В Серегу едва не попали. Его спасло только невероятное везенье: надо же было такому случиться, но в практически полное утреннее безветрие, в секунду, предшествующую выстрелу, откуда-то налетел легкий порыв ветра, шевельнул крону могучего дерева, ствол качнулся вслед за ветвями и… принял в себя одну или две пули, предназначавшиеся Быкову. От неожиданных звонких ударов о ствол Серега едва не свалился на землю, чудом удержался на суку. Он свесился вниз, зацепился руками и ногами за толстую шершавую долгожительницу острова и быстро сполз по ней на землю.

Серега никогда бы не допустил подобной оплошности – позволить беспрепятственно стрелять по себе, любимому, если бы не одно очень важное обстоятельство. Осматривая в оптику АКМа окрестности Волчьего острова – дальние и ближние, он к немалому для себя неудовольствию, обнаружил два судна, которые, без сомнения, держали курс к тому клочку суши посреди Обского моря, где сейчас охотились на него трое здоровенных мужиков.

Первое судно – белый катер неизвестного размера, по всей видимости, катер Степы, найденный все же его знакомыми или подручными, шел к острову с востока. Более подробно рассмотреть, что это за судно и сколько на нем человек, мешало Солнце, немилосердно слепившее Сереге глаза отражением своих лучей от гладкой, как масло на сковородке, поверхности моря.

Второе судно – серый катер, без настройки, быстро двигался к Волчьему острову с юга. На его борту угадывались всего два человека, но из-за огромного пока расстояния в два силуэта могли сливаться хоть шесть, хоть восемь человек.

К "охотникам" шла подмога.

Ждать "милости от природы" больше было нельзя. Чтобы хотя бы просто увеличить свои шансы на выживание, нужно было покончить с "охотниками" до высадки на остров людей с белого катера и серой лодки.

Документы, по которым кто-то мог бы разыскать его семью после "сафари", Серега спрятал очень надежно. Очень. Значит, его смерть не откроет дороги к его семье больше никому. При условии, конечно, что все "охотники" будут мертвы.

На решение этой задачи у Быкова оставалось не больше пятнадцати минут. "В лучшем случае – пятнадцати минут!" – Поправил себя Серега, прикинув скорость, с какой перемещалась к острову серая лодка с двумя силуэтами над ней. – "Через одну – две минуты здесь будут "охотники". Наверняка бросились проверять, жив я или нет, когда увидели. Что на дереве меня больше нет. Та-ак… Здесь рядом нет места, в котором можно укрыться, чтобы, как положено, "встретить" непрошенных "гостей". – Подумал Быков, повертев головой несколько секунд, еще раз внимательно осмотрев полянку. – "Нужно искать другое место!"

Он двинулся в сторону западной оконечности острова, "по инерции" подыскивая, куда бы еще раз "прислонить голову".

"Стоп!" – Неожиданно сказал он себе. – "Времени осталось не больше десяти – двенадцати минут до того, как к острову начнут причаливать помощники "охотников". Какое, к черту, прятаться?! Атаковать нужно… Нападать! Если хочешь, конечно, остаться жив!"! – Возразил ему внутренний голос.

Серега остановился, повернулся обратно, оглядел не очень плотную стену соснового леса. Через пару секунд он сдвинулся вправо, поднялся на пригорок, спрятался за толстой сосной, венчающей эту выпуклость суши. Осмотревшись, он предположил, откуда примерно должны были появиться "охотники". "Вряд ли он окажутся на полянке одновременно!" – Решил Быков, осматривая возможные пути к отступлению, сразу после того, как он откроет огонь и будет обнаружен.

Пыхтение одного из охотников стало слышно метров уже за пятьдесят. Серега внимательно прислушался к шипящим и свистящим звукам, доносившимся со стороны леса и на всякий случай присел пониже. "Паровозный" "охотник" запросто мог быть отвлекающим фактором, составной частью "ловушки", уже подготовленной, возможно, для него ушлыми любителями пейнтбола по-русски.

