8

– Где я ее нашла?! – Оливия вскочила с кровати и истерично хохотнула.

– Ну да, – удивленно ответил Джек. – Я проверил все: и под диванами, и под шкафами, гардероб облазил вдоль и поперек...

Оливия громко рассмеялась, запрокинув голову. Джек испуганно посмотрел на нее. Судя по всему, у Оливии начинается очередная истерика.

– Значит, ты даже не помнишь, где ее потерял! Боже мой, как смешно, умереть можно от смеха! Какой же ты подлец, Джек! – вдруг заявила она.

Джек непонимающе смотрел на стремительно краснеющую от гнева Оливию.

– С чего бы это я стал подлецом? – удивленно спросил он.

– Ты хотел знать, где я нашла эту запонку?

– Уже не хочу. Может, тебе стоит прилечь? А я пока сделаю горячего чаю. У тебя опять начинается истерика, и опять без причины. Давай, Лив, залезай под одеяло и успокаивайся.

– Не смей меня так называть! – закричала она.

– Да что с тобой творится? – возмутился Джек. – Когда я вернулся, ты спала как ангел, и вдруг нате вам: я и подлец, и не могу называть тебя по имени. У тебя опять кончилось мороженое?

– С этой минуты я для тебя мисс Хэмстон. И запомни, я ненавижу кофейное мороженое! Нет, вы только подумайте: где я ее нашла?! – с трагическими интонациями в голосе обратилась она к невидимой аудитории.

– Тебе и правда лучше прилечь. – Джек опасливо посмотрел на Оливию.

– Я знаю, что мне нужно делать. – Она повернулась на пятках и подошла к гардеробу. Выудив откуда-то из глубины чемодан, она начала как попало бросать туда свои вещи.

Джек непонимающе смотрел на нее, пытаясь понять, что же он такое сделал и как теперь успокоить подругу, у которой так некстати разыгрались гормоны.

– Оливия, дорогая, объясни мне хотя бы, в чем дело, прежде чем куда-то уходить на ночь глядя, – попросил он.

– В чем дело?! – Оливия подняла голову от чемодана. – Ты хочешь знать, в чем дело?!

– Именно, – спокойно сказал Джек, но в его голосе уже чувствовались металлические нотки.

– И ты хочешь знать, где я нашла эту чертову запонку?!

– Если честно, больше всего я хочу, чтобы ты успокоилась, пришла в себя и прекратила орать, – раздраженно попросил он. – Ты же знаешь, тебе нельзя волноваться, это очень вредно для ребенка...

– Значит, тебя беспокоит ребенок? Еще бы! Теперь-то я поняла, почему ты так носился со мной!

Джек подошел к ней и, схватив за плечи, грубо встряхнул. Но Оливия и не подумала успокаиваться. Она размахнулась и влепила Джеку звонкую пощечину.

– Не смей ко мне прикасаться, ты, отвратительное животное! – потребовала она. – После того что ты сделал, тебе должно быть стыдно даже стоять рядом со мной!

Джек понял, что грубой силой с ней сейчас не справиться. Он молча отпустил Оливию и пошел в ванную умыться и успокоиться. Он чувствовал, что, если останется с Оливией в одной комнате еще хотя бы на пару минут, он может наделать глупостей. За его спиной раздавались сдавленные всхлипы и ругательства, произносимые сквозь зубы.

Когда Джек вернулся, чемодан был сложен, а Оливия вызывала такси.

– Отмени вызов, – спокойно потребовал Джек.

– С чего бы это? – Оливия вызывающе задрала подбородок, готовясь к очередной схватке.

– Потому что я тебя никуда не отпущу в такое время.

– По какому праву ты пытаешься руководить мною?

– Я чувствую себя ответственным за тебя. Ты сейчас в таком состоянии, что не можешь отвечать за себя. Отмени вызов, и давай спокойно поговорим. Я так и не смог понять, каким образом какая-то запонка могла спровоцировать такой скандал.

Оливия тяжело опустилась на кровать, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а перед глазами все плывет. Она уронила голову на руки и вдруг расплакалась.

– Ну вот! – растерянно сказал Джек и попробовал ее обнять, но Оливия сердито оттолкнула его руки.

– Почему ты мне сразу не сказал? – устало спросила она.

– Не сказал – что? – уточнил Джек с замирающим от дурных предчувствий сердцем.

