– Терпеть не могу, когда Том начинает вокруг меня вертеться всякий раз, как я там появляюсь. К тому же это вредит его положению среди клерков.

На самом деле ее нисколько не беспокоило положение Тома в магазине. Розу это просто не интересовало. Если Том не был там нужен, он обычно сопровождал отца в Лангли-Даунз или в бухту Надежды, или на склад в бухту Хобсона. Его звание было «молодой мистер Лангли», только и всего. Он не годился для того, чтобы сидеть за письменным столом с откидной крышкой в конторе Клэя. В бухгалтерии Том не разбирался, да и не хотел в нее вникать. Я не заметила, чтобы он делал хоть какие-нибудь попытки поучиться. Тома хватало, например, чтобы зайти на десять минут в «Корону» с коммивояжерами из других компаний. Однако заказы этим коммивояжерам делал не он, а Лоренс Клэй. Один только раз Том заказал что-то сам, при этом, вместо того чтобы выбрать нечто подходящее для складов Лангли, он выбрал то, что ему предложили коммивояжеры. Склады оказались забиты этим товаром, и его пришлось пустить безо всякой прибыли.

Я знала об этом, потому что Том приобрел привычку, возвращаясь из «Короны», прогуливаться по переулку и стучать в мою дверь, проверяя, дома ли я. Если я была дома, он усаживался в кресло Адама, иногда упираясь при этом ногами в плиту, брал на колени одну из кошек, и мы принимались болтать. В основном мы говорили о Розе; кроме нее, ему почти не о чем было говорить. Примерно через полчаса он взглядывал на часы, вздыхал, аккуратно опускал кошку на пол и возвращался в магазин. Из его рассказов о работе я поняла, что обычно, записав в книгу несколько цифр, он занимался тем, что играл ручкой, дожидаясь удобного случая, чтобы уйти. Если отец Тома был в магазине, он оставался там немного дольше, но почти всегда в половине пятого Том уже отправлялся в «Корону».

Каждый раз, когда Клэй нуждался в его помощи, а Тома в конторе не оказывалось, или когда туда собирался приехать Джон Лангли, который мог не одобрить отсутствие сына на рабочем месте, Клэй посылал за ним одного из служащих.

Как и для извозчиков Лангли, домик старого сторожа в конце переулка стал для служащих магазина домом мисс Эммы.

Однажды по этому переулку ко мне зашел сам Джон Лангли. Я так до конца и не поняла, что привело его тогда ко мне, – простое любопытство не вязалось у меня с образом Лангли. Я предложила ему чашку чая, и, усевшись в кресло, которое так часто занимал Том, старик стал с интересом осматриваться, разглядывая новые полки, что повесил Адам, и сделанные его же руками стенные шкафы.

– Надеюсь, вы не ждете, чтобы я вернул вам средства, которые вы здесь потратили, – сказал Лангли. – Эта земля слишком дорога, чтобы оставлять на ней ваш домик; со временем я использую ее для расширения магазина.

– Мы ничего от вас не ждем, – ответила я холодно. – Просто Адам хотел, чтобы, пока мы здесь живем, нам было по возможности удобно.

– Да, ведь мы договорились. – Он кивнул. – Нигде в радиусе двадцати миль от центра дома не сдаются за такую плату.

Перед тем как уйти, Лангли осмотрел все три комнаты, как и подобало домовладельцу, обратив внимание на свежую краску, стенные шкафы, отремонтированные половицы. Он даже прикоснулся к покрывалу на кровати и потрогал шторы.

– Это вы сами сшили?

Казалось, он обрадовался, услышав утвердительный ответ. Уже изучив немного характер Джона Лангли, я могла сделать вывод, что иногда богатым доставляет чрезвычайное удовольствие совершенно ничтожная сумма сэкономленных денег. Перед самым уходом он остановился возле кухонного стола, где я работала с бухгалтерской книгой Ларри, пока меня не прервал его стук в дверь. Лангли провел худыми старческими пальцами по столбикам цифр, быстро складывая их. Это было так на него похоже – то, что, даже не потрудившись спросить моего разрешения, Лангли заглядывал в мои бумаги. Он всегда полагал, что его касается все, имеющее к нему хотя бы косвенное отношение.

– Вы прекрасный бухгалтер, мисс Эмма, – заметил Лангли, – однако это совсем не женская работа.

– Почему же? – возразила я. – Я не делаю ошибок. И у меня аккуратный почерк.

