Тем временем Армения, на границе другого конца римского мира, тоже переживала период войн. Мирная политика, которую Нерон пытался претворить на практике, признав Тиридата, ставленника Парфии и сводного брата ее царя, а также и римского кандидата, не оправдала себя на практике. Корбулон, выдающийся римский военачальник, очевидец этого, искал с ним встречи, но потерпел неудачу, и поэтому были рекомендованы военные действия. Это означало, что, по крайней мере временно, Нерон был вынужден изменить свою политику. Невозможно было продолжать пытаться покровительствовать тому, кто поднял оружие против Рима. Следовательно, правительство империи решило вернуться к порочной, непрактичной старой политике официального введения на этот пост вместо него проримской, антипарфянской марионетки (приблизительно 60 г.). Такой ставленник, Тигран V, который даже не принадлежал к местной царской фамилии, а был родом из Каппадокии в Малой Азии, был должным образом возведен на трон Армении при поддержке римских войск. Одновременно полоски его территории были розданы некоторым соседним монархам в надежде, что это удержит их от того, чтобы противостоять или вредить ему, но и эти меры вряд ли могли внушить армянам любовь к чужестранцу Тиграну.

Эти приготовления были обречены на неудачу. Неизвестно, сам ли Нерон или его советники, благоволившие к прежнему мирному, сохраняющему лицо подходу, довольно цинично уступили консервативному давлению и стали вести традиционную антипарфянскую политику, но в данных условиях она не могла принести успеха. Во всяком случае, Тигран, с подачи римлян или без нее, почти сразу же предпринял ничем не спровоцированное крупномасштабное нападение на соседнюю страну Адиабену (Ассирия), которая была вассалом Парфии. В результате, естественно, парфянский царь Вологез I открыто начал военные действия против Тиграна, и армянский вопрос стал теперь основным вопросом парфо-римской политики. Вологез официально короновал Тиридата царем Армении, приказал ему изгнать чужестранного узурпатора и мобилизовал свои собственные силы для крупномасштабных операций в его поддержку.

В этот момент правительство Нерона решило, очевидно по рекомендации Корбулона, разделить восточное командование (61 г.). За южными пределами азиатской границы лежала область, наиболее удаленная от Армении, – густонаселенная, с римским гарнизоном, провинция Сирия, чье очень высокое благосостояние в те времена до сих пор символизирует гигантский храм Юпитера времен Нерона в Гелиополисе (Баальбек). Как только разразилась война с Парфией, Сирия немедленно стала уязвимой; и поэтому было решено, что теперь Корбулон должен двинуть свои войска в эту провинцию с целью усиления ее защиты, в то время как новый главнокомандующий был послан разбираться с Арменией. Однако перед походом на север Корбулон отправился на помощь Тиридату. Цари Парфии, которые не питали никаких иллюзий относительно конечного превосходства в силе Рима, быстро предложили переговоры о далеко идущем замирении. Но их делегация к Нерону с подобными предложениями не достигла успеха. Тем временем Корбулон отправился в Сирию, а его преемник, Пет, прибыл на армянский фронт на его место.

Теперь стало ясно, что правительство Нерона решило больше не ставить марионетку на престоле Армении, а вести по отношению к Армении политику аннексий. Недавно превалировали аргументы в пользу дальнейших завоеваний Британии, и этот курс политики там был лишь временно приостановлен, поскольку бритты подняли восстание, недавно подавленное. Такая же экспансионистская политика теперь была опробована в Армении. Это была неудачная идея: ни местные народы, ни парфяне не смирились бы с ней, а страна была обширной и горной, с дикими, плохо очерченными и почти неопределенными простирающимися границами. Но план совместного парфо-римского ставленника провалился, и правительство также, очевидно, пришло к заключению, что восстановление римского ставленника Тиграна тоже не сработает, по крайней мере без продолжительной и массивной интервенции, и поэтому этого неудачливого, опрометчивого человека спокойно забыли.

