Добавив таким образом это новое качество к своему характеру, я продолжил нача-тое. Как учитель в школе Вади Бакка, я знал, что у многих моих учеников овдовели мате-ри и сестры. Я поставил себе целью навестить каждую из них, чтобы поговорить об учебе ее сына.

Поразительно, как скоро крадущийся волк начинает чуять добычу. Было совершенно удивительно, что так много женщин готово это делать, и еще более удивительно, что я стал пользоваться спросом.

Не хочу хвастаться подобно другим мужчинам, но почти все мои подружки-вдовы уверяли меня, что я принадлежу к лучшим в мире любовникам. Уверен, что таким сделали меня терпеливость и нежность.

И хотя было трудно, я хранил это в себе. Я не хотел позорить этих женщин и не хо-тел делиться ими. Я принял свое возмужание скромно.

После отъезда Пера Ольсена отец, казалось, был доволен своим чиновничьим поло-жением. До гибели Иерихонского проекта он никогда не позволял нам пользоваться пре-имуществами нашего положения. Теперь же наша семья из девяти человек, включая ново-го ребенка Фатимы и Камаля, приобрела четырнадцать продуктовых карточек. Ибрагим реквизировал стройматериалы, и нам построили хороший дом поближе к шоссе.

Пера Ольсена заменил крошечный человек из Бирмы по имени Не Све. Отец отнюдь не недооценивал его возможности из-за малого роста. А Не Све был достаточно проница-телен, чтобы понимать, что жизнь будет проще и спокойнее с хаджи Ибрагимом на его стороне. Он был из той страны, где обмен одолжениями - в такой же степени образ жиз-ни, что и у нас. И с самого начала они отлично поладили.

До сих пор Ибрагим лишь едва упоминал своих прежних деревенских из Табы или пытался завязать контакты с ними. О да, он часто говорил о своем желании вернуться, но редко - о людях по именам. Почему-то мне казалось, что он чувствует себя виноватым, что откололся от них, хотя, Аллах свидетель, в этом не было его вины.

- Пастух не теряет своего стада ни по одной причине, - вот все, что он говорил на эту тему.

Наш отличный новый дом означал, что Ибрагим остепеняется и примиряется с из-гнанием. Но Таба никуда не девалась, и чем больше он остепенялся, тем больше беспоко-ился о своих старых друзьях. В конце концов он попросил меня разыскать их.

Благодаря своему положению он имел возможность через ЮНРВА послать письма для наведения справок о том, где они находятся. Кроме того, у Ибрагима были две замуж-ние дочери, мои сестры, бежавшие вместе со своими семьями. Годами мы ничего о них не знали. О них я тоже написал запросы.

Прошло несколько месяцев, прежде чем мы получили ответы. Наши деревенские все еще были более или менее целы и жили в лагере возле Бейрута под названием Шатилла. Сестры тоже были в Ливане, в лагере Тель-Затар недалеко от Шатиллы.

Получив их письма, мы на какое-то время впали в ностальгию. Женщины упрашива-ли меня читать им эти письма по два-три раза в день и плакали. Мы узнали, кто женился, у кого появились дети, где кто работал, кто стал у них временным мухтаром. Они были не-довольны. Но хотя ливанцы обращались с ними с презрением и жестокостью, все-таки была работа, и Бейрут оказался явно лучше Иерихона.

При следующем обмене письмами они звали отца снова их возглавить. Не Све не хо-телось терять отца, но будучи реалистом, он понимал, что переезд в Бейрут все-таки ве-роятен.

Я ликовал и парил в раю! В Бейруте - знаменитый Американский университет, а в Иордании и Западном Береге ничего такого нет. Стать студентом университета было моей мечтой, которую раньше я не смел и близко подпустить к себе.

Когда мы говорили о переезде, то сначала наши голоса и настроения были тверды. Мы увидим семью и старых друзей! Мы снова будем народом!

Падение было еще более стремительным, чем воспарение. День ото дня желание от-ца становилось все менее страстным, менее решительным. Переехать нам всем в Бейрут - задача основательная. Ибрагим был теперь в мире с иорданцами. В его нынешнем поло-жении не нужно было много работать, у него были влияние и множество привилегий, ус-ловия нашей жизни были вполне приличными.