По мере приближения "паровоза" к зеленой границе, отделявшей лес от поляны, за которой устроил свою засаду Быков, сердце Сереги билось все чаще, все сильнее. Он стал даже сомневаться, что сможет надежно прицелиться. Однако все его сомнения развеял… Павел. Где-то недалеко от края поляны он остановился. Слышно было, как он старается поменьше и пореже дышать. Бывшему тренеру на какую-то секундочку это показалось даже смешным; у него в душе шевельнулась жалость к давно не тренировавшемуся предпринимателю. Но он тут же взял себя в руки, вспомнил, чем грозит ему и его семье всего одна его секундная слабость. Быков еще раз внимательно осмотрел кусты и деревья вокруг полянки, осторожно поднес к плечу автомат, не закрывая левого глаза, посмотрел в прицел правым. На противоположном конце полянки шевельнулась пушистая, поросшая длинными зелеными иголками веточка. Из-за нее показалось сначала черная вороненая труба глушителя, а потом – озабоченно-настороженное лицо охотника за человеком.

Этот самый человек, примерно тридцати метрах от него, поймал в перекрестье прицела его лоснящуюся от пота физиономию, затаил дыхание, немного потянул на себя спусковой крючок, выбирая свободный ход курка. Наконец скоба уперлась во что-то. Серега дождался паузы между ударами сердца и очень легким движением потянул курок на себя.

Павел на какое-то мгновение замер. Взгляд его перестал блуждать по окрестным зарослям, остановился. "Охотник", стоймя, стал медленно заваливаться назад и через две-три секунды упал навзничь, раздавив под собой большой крепкий белый гриб.

Серега с печалью на лице посмотрел на "охотника", опустил автомат. Нужно было уходить. Через несколько секунд на поляну подтянутся двое оставшихся любителей пострелять по живой мишени, и неизвестно, с какой стороны поляны они это сделают. Не исключено даже, что именно сейчас, в этот самый момент они уже целятся ему в затылок из своих АКМ.

Быков даже поежился. От каких мыслей спина у него покрылась "гусиной кожей", как при ознобе. Он присел, внимательно осмотрелся по сторонам, оценивая обстановку, через секунду растаял среди ветвей, качнувшихся ему вслед. Чтобы зайти к поляне с другой стороны, нужно было сделать по лесу круг.

Степа и Аркадий осторожно приблизились к Павлу, наклонились над ним. Так и есть – маленькая аккуратненькая дырочка точно посреди лба, капелька крови, стекшая по лицу.

– Послушай! – Неожиданно спросил Аркадий. – Как ты думаешь, Павел стрелял в "зайца", или нет?

– А что такое? Стрелял, наверное. Ты же сам говорил, что "сайгак" не нападает на тех, кто ему не угрожает непосредственно.

– Говорить-то говорил… Но как тогда объяснить вот это? – Он ткнул глушителем в предохранитель автомата Павла, который стоял в верхнем положении. – И гильз не видно…

– Ты, думаешь, что ошибся тогда, на поляне?

– Нет, не думаю… Он же мог тогда стрелять, но не стал. А теперь мог не стрелять, но выстрелил. Что-то изменилось за это время, что-то произошло. Но что?

– Трудно сказать… Я не понимаю, что так быстро могло изменить его отношение к нам.

– А я, кажется, догадываюсь. Подсади-ка меня! – Обратился он к Степе, подойдя к сосне, у которой нижние сучья росли примерно в трех метрах от земли. Владимир наклонился. Аркадий забрался к нему на спину, оперся коленями на плечи. Степа стал медленно выпрямляться. Когда он принял вертикальное положение. Аркадий стоял у него на плечах. Он зацепился руками за сук, подтянулся, оперся ногами о ствол дерева, довольно ловко для столь большого тела полез наверх. На высоте примерно полутора десятков метров он остановился, поднял к лицу автомат, через оптику стал по периметру оглядывать водное пространство, окружавшее остров.

Неожиданно он быстро закинул автомат за плечо, резво спустился вниз.

– Бежим! – Сказал он Владимиру, потянув его за рукав. – По дороге все объясню!

Серега практически заканчивал свой "круг", когда мимо него, ломая кусты, словно небольшое стадо кабанов, пронеслись двое "охотников". Судя по шуму, который они издавали при движении, они двигались в сторону восточного побережья Волчьего острова, судя по скорости и "скрытности" – они очень надеялись найти там спасение.