Наконец слезы жалости к себе закончились, и Оливия, хлюпнув носом, пошла за телефоном. Похоже, ей остается только одно: позвонить маме и попросить совета. Может быть, этот звонок хотя бы заставит ее решиться сдать анализы. Сколько же можно держать себя в неведении и нервном напряжении?
Я сейчас даже надеюсь, что больна, устало подумала Оливия. Это был бы выход для меня. Да, буду думать, что у меня просто проблемы со здоровьем. Отсюда и задержка, и лишний вес, и нервозность. А тошнота более чем объяснима: я никогда столько не ела!
И все же Оливия взяла телефонную трубку и набрала номер.
– Алло? – раздался на другом конце провода такой знакомый, такой родной голос.
– Мам! Мне очень нужна твоя помощь! – жалобным голосом сказала Оливия и вновь расплакалась.
– Что случилось, милая? – встревоженно спросила миссис Хэмстон. – Лив, ты в порядке?
Как хорошо, что хоть в подростковом возрасте у меня не было этих самых гормональных бурь! – обрадованно подумала Оливия, услышав ласковый голос матери. Я умудрилась не испортить отношения с родителями. Если кто-то и может мне сейчас помочь, так только мама. Конечно, она все расскажет папе, а тот расстроится... Но, может быть, все и обойдется?
Оливия собралась с духом и выпалила:
– Мам, я не знаю, что делать. У меня был незащищенный секс и... – Оливия запнулась.
– Ты чем-то заразилась? – встревоженно спросила ее мать.
– Только этого не хватало! – Оливия облегченно вздохнула и подумала, что все могло быть и хуже. В конце концов, можно было и ВИЧ подхватить!
– Тогда что же? Мне казалось, ты спокойно относишься к подобным вопросам... Кстати, что об этом думает Кевин?
– Какое Кевин имеет отношение к моей личной жизни?! – сердито спросила Оливия.
– Между прочим, он и есть твоя личная жизнь.
– Ой, мам, у нас свободные отношения! Ты же знаешь.
– Знаю, но не понимаю. – Миссис Хэмстон тяжело вздохнула. – Что ж, ясно, что дело не в Кевине. Что ты натворила, Оливия?
– Еще не знаю. – Она вновь всхлипнула. – Понимаешь, я в этом месяце принимала таблетки через пень-колоду, у меня задержка уже три недели, меня тошнит по утрам, я набрала вес и ем, как молодой кашалот. Что со мной такое?
– Ты еще не поняла?! – радостно воскликнула миссис Хэмстон.
– Нет, нет и нет! – быстро сказала Оливия, словно слова могли что-то изменить.
– Лив, тебе уже тридцать пять! Мне всегда казалось, что ты умная девочка. Точнее, уже давно женщина. Зачем же отрицать очевидное?
– Эстель! – В минуты сильного волнения Оливия часто называла мать по имени. Им обеим такое общение казалось более доверительным, ведь мама для нее была не только матерью, но и – что сейчас было гораздо важнее – лучшей подругой.
– Ну что, Эстель?! Дорогая, все признаки указывают на это. Если ты мне еще скажешь, что у тебя землистый цвет лица и ты моментально устаешь, я вообще не буду сомневаться ни секунды! Со мной все было точно так же.
– Так что мне делать-то?! – в отчаянии спросила Оливия.
– Идти к врачу или хотя бы зайти в аптеку и купить тест. Нужно знать наверняка. А вдруг мы все же ошибаемся и у тебя серьезные проблемы со здоровьем?
– Мамуль, ты не могла бы приехать ко мне? – жалобно попросила Оливия. – Я сама не решусь сходить к врачу.
– Но ведь еще только среда. Ты же работаешь!
– Я взяла отгулы до выходных. У меня сегодня компьютер зависал три раза за один час. Так что, пока я все не выясню, я не смогу успокоиться. Так ты приедешь?
– Хорошо, Лив, я еще успею на ночной автобус. Буду в Нью-Йорке часов в семь утра.
– Встретить тебя?
– Зачем? – удивилась Эстель. – Я отлично помню, как к тебе ехать. Но что сказать отцу?
– Не говори ему, что я могу быть... – Оливия запнулась – она все никак не могла выговорить это!
– Но как же я ему объясню свой срочный отъезд?
– Скажи, что я заболела.
– Оливия, я никогда не скажу ему такое! Папа сойдет с ума от волнения. Я скажу правду, он обрадуется, вот увидишь.