Зачем ехать в неизвестность? В Шатилле ему пришлось бы долго и упорно бороться, чтобы утвердить себя и обрести такое же положение, как теперь. По правде говоря, отец устал. Бегство в Яффо, потом Кумран, Цюрих, Джамиль, Чарльз Маан, Иерихонский про-ект, - все это унесло по частичке его души.

Сильный человек, раньше лишь забавлявшийся бахромой фантазии, теперь полно-стью окунулся в нее. О, я изо всех сил настаивал на Бейруте, но он просто свихнулся на этом и приводил нелепые доводы.

Я продолжал писать письма то тем, то другим деревенским и своим сестрам, но странно - не мог хорошенько припомнить их лица. Даже отцу было бы не под силу вос-становить отношения между кланами и семьями Табы.

По прошествии нескольких месяцев Бейрут превратился в мираж.

В те дни, когда у отца происходили личные встречи с Не Све, я переводил для него, чтобы избежать недоразумений. Обычно он ждал меня возле кафе через дорогу от школы. Когда кончались занятия, мы с ним шагали к помещению ЮНРВА. Во время этих прогу-лок я начал замечать в нем перемены. Он стал очень дипломатичным и практичным, избегал треволнений, проницательно разыгрывая племенную игру. Проницательность заняла место гнева.

Я удивился, увидев его однажды в дверях нашей классной комнаты. Он был явно расстроен, хотя никогда не показывал такого чувства на людях. Он позвал меня кивком головы. Я быстро попросил разрешения уйти и последовал за ним из школы.

На дороге он остановился и схватился за меня. Кажется, я в самом деле заметил страх в его глазах.

- Я получил секретную информацию из Аммана. Через две недели иорданцы прика-жут всем ребятам военного возраста зарегистрироваться для призыва в Арабский легион.

- О Боже, - сказал я упавшим голосом.

- С тобой-то все в порядке, - сказал отец, - но они заберут Омара.

Стыдно сознаться, но я скорее почувствовал облегчение за себя, чем огорчение за Омара. После убийства Абдаллы и изгнания Талаля регентское правление его внука, юно-го короля Хусейна, крепко взялось за дело. Иорданцы снова высунулись со своей навязчи-вой идеей аннексировать Западный Берег. Одеть палестинских мальчишек в иорданскую военную форму - хорошо продуманный трюк. Это создаст впечатление, что палестинцы верны королю. Больше того, в случае бунтов и волнений палестинцев Арабского легиона используют для грязной работы. Кровь наших собственных людей будет на наших руках, а иорданцы останутся чистыми.

Отец был глубоко потрясен. Почему? Ведь он уже не представлял политической уг-розы. Он был в мире с иорданцами. И ему, разумеется, известно, как освободить Омара от военной службы. Его реакция была мне непонятна.

Не Све приветствовал нас в манере, отразившей отцовскую безотлагательность. Я объяснил ему, что отец получил намек от иорданского министра.

- Отец говорит, что нам надо немедленно устроить дорожные документы для Омара, чтобы он уехал в Ливан.

Не Све поморгал, представив себе, через какое болото бюрократии и взяток пред-стоит перебраться и как поджимает время. Он крепко задумался.

- Самый скорый способ - нанять Омара для работы в ЮНРВА в Бейруте.

- Можно сделать это вовремя?

- Это возможно.

В Иерусалиме - большой комплекс ООН. Там Не Све удалось установить прямой ра-диоконтакт с ЮНРВА в Бейруте. Система взаимных одолжений заработала. По дороге домой отец выглядел намного спокойнее.

Войдя в дом, я понял, почему отец был на грани паники. Я увидел фотографию Джамиля с вазочкой с цветами и горящими свечами. Рука Джамиля дотянулась до нас из могилы.

Полковник Фарид Зияд - человек терпеливый, и память у него долгая. Ибрагим опа-сался, что смерть Джамиля не утолила его жажду мщения. Если бы Омара забрали в Леги-он, один Аллах знает, что могло бы с ним случиться. Потеря двух сыновей - это было бы слишком даже для хаджи Ибрагима.