Он кивнул, понимая. Если бы он попал в безвыходную ситуацию, они бы не позволили себя ассимилировать. Это было так просто.

Дрон завернул за угол прохода, и кажется, начал подниматься, даже не наклоняясь вперед. Следуя точно за ним, Пикард напрягся, ожидая ощутить, что у него скрутит желудок при прохождении между двумя различными искусственными гравитационными полями. Но ничего не почувствовал. Был изогнут сам гравитационный градиент.

Пикард восхищался и проклинал изобретательность Борга. Как Федерация могла хотя бы надеяться одолеть существа, которые управляют такой технологией.

С помощью знаний, ответил он себе. Знаний, вернуть которые могли они с Беверли. И знаний, которые, может быть, есть у Спока.

Если его еще можно спасти.

Дрон резко завернул в еще одни коридор. Стены словно тянулись в бесконечность.

– Помещение для ассимиляции впереди, – объявил дрон. Он продолжал целеустремленно идти вперед.

Пикард прошел мимо открытого турболифта, в котором узнал характерный неуклюжий пакледский дизайн

Платформа лифта поднималась, а на ней была знакомая фигура.

Пикард сбился с ритма и Беверли врезалась в него сзади.

Человек взглянул на них. За миг до того, как платформа исчезла на следующем уровне, наверху, их глаза смотрели прямо друг на друга. Спок.

Но на его теле не было никаких отметин.

На голове никаких нервных пластин.

Конечности были целы.

Беверли дернула его за руку.

– Ты его видел? – настойчиво спросила она.

Молчание Пикарда было достаточным ответом.

– Жан-Люк… его не ассимилировали.

Дрон впереди остановился. Он указал на открытую дверь в стене коридора.

– Ремонт будет произведен здесь, – сказал он.

Пикард встал на пороге комнаты. Увидел устройство для ассимиляции. Рядом с ним дрожала Беверли.

У Пикарда заколотилось сердце. Ему нужно уйти. Нужно найти Спока. Но он знал, что если они убегут от этого борга, то по всему коллективу вспыхнет тревога. И все дроны на станции будут их искать.

Он решил обратиться к началу.

– Это помещение для ассимиляции неисправно, – сказал Пикард.

Дрон пристально уставился вдаль, это показало, что он общается с коллективом.

– Это помещение для ассимиляции работает, – ответил дрон. – В ремонте нуждаетесь вы.

– Нет, – сказал Пикард, рискнув поспорить, чего дроны никогда не делали. – Тут был вулканец. Его разместили в устройстве. Он не был ассимилирован. Объясните.

То время, что дрон потратил на связь с коллективом, Пикард стоял на пороге величайшего открытия. Возможно, Спок нашел какой-то способ победить процесс ассимиляции. Возможно, какая-то хитрость вулканского контроля над разумом могла…

– Вулканец не был ассимилирован, потому что это усилие было бы тратой ресурсов, – неожиданно сказал Борг.

Утверждение Борга озадачивало.

– Объясните, – снова сказал Пикард.

– Невральные волноводы опознали присутствие коллектива в разуме вулканца. Вывод: этот вулканец уже часть коллектива. Повторная ассимиляция была бы избыточной.

У Беверли перехватило дыхание. Пикарду показалось, что он куда-то проваливается.

Спок уже часть Борга?

А затем этот ужасный, тайный узор прояснился для них обоих.

Борго-ромуланский союз.

Спок потратил восемьдесят лет, работая с ромуланцами.

Новая эра мира, расцветающая между Ромулом и Федерацией, ведущая к ослаблению сил, защищающих Нейтральную Зону.

Делающая Нейтральную Зону превосходным местом, откуда начнется вторжение.

Неужели это возможно?

Может быть, узнав все эти новые модели поведения, одна из ветвей Борга открыла новый способ ассимилировать отдельное сознание? Без контрольных невральных пластин и бионейронных имлантатов, которые тут же выдают дрона?

Или же невероятное предательство Спока было результатом какого-то извращенного применения вулканской логики, по которой ромуланцы и вулканцы уменьшат разрушительное действие ассимиляции, если предадут Федерацию?