– Особенно он обрадуется, когда ты сообщишь, что я даже не знаю, кто отец этого гипотетического ребенка. И, мам, даже если я вдруг беременна... – Оливия все же хоть и с трудом, но выговорила это слово, – я буду делать аборт. Ты же понимаешь, что я сейчас...
– Ладно, – прервала ее Эстель. – Об этом поговорим, когда я приеду и мы точно все узнаем. А пока что я скажу отцу все как есть. В конце концов, мы можем тебе только советовать, решать за тебя мы не можем. Ты знаешь, что лет с десяти мы тебе доверяли безоговорочно. И ты не совершила еще ни одну глупость.
– Не считая того, что переспала неизвестно с кем и даже не помню толком об этом, – горько произнесла Оливия.
– Прекрати даже думать об этом. Что толку, если изменить все равно ничего нельзя? И кто знает, может быть, уже к следующему лету ты будешь благодарить Бога за эту ночь?
– Мама! – предупреждающим тоном протянула Оливия.
– Все-все! До завтра, милая.
Оливия положила трубку и облегченно вздохнула. Несмотря на то что мама как всегда умудрилась все сделать по-своему, теперь, когда она поделилась своими тревогами с самым близким человеком, стало гораздо легче на душе.
Уже через десять часов мама приедет ко мне и все будет хорошо, подумала Оливия, заворачиваясь в теплый плед. Она положила голову на подушку и не заметила, как уснула.
Резкий дверной звонок разорвал утреннюю тишину в квартирке Оливии. Она резко вскочила и от головокружения чуть не упала. Уже знакомая и привычная тошнота подкатывала к горлу.
Что такое? – удивленно подумала Оливия. Кто это так поздно? Она бросила быстрый взгляд на часы и поняла, что уже утро. Она проспала всю ночь и даже не заметила, когда уснула! Оливия бросилась к двери и уже через несколько секунд, уткнувшись носом в плечо матери, вновь начала всхлипывать.
– Ну-ну! – Эстель погладила дочь по голове. – Что это ты? Лет с трех не видела тебя плачущей!
– Я так рада тебя видеть! – честно призналась Оливия. – Проходи. Я очень хотела тебя встретить, но, не поверишь, после того как мы вчера поговорили, прилегла на диван и тут же уснула.
– Очень даже верю! – рассмеялась Эстель. – Я, помню, тоже постоянно хотела спать...
– Мама! – укоризненно воскликнула Оливия. – Я не хочу даже думать об этом. Что отец?
– Сказал, что будет счастлив стать дедом. И что, если ты решишь посвятить себя карьере, он с удовольствием займется внуком или внучкой. А еще лучше, если их будет сразу двое.
– Я так поняла, вы уже все спланировали?
Эстель лишь пожала плечами, как бы говоря: ты же знаешь отца.
– Мам, я же тебе вчера сказала, что даже если я... В общем, ребенка не будет!
– Давай сначала выясним, есть ли вообще, о чем спорить, – миролюбиво предложила Эстель и протянула дочери пакетик с тестом.
– Когда ты только успела? – пробормотала Оливия, не слишком удивляясь. Вот если бы мама не привезла тест, она бы удивилась.
– Я же знала, что ты еще полдня будешь решаться дойти до аптеки, раз уж три недели не могла собраться!
– И как им пользоваться?
– Там все подробно написано. У тебя есть пластиковые стаканчики?
Оливия кивнула.
– Отлично! Тогда возьми один и отправляйся в ванную. Только, Лив, сделай все как следует, не хотелось бы ошибиться!
Дочь тяжело вздохнула и удалилась. Она так хотела, чтобы они ошибались, чтобы все это было неправдой и она сейчас увидела доказательство этому. Но со вчерашнего вечера ничего не изменилось. Оливия тяжело вздохнула и разорвала пакетик.
Эстель только сейчас позволила волнению вырваться наружу. Видя, как переживает дочь, она просто не могла себе позволить даже побледнеть, но сейчас, когда Оливии не было в комнате, Эстель заломила руки и закусила губу. Впрочем, она была почти на сто процентов уверена, что скоро станет бабушкой, достаточно посмотреть на Оливию! И все же очень волновалась.
Наконец Оливия вышла из ванной. Ее лицо было непроницаемым, но это сказало Эстель гораздо больше, чем любые эмоции. Оливия молча протянула матери тест: окошечко было ярко-голубым, как весеннее небо.