Что касается одеяний, то лучше всего подойдут облачения Философа или [Младшего] Адепта, Допущенного в Храм; либо же одежды и атрибуты, наиболее пригодные для служения избранному Божеству: например, для Вакха — бассара,[60] для Весты — белые одежды далее. Кроме того, при служении Весте в качестве орудия можно использовать Светильник, при служении Хроносу — серп, и так далее.

10. О воскурениях и возлияниях. Благовония должны соответствовать характеру избранного Божества: например, Меркурию подобает мастика, Персефоне — ясенец белый. То же касается и возлияний: так, в честь Меланхолии уместен отвар паслена, а в честь Урана — индийской конопли.

11. О гармоничности церемоний. Все это надлежит правильно и подробно выразить в словах, подбирая самые прекрасные выражения, какие только подвластны Философу, и сопровождая их музыкой, если он на это способен, а также перемежая танцами, в случае если избранное Божество по характеру жизнерадостно. Церемонию следует тщательно подготовить, отрепетировать и исполнять каждый день, пока она не обретет совершенное ритмическое созвучие с устремлением Философа и не станет, если можно так выразиться, частью его сущности.

12. О разнообразии церемоний. Ввиду того, что каждый человек существенно отличается от всех прочих, хотя по сути все они одинаковы, пусть эти церемонии утверждают присущее людям тождество в разнообразии. По этой причине Мы оставляем Философу руководствоваться собственным Вдохновением столь во многом.

13. Об образе жизни служителя. Прежде всего, образ жизни его должен быть угоден избранному Божеству. Например, если он взывает к Нептуну, то пусть ходит на рыбалку, а если к Гадесу — то пусть не приближается к воде, ибо та Ему ненавистна.

14. Подробнее об образе жизни служителя. Пусть исключит из своей жизни все действия, слова и помыслы, ненавистные избранному Божеству, — такие, как распущенность при служении Артемиде или уклонение от встреч с противниками при служении Аресу. Кроме того, пусть избегает всякой грубости и немилосердия в мыслях, словах и поступках, памятуя о том, что над избранным Божеством стоит то Единое, в коем всё суть Одно. Но при этом он может намеренно совершать жестокие деяния, если именно таким способом избранное Божество проявляет Свою Любовь, — как это обстоит, например, в случае с Кали или Паном. Поэтому прежде, чем принять служение на определенный срок, пусть освоит упражнения, описанные в «Liber Jugorum» («Книге Ярма»).

15. Далее об образе жизни служителя. Ввиду того, что многие люди вынуждены уделять очень много времени своим повседневным делам, отметим здесь, что данный метод можно сообразовать с нуждами любого человека.

Мы свидетельствуем, что нижеследующее представляет собой самую Суть и Квинтэссенцию всего Метода в целом.

Во-первых, если у служителя нет подходящего Образа, пусть возьмет любую вещь и освятит ее как Образ своего Бога. То же самое относится и к облачениям и орудиям, и к воскурениям и возлияниям: если нет Мантии, то, по меньшей мере, ночная сорочка всегда под рукой; орудием всегда может послужить трость; и так ли уж трудно совершить воскурение горящей спичкой, а возлияние — стаканом воды?

Но каждую такую вещь необходимо освятить для служения избранному Божеству и впредь не осквернять ее использованием в других целях.

16. Продолжение. Далее, как быть тому, кому недостает времени на проведение церемоний? Пусть он трудится над своим Призыванием мысленно, сосредоточивается на нем и совершает это Призывание в сердце своем всякий раз, как у него выдастся свободная минута. И пусть жадно хватается за любую возможность для этого.

17. Продолжение. В-третьих, тому, у кого, напротив, свободного времени и средств для подготовки вполне достаточно, надлежит непрестанно стремиться к внутреннему усвоению символов, — так, чтобы даже в самом прекрасно обставленном и упорядоченном святилище вся церемония протекала не только снаружи, но и внутри, в сердце служителя, или, так сказать, во храме его тела, по отношению к которому внешний храм — лишь отражение. Ибо подлинное святилище — в мозгу, и в нем нет никакого Образа; а благовония и возлияния суть дыхание человека.

18. Продолжение. Подробнее о повседневных делах. Пусть служитель переплавляет в тигле своего сердца каждую мысль, слово и действие в духовное золото своего служения.

Например, приступая к еде, пусть говорит: «Я вкушаю эту пищу благодаря Богу моему, который ее мне ниспослал. Пусть эта пища придаст мне сил для служения Ему».

Или, укладываясь спать, пусть говорит: «Я отхожу ко сну благодаря Богу моему, который ниспослал мне отдохновение. Пусть этот сон освежит меня для нового служения Ему».

Или, садясь за чтение, пусть говорит: «Я читаю эту книгу, чтобы изучить природу моего Бога и чтобы новые познания о Нем вдохновили меня служить Ему еще более преданно».

Или, приступая к физическому труду, пусть говорит: «Я погружаю эту лопату в землю, дабы во славу Его взросли новые цветы (плоды или что угодно) и чтобы сам я, очистившись этими трудами, смог служить Ему лучше».

Или же, обращясь к какому бы то ни было занятию, пусть просто рассудит про себя подобным образом, обстоятельство за обстоятельством увязывая предстоящую работу с единственной ее целью и назначением. И, пока не исполнит этого, пусть не приступает к делу.

Как сказано в главе V «Книги VII»:

И запомни крепко-накрепко: если бы ты воистину был влюблен, то все это ты исполнял бы естественно, по зову собственной природы и не допуская ни малейшей ошибки или неточности в чем бы то ни было.

19. Об учебе. На протяжении всего срока служения Философу надлежит читать только предоставленные ему копии священных книг Телемы. Но если он утомится, то пусть читает для отдыха книги, не имеющие вовсе никакого отношения к любви.

Пусть перепишет своей рукой каждый из телемических стихов, относящихся к этому предмету, и осмыслит его, и составит к нему комментарий. Ибо никаким иным способом невозможно выразить мудрость и магию, что в них сокрыты.

20. О медитациях. Для того, кто тщательно подготовился, очистился практикой Трансмутации любого деяния в служение Божеству и освятил себя надлежащим исполнением священных церемоний, медитация станет самым действенным способом достижения Цели. Однако здесь скрыта опасность, ибо Ум подвижен, как ртуть, и обитает на границе Бездны, и осаждаем бесчисленными сиренами и демонами, кои неустанно прочат ему гибель своими соблазнами и нападениями. Посему да будет служитель осторожен и столь же точен и аккуратен в своих медитациях, как строитель, пролагающий канал от моря до моря.

21. Продолжение. Затем пусть Философ погрузится в раздумья обо всех родах любви, когда-либо его волновавших. Есть любовь Давида и Ионафана; и любовь Авраама и Исаака; и любовь Лира и Корделии; и любовь Дамона и Пифия;[61] и любовь Сапфо и Аттиды;[62] и любовь Ромео и Джульетты; и любовь Данте и Беатриче; и любовь Паоло и Франчески; и любовь Цезаря и Лукреции Борджиа;[63] и любовь Окассена и Николетты;[64] и любовь Дафниса и Хлои; и любовь Корнелии и Гая Гракха;[65] любовь Вакха и Ариадны; и любовь Купидона и Психеи; и любовь Эндимиона и Артемиды;[66] и любовь Деметры и Персефоны; и любовь Венеры и Адониса; и любовь Лакшми[67] и Вишну; и любовь Шивы и Бхавани;[68] и любовь Будды и Ананды;[69] и любовь Иисуса и Иоанна, и многие, многие другие.