Пьер не мог так же поверить, что Ребекка питает к Гранье такие чувства. Она была красивой, молодой, веселой… В голове не укладывалось: что она нашла в этом пятидесятилетнем, потрепанном жизнью типе? Гранье наверняка вызывал и у Эммы презрение, Пьер готов был себе в этом поклясться. Но они в молчаливом согласии не стали обсуждать эту тему. Зачем? Разве можно что-то изменить?

Они шли по коридору, стены которого были обиты бежевым бархатом.

– Знаешь, что сказала Элси де Вульф, приехав сюда сразу после войны? – спросила Эмма, пытаясь разрядить напряжение.

– Нет, расскажешь?

– Она воскликнула: «Бежевый! Мой цвет!»

Пьер улыбнулся. У Баретта был один общий ген с предыдущей владелицей – эгоцентризм.

Он шел за Эммой, рассматривая рисунки, развешенные по стенам. Эмма указала на копию «Сотворения человека» Микеланджело, которую сделал Россо Фьорентино, и деталь «Вечери» Леонардо да Винчи, о которой Дэн часто ей говорил. Баретт очень любил произведения XVI века. В последнее время его склонность к метафизике усилилась. Может быть, это происходило из-за постоянного контакта с горем и смертью, с которыми он встречался, управляя своим фондом? Сталкиваясь лицом к лицу с несчастьями, которые он видел в странах третьего мира,

Дэн, конечно, как всякий человек, сомневался в существовании Бога, Его могуществе, даже Его необходимости. Когда видишь, как дети умирают сотнями, потому что у них нет вакцины, лекарства, не хватает питьевой воды, то неизбежно сомневаешься: зачем верить в Бога, доброго и щедрого, который допускает, чтобы подобное было возможно.

Человек сильнее Бога – Баретт много говорил на эту тему во время уик-энда в Исландии. «Альцакорп», предприятие в Рейкьявике, нашедшее ген болезни Альцгейме-ра, сделало новое открытие: ген LTA4H, вызывающий инфаркт миокарда. Дэн хотел купить это предприятие. Эмма не соглашалась: слишком рискованно.

Пьер толкнул тяжелую дверь, которая вела в зал для приемов Элси де Вульф – она пристроила его к вилле «Трианон». Эта комната была сделана ради одного праздника. Дэн превратил ее в бассейн. Две колонны каррарского мрамора придавали помещению сходство с римскими термами. Пьер и Эмма спустились по трем ступеням, ведущим к бортику бассейна. От запаха хлора перехватило дыхание.

– Ты уверена, что хочешь остаться здесь? – спросил Пьер, закашлявшись.

Эмма села на бортик бассейна.

– Здесь, по крайней мере, спокойно. А потом, я очень не хочу, чтобы Ребекка и Жан-Филипп нас услышали.

Она сняла туфли и опустила ступни в воду.

– М-м-м… Хорошая вода!

– Эмма! – выдохнул Пьер, протягивая ей сандвич.

Она вытащила ноги из воды и пристально посмотрела на него. Пьер явно нервничал – на висках выступило несколько капель пота.

– Пьер, скажи, пират, который работает в ЦСВИ…. Макеш…

– Макреш, – поправил Пьер.

– Да, Макреш. Ты уверен, что он в курсе всего, что происходит у его бывших коллег? Нельзя предупредить их так, чтобы он не узнал?

Пьер откусил кусочек хлеба, объясняя, как он открыл заговор пиратов в ЦСВИ.

– Если бы ты видела, что они рассказывают на чате, поняла бы! Они в курсе происходящего. Всё предвосхищают, в том числе и попытки действий «Контролвэр»! Знаешь, я сейчас почти уверен, что Паттмэн ничего общего со всем этим делом не имеет. «Контролвэр» – одна из их основных целей.

– Все же я готова спорить…

– И напрасно. Ты слишком опрометчиво делаешь выводы.

В голосе Пьера слышался оттенок упрека – несправедливого. Несколько часов назад он сам подозревал Паттмэна.

– Так, может, нам предупредить «Контролвэр»? – сказала Эмма. – Они-то точно не являются их сообщниками.

– Ну да. Только вот пираты знают все – минута за минутой, – что происходит в офисе Паттмэна…

Эмма наклонилась и провела рукой по воде. Пьер осмотрелся и заметил четыре огромных динамика, предусмотренных, наверное, для системы оповещения. Пьер с аппетитом поглощал свой сандвич. Он вспомнил, что ничего не ел с самого утра.