– Женщинам нет места в бизнесе, – ответил он. Лангли произнес это своим обычным, не терпящим возражений тоном, но на этот раз я не была расположена с ним соглашаться.

– Боюсь, что вы ошибаетесь. Взять, к примеру, ваш магазин. Вы вполне могли бы использовать там женский труд.

– Среди моих служащих есть несколько женщин, которые, могу вас заверить, в большинстве случаев плохо справляются со своими обязанностями или оказываются больны в совершенно неподходящее время. Если бы мы могли нанять достаточно мужчин, я бы их уволил.

– Мужчины не согласятся на зарплату, которую вы платите женщинам. Вы получаете ровно столько, сколько даете, мистер Лангли. И все-таки я утверждаю, что в магазине нужна женщина.

– Женщина, мисс Эмма?

– А кто занимается у вас заказами тканей и галантереи? Лоренс Клэй, который не заглядывал в журналы мод с тех пор, как только начал работать. Вот он и заказывает до сих пор тот фасон шляпки, что была на королеве во время выставки четыре года назад, потому что после этого он не обращал внимания на то, что носят женщины. Ткани, которые у него в продаже, копят пыль на полках, потому что в этом году в моде другие цвета. Он продает черные зонтики, тогда как женщинам хочется покупать зеленые.

– Лоренс Клэй преданно служит мне почти вот уже двадцать лет. У меня нет причин сомневаться в его компетентности.

– Мистер Клэй – замечательный работник во всех отношениях, за исключением только одного: он не может превратиться в женщину там, где без нее просто не обойтись.

Лангли холодно улыбнулся, как будто насмехаясь надо мной.

– И все-таки, мисс Эмма, место женщины – дома.

Он снова обратил внимание на бухгалтерскую книгу, отклоняя, таким образом, все мои доводы. Старик постучал по раскрытой книге указательным пальцем.

– Этот молодой человек – как его? – Магвайр… далеко пойдет. Он хочет стать вторым Лангли. Но вряд ли ему это удастся. Он опоздал. Однако он далеко пойдет.

Я вопросительно на него взглянула.

– Да, – подтвердил он, – это чувствуется. У некоторых это словно на лице написано.

– Тогда почему же… – я замолчала. – Извините, это не мое дело.

– Почему я не хочу его принимать? Почему я отказываюсь видеться с Магвайрами? Потому что они мне не ровня, мисс Эмма. Они завоеватели, новички, которым еще следует усвоить: нельзя получить все только потому, что у тебя появились кое-какие деньги. Я сказал, что он далеко пойдет. Но я не сказал, что он станет джентльменом. Для этого одних денег недостаточно, и я всегда любыми способами буду проводить черту между их классом и своим. Пусть поборются! Им это полезно.

– А как же Роза? Она ведь тоже Магвайр.

– Женщины – совсем другое дело. Их создает окружающая обстановка, мисс Эмма. А вот их сыновья могут сформироваться, чтобы приспособиться для лучшего.

И Джон Лангли ушел. Устроившись в кресле, я задумалась о семьях Лангли и Магвайров. Интересно, не приходил ли сюда Джон Лангли специально для того, чтобы сказать мне о своем отношении к семейству Розы? Вероятно, он хотел, чтобы я все им передала, – передала, что, если он и принял Розу, это вовсе не означает, что он принимает их. Он был проницателен и хорошо понимал, чего ждать от будущего, понимал, что здесь не Англия, а Австралия, и что он и его класс не смогут всегда, как он выразился, проводить черту между собой и такими, как Магвайры. Но Лангли ошибался, полагая, что Магвайров это волнует. Представив счастливую Кейт на фоне занавесочек из ноттингемского кружева в проеме окна над вывеской, на которой зелеными и золотыми буквами было с гордостью выведено: «Гостиница Магвайров», я поняла, что она не расстроится, даже если ее нога ни разу не ступит в красивую и строгую гостиную Джона Лангли. А их общие внуки, наверное, будут одинаково счастливы и в той, и в другой обстановке. Только Том, Роза, Ларри, Кон и Пэт оставались как бы в пространстве между одной семьей и другой, неуверенные и немного сбитые с толку. С кошкой на коленях я сидела в кресле, слегка его раскачивая, и думала обо всем этом. Я ничего не делала, только ласково трепала Ночку за уши. Еще я беспокоилась о том, какое место займет мой собственный ребенок в совершенно новом мире, который уже начал образовываться в результате борьбы между «лангли» и «магвайрами».