенденции к обвинению корпоративной культуры в попытках препятствовать прогрессу или тайных планах давления на государственные структуры для сохранения монополии на рынке энергоресурсов. Вместо этого она привела массу интересных фактов и цифр, обзор ряда отчетов комиссий по этому вопросу из разных стран и их сравнительный анализ. Окончательные выводы предлагалось читателю сделать самому. Она тогда еще попросила Морриса проверить некоторые из ее вычислений, чтобы избежать глупых арифметических ошибок. В результате Джил получила приглашение не только закончить образование в более престижном университете, но и возможность поработать в одном из ведущих издательств под менторским руководством опытных журналистов.