– Я выяснил еще кое-что важное, – сказал Пьер. – Организация интересуется генетическими открытиями. Они взяли под контроль «Альцакорп» и «АртаГен».

– «АртаГен» – генетический банк в Сингапуре?

– Есть другой?

– Десятки.

– Не знаю, что они задумали, но это точно очень опасно.

Эмма положила ладонь на руку Пьера.

– Мы не знаем сейчас их целей, но по крайней мере должны придумать, как им помешать.

Пьер не ответил.

– Что ты предлагаешь? – снова спросила Эмма.

– Я все-таки хочу сам нейтрализовать атаки, – сказал он, стряхивая с джинсов крошки хлеба. – Помешать следующей атаке, например, назначенной на двадцать четвертое сентября, предупредив эту фирму и закрыв у них backdoor.

– Но пираты откроют ее заново!

– Не факт. Ее не так просто открыть заново, если однажды ее уже закрыли.

– Допустим. А потом? Закроешь все backdoor одну за другой, работая день и ночь? «Это Пьер, горячая линия „Контролвэр“, к вашим услугам, что я могу сделать для вас?»

Эмма забавно изобразила акцент программиста-азиата.

Пьер слегка улыбнулся.

– Добрый день, мадам, Ким слушает вас! – ответил он с тем же акцентом. – Мадам, вы проверили, что ваш компьютер регулярно получает обновления?

И продолжил уже серьезным тоном:

– Если я захочу закрыть все backdoor одну за другой, проблема не в том, что потрачу на это много времени. Понимаешь, пираты смогут вычислить меня после первого же вмешательства. И нейтрализовать. Кроме того, даже если они меня не вычислят, то все равно обнаружат. Сменят тактику или адрес. Играя в кошки-мышки, они будут сильнее меня.

– Подожди. А если вмешаются десятки человек одновременно, с разных мест? Это ведь обязательно поможет?

– Хорошая идея. Во всяком случае, на время.

– В любом случае можно предупредить власти, верно? Например, французское правительство? Если все им рассказать, в том числе наши сомнения насчет ЦСВИ, они точно найдут решение!

– Может быть.

– Я знаю директора кабинета министра финансов… Валери Перрье. Она была в Арроманше на конгрессе. Я с ней ужинала в среду вечером. Позвоню ей, а она потом…

– Ты ей доверяешь?

– Как самой себе.

Программист мысленно улыбнулся. Перед ним снова деловая женщина, задающая вопросы, на которые не ждет ответов, привыкшая принимать самостоятельные решения.

– Чего ты медлишь? – удивился Пьер. – Звони, если ты так хорошо ее знаешь!

Но Эмма не двигалась, явно о чем-то думая.

– Есть идея получше, – внезапно произнесла она и положила телефон на край бассейна.

Она посмотрела на Пьера, который не отрывал от нее глаз.

– Помнишь, что было на экране маленького компа Дэна? – спросила она, вертя в руках свой мобильный.

– Тот, который открывался эмоциональным кодом?

– Именно.

– Буква?

– Нет, рядом с буквой, на экране. Там был файл, названный «Всемирная социальная защита».

– А… ну да, наверное, – колебался Пьер.

В тексте файла резюмировалась идея, о которой Дэн часто говорил Эмме. Основатель «Контролвэр» и «Фонда Баретта» хотел создать защиту от болезней для всех людей мира.

– То есть всемирная безопасность? – подвел итог Пьер, когда Эмма подробно изложила ему содержание файла.

– Точно. Она могла бы спасти миллионы жизней.

– А как бы ее финансировали?

– Дэн хотел создать нечто вроде небольшого налога, очень низкий, например в один процент, на все коммуникации. Физические, виртуальные, все! Авиабилеты, покупки телефона или компьютера… И так во всех развитых странах начиная с определенного уровня совокупного внутреннего продукта на душу населения. Представляешь себе доходы?

Она подтверждала свои слова решительными жестами. Пьер кивнул.

– Еще бы!

– Система действовала бы везде, где люди страдают от нехватки социальной защиты… Дэн хотел назвать этот налог ДНК: добавленный налог на коммуникации.

– Слушай, ты меня поражаешь! – засмеялся Пьер. – Король капитализма – и вдруг борется за налог!