- Посмотри хорошенько, мой хаджи, это ожог от сигареты. И на теле у меня шрамы. Но настоящие шрамы внутри. Он стал бояться, что я его оставлю. Я ведь устраивала большинство его забав. Я была физически принуждена принимать большие дозы героина. Как ты видишь, я стала наркоманкой.

- Боже мой, не думал, что меня еще можно чем-нибудь поразить, - мягко сказал Иб-рагим.

- У меня есть шанс выздороветь, если я смогу уйти от него. Есть клиники. Я не слишком далеко зашла. Ну так что, Ибрагим? Желаешь ты мстить или нет?

- У тебя есть план, Урсула?

- Есть.

- Тогда у тебя есть и сообщник.

Неуклюжий Перс постучал по фонарям в эллинге и осмотрелся. Все ясно. Он принял от Урсулы хозяина и помог ему встать шатаясь. Кабир с самого утра накачался наркоти-ков. Его положили на императорскую кушетку, а Урсула повозилась с пультом и включи-ла какую-то музыку.

- Когда они придут? - пролепетал Кабир. - Взгляни на эту чертову кушетку. Я за-платил этим швейцарским собакам десять тысяч долларов за ремонт. Смотри, она не хо-дит ни вверх, ни вниз, и не поворачивается.

- Им еще надо что-то там сделать с кабелем, - сказала она.

- Все они воры.

- Не волнуйся, дорогой. Для этого представления кушетка тебе не понадобится.

- Что они будут делать? Ты мне обещала что-то безумно особенное.

- Они скоро будут здесь, и ты все увидишь сам. Это не похоже ни на что из того, что было раньше. Парочка оригинальна неописуемо. - Урсула кивнула Персу, что взяла дело в свои руки, и пусть он займет свой сторожевой пост.

Султан заколебался, и она почувствовала мерзкий приступ страха.

- Ну? - спросила она.

- Есть хочу, - сказал Перс.

Урсула зависела от его аппетита. Он оправдал ожидание, и у нее отлегло от сердца.

- Сегодня вечером будет шоу только из двоих, - сказала она. - Я не назначала пова-ра.

- Но я же голоден, - настаивал Перс.

- И почему я не привязала тебя к тарелке из кухни? Я тебе принесу на пост.

Султан расплылся в широком оскале, обнажив золото во рту. Он двинул свое мас-сивное тело вниз по короткому коридору, туда, где стояли под крышей катер и полдюжи-ны парусных лодок. Комнатка охранника была маленькая, но со всеми новинками охран-ной техники. Во всех комнатах были установлены камеры, изображения передавались на полдюжины экранов. Султану был виден дремлющий хозяин и Урсула на кухне.

Она поставила на поднос четыре тарелки с верхом, чтобы наполнить его бездонное брюхо. Это была сильно наперченная еда, наперченная настолько, чтобы стал совсем не-заметным цианид, которым ей удалось обрызгать еду, загородив ее спиной от камеры. Она поставила поднос перед ним.

- Это тебя поддержит на некоторое время.

- Урсула, - доверительно шепнул Перс, - что ты сегодня устраиваешь?

- Ты ничего подобного еще не видел, - заверила она его. - Не отрывайся от экрана.

Он с чавканьем разделался с отбивной из ягненка, потом с еще одной.

- Ты меня без этого не оставляй, - попросил Султан, подмигнув.

- Если эфенди свалится как обычно, включить тебя в забаву не составит проблемы. Предоставь это мне, Султан. Разве я не заботилась о тебе всякий раз?

- Урсула, ты настоящий друг.

Она улыбнулась и вышла, прошла в главную комнату с зеркалами и быстро включи-ла музыку - как раз во время, чтобы заглушить дикий крик со сторожевого поста. Она на-бралась храбрости выглянуть в коридор и увидела Султана с вылезшими на лоб глазами, кровожадным лицом. Он заорал, схватился за горло, опустился на колени, пополз, протя-нул руку... и рухнул на пол. Она опасливо приблизилась. Прошли ужасные полминуты. Он дернулся и остался недвижим.

Урсула тихо закрыла за собой дверь.

- Что это был за шум? - пробормотал Кабир со своей кушетки.

- Я ничего не слышала, дорогой.

- Я подумал, что может быть это наше представление.

- Они скоро придут. Почему бы нам обоим не отведать немножко снадобья. Чего-нибудь такого, что дало бы нам подремать, а когда ты снова откроешь глаза, все уже будет готово.