И в том и в другом случае ответ был один.

Именно поэтому борговский компьютер показал ему Спока, когда он спросил, кто ответственен за борго-ромуланский союз.

– Он один из них, – мягко сказал Пикард, потрясенный ненормальностью этого знания. Нужно предупредить Звездный Флот.

– Это не может быть правдой, – сказала Беверли.

– Задержка – это трата ресурсов, – угрожающе сказал дрон.

– Разумеется, мы не хотим этого делать, – ответил Пикард, в котором нарастал гнев. Затем он ринулся вперед и вырвал кабель интерфейса дрона.

Дрон выгнулся в судорожном танце давших осечку мускулов. На его груди и плечах из энергетических связей и пластин невральных имплантатов сыпались искры.

Его тонкий взвизг был пронизывающим. Агонизирующий, безутешный, ужасный. Ибо он был в одиночестве.

С мгновенной жалостью Пикард развернул это податливое существо за плечи и всунул в устройство для ассимиляции.

Неуправляемый дрон бился и сражался там. Его лазерный сканер беспорядочно пульсировал.

С высоты начали опускаться хирургические руки.

Отразили свет и завертелись многочисленные дрели и лезвия.

Быстрым движением Пикард схватил у Беверли фотонную гранату, повернул активатор и бросил в причитающего дрона.

Затем вцепился в руку Беверли и побежал.

Взрыв вырвался в коридор вслед за ними, как вспышка на солнце. Обжигающий жар был очень силен. В коридоре появилось еще три дрона.

– Там был сбой, – сказал им Пикард. – Коллектив в опасности. Ломаются коммуникации.

Дроны пробрались мимо них в горящее помещение для ассимиляции. На Пикарда они не обратили внимания.

Пикард с Беверли помчались к пакледскому турболифту, он ударил по настенной панели управления, чтобы вызвать новую платформу. Он услышал, как где-то внизу платформа зажужжала, оживая.

– Куда теперь? – храбро спросила Беверли.

Пикард был захвачен одной целью.

– Спок, – сказал Пикард. По крайней мере, он ясно знал направление действий. – Если мы хотим спасти Федерацию, нам придется его остановить.

Беверли непонимающе разглядывала его.

– Как?

Пикард вытащил фазер.

– Всеми возможными средствами.

ГЛАВА 32

Ожидая остановки пакледского турболифта, Спок приложил край своей мантии к капелькам зеленой крови на висках. Несмотря на то, что Борг был жизненной формой, посвятившей себя эффективности и логике, он редко подвергался более неожиданному развитию событий в своих странствиях.

Если бы он был просто человеком, то почувствовал бы изумление, удивление и замешательство. Если бы он был просто человеком.

Но как человек и вулканец, он признался бы только в легком чувстве неловкости.

Худшее началось после изъятия невральных борговских волноводов из его тела. Он читал отчеты Пикарда и знал что должно произойти после ассимиляции.

Но ничего из этого не случилось.

Провода вошли в его тело. Он почувствовал, как они проходили через кожу и мышцы виска и дошли до черепа.

А потом…

Ничего.

Менее чем через минуту хирургические инструменты втянулись в углубления на потолке. Потом Вокс и другие дроны ушли.

Медленно поднимавшемуся с железной рамы Споку больше всего хотелось расспросить кого-нибудь о Воксе. Но так как эта ситуация совсем не казалась логической, он решил не привлекать к себе внимания.

Если коллектив Борга по какой-то причине забыл о нем, или потерял к нему интерес, он не намеревался способствовать его возрождению.

Но неразрешенные вопросы еще оставались.

Почему он не был ассимилирован?

Что делал Пикард в самом сердце коллектива?

Или точнее, почему Локьютус вернулся к Боргу?

Когда Спок увидел Локьютуса с площадки турболифта в компании с другим дроном, большинство вопросов разрешились сами собой.

Присутствие Пикарда объясняло, почему командор Райкер на станции «Дальний Космос-9» был таким неразговорчивым. Он должен был знать, что Пикард исчез. Возможно он даже знал, что его капитан вернулся к Боргу.