Как-то раз один из молодых мужчин рода вернулся с охоты со сломанной рукой. Старая Налиандра освежевала валлаби и плотно обернула руку теплой, покрытой кровью шкурой, закрепив ее бечевой. Шкура оставалась на руке несколько недель, и, как объяснила Налиандра Джоанне, за это время дух валлаби вошел в руку и залечил кость. Но Джоанна наблюдала, как шкура, подсыхая, твердела и в конце концов стала жесткой, как доска. По сути дела, высохшая шкура выполняла роль шины, поддерживающей в неподвижном состоянии кость, концы которой постепенно срослись. От Налиандры узнала Джоанна и о многочисленных законах и обычаях, определяющих жизнь племени начиная от запрета произносить имена умерших до брачной церемонии, необыкновенно простой: женщина спала с мужчиной, затем прилюдно он объявлял себя ее мужем, а она себя – его женой.

– А у твоего мужа есть еще жены? – спрашивала Налиандра Джоанну, когда рассказывала, что у мужчины-аборигена может быть не одна жена.

– А сколько у тебя было мужей? – поинтересовалась старуха у Джоанны и объяснила, что аборигенки выходят замуж в десять лет, а мужчина берет первую жену, не раньше, чем достигнет зрелого возраста, поэтому, когда аборигенке, как и Джоанне было за тридцать, она уже успевала несколько раз побывать замужем.

Труднее было разобраться в более сложных понятиях, например, в том, как аборигены представляли время. Основой всего было Время Мечтаний, причем Джоанна обнаружила, что оно относилось не только к прошлому, но также к настоящему и будущему. В их языке даже не существовало слов для обозначения прошлого, настоящего и будущего. У них все было Время Мечтаний. У рода не имелось слов вчера, сегодня, завтра, все заменяло одно выражение «в другой день».

Джоанна узнала, что всю жизнь аборигенов определяла природа. Например, они пользовались своеобразной системой счета. У них не было слов, обозначающих числа, и количество выражалось через названия животных. Собака означала число четыре, так как у нее четыре ноги, птица – число два, кенгуру – три. Смерть аборигены считали как другую часть жизни. Человек не умирал, а «уходил назад». Умереть значило стать Прародителем. Налиандра спросила у Джоанны:

– Кто твой Прародитель?

И услышала ответ:

– Не знаю.

Мудрая женщина грустно покачала головой:

– Тогда что же станет с твоей душой, когда ты умрешь? Джоанна узнала, что аборигенки называли себя не женщинами, а «дочерьми Времени Мечтаний».

В свою очередь, их восхищала Джоанна. Они видели, что Джоанна следовала песенной линии Прародителя Кенгуру, и спросили о ее тотеме. А когда она ответила: «Кенгуру», вспомнив, что говорила ей когда-то Сара, они с пониманием закивали головами. Аборигенки заключили, что она связана с ними родством, а поскольку ее кожа белая, как у призрака, она, должно быть, одержима духом Предка. Тогда они открылись ей, поведали свои секреты, охотно отвечали на ее вопросы о духовных связях между матерями и дочерьми, о песенных линиях, связывающих поколения. Женщины откровенно рассказывали ей о своих ритуалах, касавшихся толкования расположения звезд, предсказания будущего, целительства и рождения детей.

Но стоило Джоанне спросить:

– Вы знаете род Джугала? Вам известно что-нибудь о Карра-Карра? – они тут же умолкали, закрывались, как створки раковины. Она видела перед собой непроницаемые лица.

– Они выглядят веселее, чем обычно, – сказала Джоанна Бет, наблюдая, как Кунаварра развлекает своим шутовством других женщин. – Не думаю, что нам стоит чего-то бояться.

Но взгляд Бет оказался острее. Пристально следя за женщинами, она заметила, что они не только были веселыми, но и нервничали. «С чего бы это вдруг?» – гадала она.

