Публика не очень-то склонна в наши дни верить подобным рассказам, особенно если речь идет о людях успешных и богатых. И вообщеесли ты такой совестливый с самых младых ногтей, то почему до сих пор не раздал все свои миллиарды бедноте? Бомжам, например, чтобы им всегда было на что выпить. Или одиноким матерям, чтобы им не было нужды искать мужей. Или безработным, чтобы те забыли и думать о поиске работы. Или голодающим Африки, чтобы они наелись один раз до отвала и чтобы племенные вожди еще больше обогатились.

Конечно, сарказм, может быть, и не так уж уместен в мире, где и в самом деле полно голодающих и больных. Но всё же Пиккенс отдал на благотворительность более чем шестую часть того, что имеет. И собирается отдавать и дальше. Много это или мало – каждый может прикинуть по своим меркам.

Пиккенс, как и Джон Д.Рокфеллер за два поколения до него, был воспитан в духе классического пуританства – с культом бережливости, аскетизма и тяжкого, до изнеможения, труда. Такие люди рвут пупки (свои и чужие), создавая огромные компании-империи, или, как Пиккенс, устраивая биржевые революции. Можно ли верить в их пуританскую честность? Или всё это – лишь лицемерие, как полагают, критики? Усвоил ли Пиккенс урок своего детства, правда ли, что он действительно не алчет материальной награды? От ответа на этот вопрос зависит и другой – как относиться к плану Пиккенса?

В значительной степени план этот ушел теперь на задний план, поскольку наиболее яркие его элементы, в том числе касающиеся так называемых «умных» электросетей, вошли теперь в план президента Обамы. С одним отличием – Пиккенс гораздо больше упора предлагал делать, по крайней мере в качестве переходной меры, на природный газ. И он действительно при сжигании выделяет гораздо меньше загрязняющих атмосферу веществ. Кроме того, запасы природного газа еще достаточно велики. Ну и наконец еще один немаловажный факт: сам Пиккенс в последнее время именно на газе специализируется. (Хотя справедливости ради надо сказать, что он мог решить заниматься газом именно потому, что увидел за ним будущее, а не обязательно наоборот. Презумпцию невиновности всё же никто не отменял.)

Обама же, вроде поначалу благосклонно отзывавшийся о плане Пиккенса, решил в итоге пропустить газовую фазу и объявил «войну» всем ископаемым углеводорода.

Часть шестая

Кто на заместителя?

Блистательные кандидаты

Любимый аргумент оптимистов, которых пессимисты обзывают корнукопианцами, звучит так: «Каменный век завершился, не потому, что на Земле кончился камень. А потому, что человек открыл железо».

То есть, нашлось что-то тогда, найдется что-нибудь и теперь – раньше, чем кончится нефть. И вообще – хватит морочить нам голову! Ваши предшественники занимались этим чуть ли не с самого начала нефтяной эпохи.

И это правда, что всегда находились специалисты, уверявшие, что нефть вот-вот кончится. Только еще началось промышленное освоение, – в 70-х годах XIX века – а уже главный геолог штата Пенсильвания предупреждал без тени сомнения, что нефть – это «временный феномен» и что молодые люди «уже этого поколения» будут свидетелями ее исчезновения.

С тех пор человечество слышало эти предупреждения практически в каждом поколении. В какой-то момент в 20-е годы ХХ века в Америке вдруг настолько уверились в том, что нефть вот-вот иссякнет, что в сенате всерьез обсуждалось чрезвычайное законодательство о переходе назад на уголь.

Однако новые и новые месторождения открывались, и нефть всё никак не кончалась.

Наоборот. Ее добыча росла высокими темпами – до поры до времени.

Вот и ныне, оптимистов обнадеживают и новые, более эффективные методы высасывания нефти из казавшихся уже опустевшими месторождений. И технологии, позволяющие выжимать больше углеводорода (и, следовательно, энергии) из добытой нефти, и сверлить дыры в земле в казавшихся недавно недоступными местах, в том числе, всё глубже под водой. А еще есть надежды на Арктику, где, по мере таяния льдов, откроется доступ к огромным богатствам, которые, говорят некоторые, увеличат мировые запасы процентов на 20–25 и надолго продлят нефтяной век.