Однако политика аннексий быстро зашла в тупик, так как Пет позволил, чтобы его окружили парфяне в Рандее (крепость к северу от реки Мурат), где он был вынужден капитулировать. По-видимому, он также был вынужден пойти на унизительные условия, включая вывод войск из Армении в ожидании переговоров между Вологезом и Нероном. Но в этом мы не можем быть уверены, потому что черпаем сведения исключительно из мемуаров Корбулона, который ненавидел Пета, и хотя тот вернулся из Сирии ему на помощь, вне всяких сомнений, не слишком спешил. Даже Тацит, хотя и восхищается Корбулоном, признает, что не все им написанное верно [20].

Во всяком случае, Пет, как только парфяне отпустили его, покинул сцену своей катастрофы с панической скоростью – сорок миль в день, бросая по пути своих раненых на произвол судьбы.

Поскольку патриции, чья вина состояла в родственной связи с императорской фамилией, привыкли получать безжалостное обращение от Нерона, можно было ожидать, что такой военачальник, как Пет, столь унизивший Рим, его императора и его воинство, будет иметь большие неприятности. Но вовсе нет. Когда побежденный главнокомандующий вернулся домой, ожидая худшего, Нерон сказал ему, что он прощен. И добавил с ласковой угрозой, что предаст гласности эту новость немедленно, поскольку продолжительная неопределенность повредит здоровью того, чьи нервы, очевидно, столь хрупки. Таким образом, Пет остался жить, чтобы занять в последующем новый пост главнокомандующего на Востоке в правление следующего императора.

В Армении, как и в Британии, сторонники захватнической политики в совете Нерона не смогли достичь своей цели. Затем вернулись к самому началу и к мирной политике в отношении официально одобренного Римом кандидата, человека, которому благоволили и парфяне также, – Тиридату. Вероятно, именно этого хотели в то время Нерон и те из его друзей, которые поддерживали его, и его снисходительный прием Пета, похоже, подтверждал это подозрение. Во всяком случае, именно так обернулось дело. После специальной встречи с консулом императора Корбулон, снова переведенный на армянский фронт, был вынужден совершить военный бросок в Месопотамию, чтобы, несмотря на то что он так и не дал главного сражения, о победе можно было должным образом сообщить римскому Сенату и народу. Тогда он снова попытался устроить встречу с Тиридатом (63 г.), и на этот раз она состоялась. После обмена всяческими любезностями, как того требовал этикет, похоже, была достигнута договоренность, что римляне уберут свои войска из Месопотамии при условии, что парфяне уйдут из Армении. Тиридат публично снял свою тиару и возложил ее к ногам статуи Нерона. Тиара должна была быть возвращена ему самим императором в Риме, куда, как было запланировано, Тиридат явится в должное время, чтобы нанести визит.

Нерону было трудно достичь урегулирования этого вопроса, но когда оно в конце концов было достигнуто, оно было превосходным. Нельзя было ожидать, что Тацит и другие историки одобрят его, потому что они были наследниками аристократической экспансионистской традиции. Но решение Нерона было дипломатичным и принесло мир всему региону на период не менее пятидесяти лет, до тех пор пока Траян не вернулся к более жесткой политике и снова вторгся в Армению и Месопотамию. Такой длительный мир на этих территориях был беспрецедентным. Единственный правитель, который сделал попытку дипломатической договоренности раньше, Август, был вынужден скрывать свои мирные цели от консервативного мнения римлян, чеканя монеты с надписями: «Армения покорена», «Армения снова покорена». Но политика Августа не продлилась, потому что его армянский ставленник был принят Парфией очень неохотно и умер вскоре после этого, в то время как замирение Нерона удачно продолжалось. В этом большая доля его личной заслуги, потому что именно он, хотя и был молод, одержал верх над консулами, чьим генеральным директивам от его имени были вынуждены подчиняться даже такие упрямые военачальники, как Корбулон.