Лига Наций заклеймила Италию как агрессора и отменила эмбарго на поставки оружия в Эфиопию, а также назначила комитет для рассмотрения санкций, которые следует применить к Италии. Пятьдесят из пятидесяти двух наций, входивших в Лигу, согласились ввести санкции. Отказались только Австрия и Венгрия. В течение месяца санкции были согласованы, и почти все пятьдесят стран стали им следовать с 18 ноября. Было решено запретить импорт всего итальянского и разрешить экспортировать в Италию ограниченное число товаров. В это число не вошли оружие, резина, олово, железный лом, но только не нефть. Сегодня эти меры кажутся слишком мягкими и неэффективными в сравнении, например, с санкциями, предпринимаемыми в последние годы против Югославии, Ирака и Ливии. Мы также знаем, что экономические санкции начинают сказываться только при применении их в течение нескольких лет. Но государственные мужи в 1935 году в Женеве надеялись, что, если страны не будут покупать итальянские товары, Италия скоро окажется без иностранной валюты и не сможет расплачиваться за импорт, необходимый ей для ведения войны.
В Эфиопии дела итальянцев развивались не слишком удачно. Через 6 недель армия Де Боно на севере страны продвинулась за Адову только на сорок миль; на юго-востоке, в районе Сомали, Грациани вообще не смог никуда продвинуться. Золотые запасы Банка Италии таяли, а запрет Лиги Наций на итальянский экспорт мог привести к дальнейшему их уменьшению. 27 ноября лира упала на 25 %.
Тем временем в Британии Болдуин решил провести парламентские выборы на год раньше срока и обосновал своюкампанию тем, что его правительство поддержало Лигу Наций против агрессора. Лейбористская оппозиция критиковала правительство за проволочки в этой политике, долгом нежелании вводить санкции. Лейбористы требовали введения жестких санкций по нефти, но в то же время продолжали противиться перевооружению британской армии. Правительство выиграло выборы 14 ноября, потеряв лишь 80 из 556 выигранных ими в 1931 году мест в Палате общин. Правительственное большинство в Палате теперь составляло 249 мест. Однако во Франции правые не желали поддерживать санкции против Италии. Представитель правого крыла Анри де Кериллис был ярым противником Германии и в Палате депутатов восставал против малейших поблажек Гитлеру. Однако он же написал 9 октября 1935 года статью в «Эко де Пари» под заголовком «Никакой войны против фашизма». В ней он доказывал, что Франции ни в коем случае не следует присоединяться к крестовому походу против фашизма, который объявили Англия и Лига Наций, сделав это для того, чтобы нынешнее британское правительство победило на выборах.
В начале ноября Эдзо Гарибальди сказал Муссолини, что он поедет в Англию и переговорит с Хоаром, которого знал со времен Первой мировой войны, когда тот служил в Италии. Муссолини согласился, так как никогда не доверял дипломатам и сомневался в правдивости их докладов, поэтому готов приветствовать любую идею Эдзо, направленную на улучшение итало-британских отношений. Он дал Эдзо право сделать британскому правительству неофициальные предложения по компромиссному урегулированию абиссинского кризиса. Они включали передачу Италии большего куска Эфиопии, чем предлагали ранее Хоар и Лаваль. Таким образом, Италия получит почти половину эфиопской территории и мандат, утвержденный Лигой Наций, на управление большей частью второй ее половины; Эфиопия должна будет разоружиться. Еще Муссолини сказал, что не станет возражать, как делал это в июне, против британского плана компенсировать Эфиопии ее территориальные потери земельной полосой, обеспечивающей ей выход к морю через Британское Сомали.
22 ноября Эдзо Гарибальди встретился с Рамсеем Макдональдом, только что потерявшим в результате выборов место в парламенте, но оставшимся членом правительства. Макдональд отметил, что понимает желание Италии расширить свои владения, что Эфиопия — это варварское государство и что Британия не станет возражать против итальянских устремлений. Однако эти устремления не могут быть удовлетворены, пока Италия осуждена Лигой Наций как агрессор. «Значит, весь вопрос в том, как спасти достоинство Лиги? — осведомился Эдзо Гарибальди. — И ради этого вы готовы разжечь мировой пожар?» «Да, — отвечал Макдональд, — потому что для Британии Лига остается последним оплотом мира».
