На стене весела табличка, написанная на нескольких языках (кроме русского, разумеется).

Вот, изложенная в табличке, история Святой Марии (Марины) Формозы:

Ее отец ушел в Монастырь. Дочь не захотела оставаться одна и тоже ушла в мужской монастырь под именем отрока Марина. Отец скоро умер. А «отрока» ложно обвинили в совращении дочери хозяина гостиницы, изгнали из монастыря и в наказание поручили вырастить дитя чужого греха. Мария воспитывала и кормила ребенка, хотя самой нечего было есть, и через три года умерла от истощения. Только обмывая тело для погребения, монахи узнали, что это – женщина, наказанная за чужие грехи. Ее объявили святой, а прах повезли на корабле в Венецию. Разыгралась буря. Судно стало рассыпаться на части. Тогда моряки обратились с мольбой о спасении ко гробу Святой, который находился на судне – шторм стих, и корабль благополучно доплыл до Венеции. С тех пор Марину Формозу (Прекрасную) почитают покровительницей моряков. А мощи святой упокоены в церкви ее имени.

Наконец гондольер отчалил, и Галкин перешел по мостику «Райский канальчик», на берегу которого стоит отель. Дойдя до перекрестка, повернул направо, миновал еще одну небольшую площадь, перешел по горбатому мостику «Канальчик Святой Марии», дошел до «Улицы заросшей травой» и услышал зов маячка. Он начал слышать его, когда гондола только вошла из Большого Канала в «Канал Джованни Крисостомо» и пересекла «Канальчик Святого Лио» – у Галкина был бзик, по возможности, переводить названия на русский. «Звуки космических сфер», которые он давал слушать лодочнику и были сигналом маячка. А здание «приватного склада» с зарешеченными окнами было местом, где сигнал был слышен громче всего. Недалеко от гостиницы маячок смолк. И вот теперь, когда Галкин возвращался пешком по тому же маршруту, сигнал появился снова. Петр обошел несколько калле, пересек несколько rio и, мысленно, отметил зону наибольшей слышимости.

5.

В дальнейшем он действовал по обстоятельствам по мере того, как события развивались, как действовал все эти дни с момента прибытия в Шереметьево-2.

Сейчас он «подтягивался» ближе к «Большому каналу», нащупывая ведущую к вокзалу главную магазинную улицу. Оказалось, это – целая цепь улочек, переходящих одна в другую, и начинавшихся с горбатого мостика через «Канал святых апостолов». На той из них, что звалась «Новая дорога», он зашел в магазин и не вышел из него, пока не купил все, что планировал: сменное нательное белье и полупальто из тонкой кожи, полагая, что длинное пальто уже намозолило всем глаза.

Синьорина, обслуживавшая во время примерки, отвернув ему сзади ворот, прижала его к затылку, и, жеманно выгнув ладошку, одобрительно произнесла: «Benissimo»! Такую манеру носки Петр считал откровенным сигналом «Я одинок и сексуален» и тот час же расправил воротничок, сказав по-английски «это не для меня». Имея перед собой примеры Данте и Беатриче, Петрарки и Лауры, он предпочел не подчеркивать свое одиночество и тут же подумал: «Господи, какой же еще я дурак!?»

Кроме того он купил нательное белье и небольшой чемоданчик подобный тому, что оставил в «Колумбусе».

По дороге на вокзал Галкин зашел в гостиницу, положил в номер вещи и «сделал» новое лицо. Теперь у него были не только усы, но и бородка. И вообще, в новой кожанке он неплохо смотрелся. Переложив все необходимое из карманов и тайников длинного пальто, он вышел на улицу и направился к «Центральной станции». Вокзал был его любимым местом для телефонных переговоров. Сначала он хотел перекинуться парой слов с Барковым. Он уже запутался, у кого и в каком порядке умыкал телефоны и кому, и в каком порядке они возвращались. Пришлось перепробовать несколько номеров, прежде чем он напал на желаемого абонента. Узнав голос, Петя поприветствовал: «Здравствуйте, Игорь Николаевич».

– Здравствуйте. Кто это?

– Это я – Павел!

– Какой Павел?

– Тот самый!

– А, бывший Петр?

– Просто Павел.

– И что ты хотел мне сказать, просто Павел?

– Сильвестри наврал. Светлане не удалось отбить Бульбу. Ваш приятель забрал его в Венецию и спрятал в доме недалеко от гостиницы(Галкин назвал адрес).

– Откуда ты знаешь?

– Неважно.

– Ну и что же ты хочешь?

– Ничего. Просто информирую.

– Так сказать, информация к размышлению?

– Вот именно.