Молодая Виннинг-Арра продолжала веселить женщин. Она бросала свою палку, словно это было копье, и прыгала на одной ноге, подражая мужчинам рода. Глядя на полные корзины и плетеные мешки за спинами, Джоанна не переставала удивляться, как им удавалось находить так много всего съедобного на, казалось бы, совершенно бесплодной земле. Ей вспомнился скелет человека в пустыне, чьи очки она подобрала. Тот несчастный умер голодной смертью, уверенный, что в пустыне нечего есть. Но Кунаварра, Виннинг-Арра и другие женщины с легкостью находили корни и семена, дикие орехи и ягоды, муравьев-медосборщиков, личинок и ящериц, – все, что могло стать вкусным угощением для членов рода. Они находились в центре огромной, пышущей жаром пустыни, где деревья не вырастали выше пояса. И тем не менее волосяной пояс Кунаварры был увешан сотнями извивающихся белых личинок. Джоанна находила, что, запеченные, они по вкусу очень напоминали лесной орех. А Виннинг-Арра поймала пару упитанных ящериц, которые назывались вараны, другие женщины также могли гордиться своей добычей: крысами, змеями и пойманными в силки птицами. Вечером ожидалось настоящее пиршество, отчего воздух наполнится букетом аппетитных ароматов.

Джоанна с глубочайшим интересом наблюдала за своей новой «семьей». За исключением старой Налиандры. в обязанности которой входило смотреть, чтобы не гас огонь в кострах, все остальные женщины рода – от самой старой прабабки до малых детей – занимались собирательством. Там были нескладные подростки, гибкие, грациозные молоденькие девушки, молодые матери и женщины преклонных лет, высохшие от жизни под палящим солнцем пустыни. Их тела со шрамами – знаками племени украшали ожерелья и пояса, сплетенные из человеческого волоса, перья и зубы динго. Иногда женщины раскрашивали свое тело, если собираемая пища имела для них особое религиозное значение.

Между этими разными родственницами и разными поколениями была крепкая связь. С завистью наблюдала она ступени родословной – картину, которую она представляла себе очень давно. Перед ней была последовательность поколений от прабабок до правнучек. Самый маленький ребенок, глядя на седую женщину, опирающуюся на палку, мог видеть предшествовавшие поколения. И Джоанне подумалось, что в этом и состояла причина, почему аборигенам не нужны были слова, обозначающие прошлое, настоящее и будущее. Они все были здесь и сейчас.

Она пожалела, что Бет не знала ни бабушки леди Эмили, ни прабабушки Нейоми. Бет унаследовала черты жен-шин рода Мейкпис: густые каштановые волосы, высокий лоб и пушистые ресницы. Росла она быстро и обещала быть высокой. Два месяца назад Бет исполнилось тринадцать лет, она превращалась в очаровательную девушку. Как и Джоанна, Бет продолжала носить европейскую одежду, хотя ее блузка и юбка успели изрядно износиться. Ходила он с распущенными волосами на манер аборигенов, а лицо ее сильно загорело, как и у Джоанны. Теперь Бет была полна сил, но выздоравливала она очень медленно. В первые дни Джоанне казалось, что дочь не выживет после стольких дней блужданий по пустыне без еды и воды, до того, как на нее не наткнулись аборигены. Джоанна интересовалась лечебными свойствами корней и ягод, которые старая аборигенка давала Бет. Мудрая женщина отвечала, что существует Змея-Радуга, создательница всех рек и колодцев, а на небе есть Мать Всего, и это их силы лечили ее дочь, а не свойства корней и ягод. Сначала сил Бет хватало только на то, чтобы есть, пить и говорить, но спустя неделю она уже могла садиться. Но прошло много времени, прежде чем ей хватило сил встать и сделать первые шаги, и Джоанна с Налиандрой помогли ей дойти до реки.

Заметив, с каким вниманием Бет наблюдает за Кунаваррой, Джоанна снова задумалась над необычным поведением женщин. Смех и шутовство всегда составляли часть их ежедневных походов за пищей, но в этот день они смеялись какими-то неестественно высокими голосами и больше танцевали, что выделяло этот день из ста пятидесяти других дней, прожитых Джоанной среди них. Они были возбуждены больше обычного, смех их резал ухо своей резкостью, и все это несколько настораживало Джоанну.

Наконец сбор пищи закончился, и женщины вернулись в лагерь. Джоанна с Бет шли в толпе женщин ниже их ростом, темнокожих, тела которых не прикрывало ничего, кроме слоя жира эму и пепла. Джоанна и Бет несли свои корзины за спиной, как аборигенки, чтобы руки оставались свободными. Женщины пели, благодаря за щедрость Прародителя Белых Личинок, а также Прародителя Варана и Прародителя Розового Какаду, потому что брать, не выражая благодарности, запрещалось. Подходя к стоянке, находившейся среди вулканических глыб у колодца с пресной водой, женщины услышали песню мужчин, благодаривших Прародителя Валлаби за удачную охоту. Кунаварра шла, пританцовывая, и твердила, что собирается наесться в этот вечер до отвала, так, чтобы никогда больше не хотеть есть!