— В двадцать мы все были красивы. М-да… Старею, животик скоро отращу.

Ромин лукавил. В пятьдесят девять он был даже строен, морщины лишь слегка тронули лицо. Умный, проникающий взгляд был спокоен и сосредоточен, как и подобает человеку его ранга.

Наконец, последовала очередь галстука. Его он завязывал сам, не прибегая к помощи жены. Вскоре и пиджак лёг на могучие плечи.

— Всё готово, — донёсся голос с кухни.

— Хорошо, сейчас иду.

«Как по расписанию», — подумалось ему, и взял часы, бросив взгляд на табло скорее по привычке. Внутренний секундомер и так знал, сколько сейчас времени вплоть до минуты. Генерал любил точность.

Ромин направился на кухню, где Нина уже расставляла на столе тарелки с борщом, и удивился, увидев перед собой уже давно забытое в суматохе дней национальное блюдо.

— Похоже, меня ждал сюрприз, а я пришёл неготовым. Борщ! — усаживаясь, сказал Ромин. — Ты сама готовила или купила?

— Сделала сама, — присаживаясь рядом, сказала Нина.

— Спасибо, действительно не ожидал, — он принялся есть, наслаждаясь вкусом.

— Стареете, господин генерал, — с укором сказала она.

— Объяснитесь, рядовой.

— Что вы вчера ели на ужин?

— Не помню. Неужели борщ?

— Именно. Вы были так заняты своими мыслями, что не заметили.

«Прокол», — мысленно усмехнулся Ромин, глядя в улыбающиеся глаза жены.

— Что ж, признаю свою ошибку и готов понести наказание по всей строгости закона.

— Хорошо, назначаю тебе самое строгое наказание: один день провести дома.

— Это слишком много, Ниночка, — Евгений Николаевич попытался изобразить подобие улыбки, но фокус не подействовал. Её ответ был мгновенным: жёсткий взгляд. — Пойми, у меня работа и я не могу уходить, когда захочу. У меня нет выходных.

— Я понимаю. Вчера я хотела поговорить с тобой, но ты слишком устал и не стал разговаривать.

— Но теперь-то я тебя слушаю, — произнёс он. Конечно, ей тяжело, Ромин понимал это с предельной чёткостью и ясностью.

— Через две недели приедет Лида, точнее через полторы. Двадцать шестого числа.

— Да? — искренне удивился он. — У неё отпуск?

— Нет. Будешь пытаться разжалобить меня? Не трать время. Это невозможно.

— Строга и непреклонна, как Фемида, — попытался отшутиться Евгений Николаевич. — Так она по делу?

— Да, но остановится у нас на день, поэтому я прошу тебя побыть хоть денёк.

— Ну, не знаю… Я бы, конечно, хотел…

— А ты не только захоти, но и сделай, — резко сказала Нина и, встав, стала наливать чай, а Ромин продолжил трапезу. Молчание затянулось, нужно было чем-то отвечать, но он не мог ни отказать, ни согласиться. Конечно, она понимала, как и он понимал её, но выхода не видел. Морока с Объектом, похоже, обещала затянуться надолго, и не было этому конца. Вскоре пять агентов ОМБ должны были выйти на связь и доложить результаты проведённой работы, переслав данные, поэтому Евгений Николаевич должен быть в Штаб-квартире Безопасности уже в 7:00. — Что молчишь?

— Я не знаю, как и ответить. Мне потребуется время, чтобы осмыслить все ваши аргументы и…

— Не играй со мной, Женя! Я уже давно не девочка. Итак, твой ответ.

Он попытался улыбнуться, но встретил холодный взгляд: Нина, похоже, была настроена серьёзно.

Спас звонок, который прошёл по спецлинии. Ромин смутился, чувствуя неладное: почему по спецлинии, откуда такая срочность? Мысли неслись одновременно с ним. Рука уже схватила трубку, а ноги ещё добегали расстояние от кухни до телефона.

— Генерал Ромин слушает.

— Господин генерал, — раздался знакомый баритон заместителя, — ужасные новости.

— Что?! — выкрикнул он, боясь услышать самое страшное.

— Мы потеряли связь с Объектом 156.

— Когда это произошло? — внутри всё похолодело.

— Около семи часов по Якутскому времени. В час по Москве.