– Считай, принято.

Затем Петя решил снова позвонить Беленькому, которому звонил из метро на площади Барберини перед отъездом из Рима. Ему понравилась оперативность Беленького, хотя и направлена она была не туда, куда следовало.

– Беленький слушает.

– Дмитрий Федорович, Это снова я – итальянский доброжелатель.

– Решили подать голос? Опять нам головы морочите?

– Выслушайте меня. Сегодня утром во Флоренции Сильвестри чуть не схватил жену Бульбы. Теперь привез Тараса в Венецию. Сам вместе с Барковым разместился в отеле «Дом святой Марии Формозы», а Бульбу спрятал недалеко от гостиницы на территории частного склада (Галкин назвал адрес).

– Прошу прощения, что в Риме я решил прежде всего разыскать вас.

– Ничего себе разыскать!? Схватить!

– Тогда бы все упростилось. Почему вы не желаете с нами сотрудничать?

– Со мной опасно сотрудничать!

– Возможно, вы правы. Я видел этих несчастных сегодня.

– Надеюсь, все живы?

– Живы. Вы седой азиат, не так ли?

– А вы очкарик! Кстати, очки не разбились?

– Нет, все в порядке. Мы, кстати, – недалеко от вас.

– Тогда, желаю успеха.

– Того же и – вам.

– Спасибо!

Когда объявили прибытие поезда из Флоренции, Галкин уже собирался покинуть вокзал, но вместо этого повернул в сторону перронов. Поезд был еще на подходе. Он уже останавливался на главной венецианской станции «Местре», откуда гостей развозили по ближним отелям, прибрежным, местечкам, курортам, в аэропорт «Марко Поло». На тупиковую станцию «Санта Лючия» вагоны прибыли полупустые. Сошедшие пассажиры растянулись вдоль перрона так, что Петя, стоявший с другой стороны вокзала, мог их легко рассмотреть. Сперва он заметил вышедшую из вагона четверку охранников Сильвестри. Он узнал их по форме. А старшего, не раз попадавшегося ему на глаза, – помнил в лицо. Галкин пошел на выход, но замер у стеклянной двери. Внизу, у вокзальных ступенек ждал сам Сильвестри с охранником. Галкин снова выскочил на перрон. Охранники приближались к зданию, но его сейчас привлекало другое: метрах в ста за четверкой шла его Беатриче, а рядом – «очкарик» (Беленький) и еще двое в штатском.

Галкин снова нырнул в телефонную будку.

– Дмитрий Федорович, простите, это опять я. Срочное сообщение: впереди, в ста метрах от вас с этим же поездом прибыли охранники Сильвестри. Я их знаю в лицо. Сильвестри вызвал усиление. Кстати, он сам тоже здесь ожидает перед вокзалом. Скорее всего, вновь прибывших он планирует разместить ближе к Бульбе. В противном случае он бы их не встречал, а просто назвал бы гостиницу. Осторожнее не подвернитесь им под руку. Берегите Светлану!

– А где вы сейчас?

– Я, «кстати, – недалеко от вас», – процитировал Галкин Беленького.

– Спасибо. Вы – наш ангел-хранитель.

Галкин продолжал следить за группой «Б» – так он назвал про себя группу Беленького, где была и Светлана Бульба. Хотя видно было, что очкарик разговаривал по телефону, никаких резких движений группы Петя не замечал. Они спокойно дошли до начала перрона, когда прибывшие охранники Сильвестри уже покинули станцию. Группа «Б» проследовала прямо в линейный отдел полиции – крайнее помещение с левой стороны вокзала. Здесь их уже ждали и все вместе через широкий витраж наблюдали за маневрами «войска Сильвестри» на привокзальной площади. Время от времени начальник линейного отдела докладывал старшему начальнику по телефону. В это время Галкин спокойно вибрировал в ближнем к двери углу, если можно о «вибрации» говорить, как о чем-то спокойном.

После встречи с охранниками, Фабио то и дело разговаривал по телефону. Скоро стало ясно, он вызвал катер и когда тот пришел, повел людей на посадку. Беленький намекнул (по-английски), что надо бы проследить, куда они направляются. Начальник отдела признался, что у него пришвартована лишь небольшая моторная лодка. «Замечательно! – сказал Беленький. – Если не возражаете, Луиджи, возьмет „длинное ухо“ (аппарат дальнослышания) и поедет за ними.» Через минуту Луиджи с сумкой через плечо уже садился в лодчонку. Остальные остались ждать судна побольше. А в это время отчаливший катер Сильвестри качнуло: «невидимый» Галкин сиганул с парапета на борт.