28 ноября Гарибальди обсудил создавшуюся ситуацию с Хоаром, который пообещал внимательно рассмотреть предложения Муссолини, хотя высказал сомнение, что они окажутся приемлемыми для британского правительства и Эфиопии. Муссолини требовал слишком большой кусок территории Эфиопии, да и нельзя было оставлять ее без армии. Гранди и Ванситтарт также должны были обсудить эти предложения.
7 декабря Хоар встретился в Париже с Лавалем, и они договорились предложить Италии и Эфиопии план Хоара-Лаваля, который был очень похож на предложения Муссолини, переданные через Эдзо Гарибальди. Эфиопия уступит почти половину своей территории Италии, которая станет также попечителем (протектором) второй ее половины. Эти предложения вызвали такую бурю протестов в британской прессе и в Палате общин, что Хоару пришлось уйти в отставку.
Для рассмотрения плана Хоара-Лаваля Муссолини созвал совещание Высшего фашистского совета. Общее мнение было, что этот план может стать основой для переговоров, следует лишь внести в него ряд поправок. Только двое членов пожелали отвергнуть его безоговорочно. Высший совет согласился вернуться к его рассмотрению через два дня, но ктому времени Хоар ушел со своего поста и стало ясно, что и британское правительство, и Эфиопия с таким урегулированием не согласятся. Высший совет постановил, что Италии тоже следует его отвергнуть. Возможность компромисса была утрачена. Италия решила идти наперекор Британии, Лиге Наций и всему миру.
Гуарилья всегда считал провал плана Хоара-Лаваля трагедией, изменившей ход истории. Если бы британское правительство не отвергло этот план, Муссолини бы его принял; альянс Италии с Францией и Британией был бы восстановлен; ось Рим-Берлин никогда бы не была создана; Германия не начала бы Вторую мировую войну и в Италии уцелел бы фашистский режим. Но пожалуй, этот анализ не учитывает сути режима Муссолини и его характера.
Муссолини решился сделать шаг, который мог помочь спасти золотой запас страны и одновременно воспламенить патриотические чувства нации. Он призвал мужчин и женщин Италии пожертвовать на благо государства свои обручальные кольца и другие золотые украшения. Людей пригласили прийти и принести их золото 18 декабря в городские и сельские пункты сбора по всей стране. Их встречали фашистские добровольцы, многие из которых были членами старших секций молодежного движения. Эти преданные фашистскому делу юноши и девушки дежурили каждый день с семи утра до десяти вечера, принимая обручальные кольца, серьги и другие украшения, которые им вручали королева, принцессы, Рашель Муссолини, Эдда Чиано, почти все светские дамы и множество женщин среднего класса, работниц и крестьянок. Женщины приносили также кольца мужей. Все для того, чтобы помочь фашистской Италии, которая стояла одна-одинешенька, героически бросая вызов всем незаконным и несправедливым санкциям, введенным против нее враждебным миром по наущению британского и международного антифашизма.
Несмотря на то что весь день лил дождь, пришли тысячи женщин. Фашисты назвали 18 декабря Днем веры («Джорната делла Феде»); в этих словах заключался двойной смысл, так как «феде» означает и веру, и обручальное кольцо. Юные члены фашистского молодежного движения, принимавшие эти кольца, до сих пор с гордостью вспоминают этот день, хотя теперь им уже далеко за шестьдесят и они разочаровались в фашизме и в Муссолини.
После того как Хоару пришлось уйти в отставку, министром иностранных дел стал тридцативосьмилетний Идеи. Это был самый молодой британский министр иностранных дел за долгие годы. Во Франции Л аваль пережил вотум недоверия в Палате депутатов, но месяц спустя его правительство пало. Утратив свой пост, он написал личное письмо Муссолини, в котором утверждал, что затягивал применение санкций против Италии сколько мог. На Муссолини его послание особого впечатления не произвело.