На дальнем Севере не применялись еще новые хитрые методы разведки, как впрочем и в Ираке (по совсем другим причинам) и даже в некоторых районах главной нефтяной страны мира – Саудовской Аравии, например, в так называемой нейтральной зоне, на границе с тем же Ираком. Некоторые геологи полагают, что и там нефтяную индустрию могут еще ждать приятные сюрпризы…

Но для начала нефти осталось не два триллиона, а ближе к трем, говорят оптимисты, хотя о точном количестве можно спорить. А если так, то «пика нефти» не достигнуть раньше 2025 года. И ведь это речь идет лишь о конвенциональной, обычной нефти, а вполне реально представить себе в обозримом будущем промышленное освоение нефтеносных песков, других видов «почти нефти» и всякого такого другого, близкого к ней. Короче говоря, углеводородных энергоносителей, пусть не столь дешевых и легко добываемых.

При высоких ценах на нефть невидимая рука рынка немедленно начинает подталкивать капитал и технологии в сторону альтернативных, хотя в основном по-прежнему углеводородных, источников энергии. Исследовательский центр Cambridge Energy Research высчитал, что при цене не менее 40 долларов за баррель появляется экономический смысл в производстве горючего из нефтеносных песков, бразильского этанола (изготовляемого из сахарного тростника), а также сжиженного природного газа и угольного топлива. Стимул извлекать нетрадиционное углеводородное горючее из горючих сланцев становится очевидным, когда баррель стоит 50 долларов и больше. Из американского кукурузного этанола – при 60 долларах за баррель. Ну а за границей 80 долларов начинается страна биодизельного топлива и других еще более экзотических энергоносителей.

Но всё же первый и очевидный кандидат на замещение должности нефти в мире – это ее «младший брат» природный газ. Он часто оказывается растворенным в нефти или содержится в «шапке» над ее залежами – то есть понятно, что как бы нефть ни формировалась, этот процесс каким-то образом вел и к появлению газа.

Правда, существует и отдельно залегающий, так называемый «неассоциированный» газ. Там что-то пошло не так. А может быть, и нефть просто «сбежала» или как-то «рассосалась» – у нее были миллионы лет для того, чтобы совершить побег тем или иным способом.

Сгорая, природный газ тоже выпускает в атмосферу вредные вещества, тоже способствует парниковому эффекту, изменению климата. Но в значительно меньшей степени, чем нефть. А потому многие, например, Т. Бун Пиккенс (см. главу «Романтик нефтяных бирж») полагают, что именно газ, метан, мог бы стать опорой человечества на переходный период. Что на него, например, можно было бы перевести тяжелые грузовики и другие типы автомобилей. Да и для производства электричества, опять же в качестве временной меры, он тоже подходит гораздо лучше, чем «грязные» нефть и уголь.

Газа в мире осталось, говорят специалисты, более 170 триллионов кубических метров. Еще надеются открыть по всяким прикидкам почти 120 триллионов. То есть, вроде бы лет на 60–70 должно хватить.

Правда, эта оценка вызывает некоторое сомнение. Не совсем ясно, каков будет ежегодный расход. Ведь если газу предстоит во многом заменить нефть, то нужда в нем вырастет многократно. Между тем, как утверждают не только Олдувайцы, но и некоторые другие специалисты, «пик газа» в мире уже пройден. На существенный рост добычи рассчитывать нечего.

В России даже дети знают, что их страна – главная газовая держава мира, что ей принадлежат более четверти всех мировых запасов. Особенно феноменален Ямало-Ненецкий автономный округ – вот уж чудо из чудес и диво дивное! Там газа больше всего – более 30 триллионов кубометров. Но вот беда – добыча в последние годы падает, как и в мире в целом.