— Почему я получаю информацию только через пять часов?

— Информация пришла к нам только что. Просите, генерал, больше мне ничего не известно. К вам уже выехала машина. Данные поступают к нам каждую секунду, поэтому…

— Я понял! Выйду на связь, как только получу скан-снимки. Скоро буду.

Ромин бросил трубку.

«Дьявол! Только этого не хватало!»

— Мне пора, — бросил он, заглядывая на кухню.

Нина ничего не сказала, и он был за это благодарен. Она уже давно не спрашивала о делах государственной важности, понимая последствия разглашения тайн.

— Чай не попьёшь?

— Я…

Раздался звонок. Компьютер сообщил, что пришла машина.

— Прости, у меня действительно дела.

— Сегодня-то хоть вернёшься?

— Не знаю, прости, — ответил он, уже надевая куртку и готовясь уйти.

Нина вышла в коридор, прислонилась к стене и внимательно посмотрела на него. Их взгляды встретились, но оба промолчали.

— Ладно, иди, Женечка, — спустя секунду совсем по-домашнему сказала она, открывая дверь.

— Я позвоню, — уже на пороге бросил он, скручивая личный компьютер в трубочку, и вышел.

Было тихо и свежо. Даже ветер не играл воздухом. Ночь ещё не отдала свои права, и на улице царствовала тьма, разгоняемая серебряными лучами фонарей, которые, отсвечивая от снега, искрились россыпью алмазов, но проникаться красотами природы не было времени.

Ромин шёл по протоптанной дорожке к автомобилю, который терпеливо ждал его у ворот. Уже подходя к «Премиуму-15-04», он надел на ухо телефон, чтобы тот не мешал работе с компьютером. Благодаря новым технологиям передачи информации на основе i-волн связь была надёжна, поскольку прослушка исключалась полностью, так как некоторые свойства информационных волн не позволяли их перехватить: распространяясь мгновенно, они попросту не существовали для всего остального.

Ромин сел в машину. Тёплый салон был приятным контрастом зиме.

— Здравствуй, Семён.

— Здравия желаю, Евгений Николаевич, — отозвался водитель и завёл двигатель. «Премиум» мягко тронулся и стал выруливать на трассу.

— Только прошу тебя, побыстрее, — произнёс генерал, доставая свёрнутый в трубочку компьютер, который через секунды принял прежний вид. Сейчас электронный мозг соединялся с главным компьютером системы ОМБ, чтобы получить те крохи информации, которые пришли в Центр.

Ромин почувствовал, как ускорение вжало его в сидение. Они уже были на трассе, ведущей в Москву. Не более чем через час, его нога переступит порог Штаб-квартиры ОМБ.

Тонкий писк бортового компьютера объявил превышение скорости на замёршей дороге, но водитель отключил его и с невозмутимым видом жал на педаль газа. В утренний час трасса была пуста.

Компьютер высветил приветствующую заставку с эмблемой Организации Международной Безопасности и потребовал пароль, который был введён моментально натренированной рукой генерала. Если полагаться только на такую защиту, то наверняка все бы секреты уже давно были известны врагам. Существовали ещё и другие способы проверки полномочий: от кода машины, который сверялся с базой, в результате чего злоумышленник не мог проникнуть из любого компьютера, в случае утраты (что ещё ни разу не происходило) полномочия сразу же аннулировались, до передачи биометрических данных, которые считывал специальный сканер машины.

На мониторе высветились некоторые данные с ВБ-18-06, в частности, касающиеся наблюдений за ПИЦом. Всё это выглядело несколько странно и даже загадочно. Система сканирования военной базы отмечала, что никаких существенных изменений в работе Объекта не наблюдается, в то время как по обычной радиосвязи никто не отвечает. И ни одного человека на улице. Все люди сидят на своих местах, словно вкопанные. В то, что сканеры базы вышли из строя, мог поверить только неграмотный, ибо они не могли ломаться в определённых направлениях, они, как компьютеры, либо работали безотказно, либо выдавали несуразицу данных. А в картинке было всё нормально, за исключением неподвижности людей.

«Впрочем», — подумал Ромин, — «они вполне могут находиться на постах».

Такое объяснение было вполне логичным, но почему тогда никто не отзывается? Почему нет связи?