– Не сказал, что это твой ребенок! Как я сама не догадалась, почему меня не насторожила такая забота?! Ведь, если разобраться, кто я тебе? Просто очень хорошая знакомая... Я нашла твою запонку у себя дома. Но почему, почему ты мне не сказал!?

– Прости, я не мог. – Джек опустил голову и отвел взгляд от лица Оливии.

– Почему, Джек?!

Он встал с кровати и подошел к окну. Там, за стенами этого уютного дома, разыгрывалась настоящая буря. Завывал ветер, с бешеной скоростью неслись по небу тучи, и где-то вдалеке уже мелькали молнии.

Будет гроза, подумал Джек.

Оливия сидела с непроницаемым лицом, и лишь побелевшие костяшки пальцев, которыми она сжимала покрывало, выдавали ее напряжение. Как же ей хотелось услышать какую-нибудь ложь! Она была готова поверить во все что угодно, только не в то, что все это время Джек знал и не говорил ей! Все что угодно...

Ну скажи, что ты просто одолжил свои запонки или что зашел ко мне, увидел меня с другим мужчиной и случайно ее потерял. Скажи же что-нибудь! – мысленно молила Оливия.

– Да, ты права, – наконец тихо сказал Джек. – Я должен был тебе сказать. Должен был это сделать еще утром, когда понял, что ты неадекватно воспринимаешь действительность. Вечером мне казалось, что ты нормально себя чувствуешь, я надеялся, я так хотел верить, что ты заметила мои чувства. И только когда на рассвете ты спросонья поинтересовалась, кто я такой и что делаю у тебя, я понял, что ошибался, жестоко ошибался. И мне ничего не оставалось, как спастись бегством. Я ведь знал, что ты разорвешь со мной все отношения, как только узнаешь, что я был с тобой той ночью. Вот я и молчал. А потом ты сказала, что ждешь ребенка. Я сразу понял, что это мой ребенок. Скажи, как после этого я мог отпустить неизвестно куда любимую женщину, которая носит под сердцем моего ребенка?

Оливия закрыла глаза. По ее щеке катилась одинокая слезинка.

– Ты мог бы просто мне все сказать, – прошептала она.

За окном раздался резкий гудок клаксона.

Оливия встала и шатаясь спустилась вниз. Джек стоял, прижавшись лбом к оконному стеклу. Вдруг он сорвался и бросился за Оливией. Она уже открывала входную дверь, таща за собой чемодан.

– Оливия! – окликнул ее Джек.

Она обернулась, и в полутьме коридора ее лицо выделилось бледным пятном с двумя темными провалами, там, где Джек привык видеть изумрудный блеск.

– Не уходи! – Он вложил в эти слова всю свою любовь, всю свою боль. – Не уходи...

Оливия отвернулась и покачала головой.

Дверь за ней захлопнулась с глухим стуком, и сердце Джека пропустило один удар. Он тяжело опустился на пол и прислонился спиной к стене. Хотелось плакать, но слез не было. Не было ничего. Теперь, когда ушла его любовь, ничто не имело смысла.

Оливия сидела на кровати своего номера в каком-то небольшом отеле на самой окраине. Она не заметила, как наступило утро, и почти не помнила, как попала сюда. Перед глазами все так же стояло умоляющее лицо Джека, а в ушах звучало: «Не уходи».

Неужели он действительно любит меня? – удивленно думала Оливия. Почему же я была так слепа все эти годы? Сколько я уже знаю Джека? Не помню точно. И всегда он был другом – верным, надежным другом. И вдруг... Может быть, я ничего не видела только потому, что не хотела замечать? Ведь если бы я узнала о чувствах Джека, мне пришлось бы или ответить на них, или навсегда порвать с ним. Если бы я ответила, все стало бы очень, очень серьезно. А я ведь никогда не хотела ничего серьезного. С Джеком так не получилось бы. Может, я уже давно вышла бы за него замуж, если бы хотела этого.

Оливия удивленно посмотрела на свои ладони. Синие полоски, оставленные впившимися ногтями, выделялись на них словно рубцы.

Но к чему об этом думать? Разве это что-то меняет? Он переспал со мной. Да, я могла выглядеть вменяемой. Охотно верю, что Джек не мог воспользоваться мною. Он вообще бы никем не смог воспользоваться. Но почему, почему он мне не рассказал об этой ночи?! Пусть не сразу, пусть хотя бы в тот вечер, когда я к нему переехала! Но узнать об этом сейчас... Мне кажется, я просто не выдержу этого.