- Ты так мила со мной, Урсула. Так мила.

Она открыла кожаный футляр с бархатной подкладкой, где хранились "его" и "ее" шприцы. Его был еще раньше наполнен дилаудидом, в достаточном количестве, чтобы продержать его под парами до прихода Ибрагима. Она со знанием дела погрузила иглу в его руку, и сон не замедлил последовать.

Эллинг наполнился звуками похоронного марша из Бетховенской Седьмой симфо-нии. Огни были включены на круговорот бесчисленных искр. Урсула сломала под носом Фавзи Кабира ампулу с нашатырным спиртом. Он со стоном проснулся и зажмурился от яркого света. Попытался закрыть уши от оглушительной музыки, но не смог двинуть ру-ками. Они были в наручниках у него за спиной.

- Урсула! - закричал он.

- Я здесь, - сказала она от изножья кушетки. - Ты совсем проснулся, дорогой?

- У меня руки скованы!

- Это часть нашей игры. Верь мне.

Он попытался ерзать, но без толку, так как ноги его тоже были связаны.

- Мне это не нравится! Освободи меня!

- Но ты же все испортишь. Артисты уже здесь. Их всего трое. Ты один, я другой. Удивлен?

Кабир тяжело задышал, его пронзила внезапная испарина, а звуки и свет продолжали нестись мимо него. Он почувствовал руку на своей голой спине.

- А я - еще один, - сказал голос.

Кабир повернул голову, чтобы увидеть говорящего, но для этого он был слишком тучен.

- Угадай, - сказал голос.

- Мне это не нравится! - воскликнул он.

- Но, дорогой, нам это стоило такого труда, - успокаивала Урсула.

Его перевернули на спину. Над ним стоял человек в дьявольской маске из костю-мерной. Он медленно снял ее. Эфенди выпучил глаза. Его тело заблестело испариной от страха.

- Султан! Султан! - закричал он.

- Ах, но ведь он не может тебя услышать, дорогой мой, - сказала Урсула. - Он со-всем мертв и ждет в твоем катере, когда ты к нему присоединишься.

Она прибавила громкость. Ибрагим пихнул его и с лязгом выхватил кинжал.

- Поговорим! Давай поговорим, - взмолился Кабир.

- Да, говори, пожалуйста, - сказал Ибрагим.

- Деньги. Столько золота, что ты в нем сможешь плавать. Миллионы! Миллионы!

Ибрагим присел на край кушетки, приложил острие кинжала к его шее и чуть-чуть надавил.

- Сколько же миллионов ты имеешь в виду? - спросил Ибрагим.

- Миллионы, миллионы. Пять, десять... больше...

- Но если я возьму деньги, то за мной придет полиция.

- Нет, нет, нет. Я дам тебе деньги. Наличными. Позвоню, и их сейчас же принесут.

- Слышишь, Урсула? Он хочет дать мне денег.

- Он врет. У него с банкиром кодовые слова.

- Я не лгу! Я не хитрю! Я честный!

Ибрагим сильно ударил его по лицу тыльной стороной ладони, схватил его за корот-кие завитушки волос на затылке, дернул лицом кверху и взглянул в его полные ужаса гла-за. Кабир плакал и неразборчиво что-то лепетал. Подобие улыбки проскользнуло по губам Ибрагима. Ему ужасно хотелось продлить агонию эфенди. Что делать? Высечь его кнутом? Ибрагим почувствовал дрожь от внезапного приступа дурных чувств. Гремела музы-ка, и огни отбрасывали дикие отблески. О Аллах, я же этим наслаждаюсь, подумал Ибра-гим.

Он показал ей знаком, чтобы уменьшила звук.

- Хорошо. Вот сейчас мы сможем услышать самые последние удары его сердца.

Наступила тяжелая тишина. Ни звука, лишь усиленное дыхание всех троих и по вре-менам хныканье Кабира.

- Когда я жил среди бедуинов, я видел, как мой дядя, великий шейх Валид Аззиз, отомстил парню, который соблазнил одну из его любимых дочерей. Если сделать как на-до, он просто захлебнется собственной кровью, и мы в самом деле услышим, как воздух выходит из его тела.

- Партнер... ты полный партнер во всем... возьми это все... Мне ничего не надо... ни-чего... миллионы...

Острие кинжала скользнуло ниже кадыка к тому месту на шее, где сходятся ключи-цы и слегка выпячивается дыхательное горло. Движением вниз Ибрагим вонзил острие в горло Кабира.