В Европе отец истратил все, полученное от продажи древностей. Правда, у нас еще был в запасе наш арсенал оружия, но по-настоящему наше существование зависело от за-работка Сабри и его побочных доходов. Он никогда не жаловался и все отдавал отцу.

Сначала я чувствовал угрозу. Сабри получит слишком много отцовской благосклон-ности. Но это прошло. У Сабри была своя собственная семья в Газе, и он постоянно гово-рил о своем желании соединиться с ними. А давние подозрения Ибрагима всегда держали его вне нашего узкого круга.

Была еще эта история с тем, что он спал с иракским офицером, а может быть, и с другими. Иногда я испытывал при нем физическую неловкость. Но в его поведении не было ничего такого, что могло бы стать причиной нашего беспокойства.

Тем не менее меня очень занимало, что же было между ним и Надой? А так как Иб-рагим видимо забыл обо всем, я решил как следует разобраться в этом.

Сабри работал в Иерихоне в большом гараже. Когда-то в этом здании был склад, из которого собранный в Западном Береге урожай увозили в Иорданию и Саудовскую Ара-вию. Во время войны место было заброшено, а потом в нем устроили гараж для постоян-ного потока экипажей, пересекавших мост Алленби в Амман и оттуда.

Куда бы ни ехали грузовики и товары, для Сабри всегда находилось дело, и для нас это было очень хорошо. Позади находилась маленькая комнатка, где спали он и еще один механик, сменяя друг друга на ночных дежурствах. Никто не стал бы укорять его за то, что он не хотел возвращаться в нашу сутолоку в Акбат-Джабаре. Лагерь был грязен, семьи дрались между собой, и по ночам постоянно раздавался крик.

Я заметил, что Нада обычно выскальзывала из дома перед заходом солнца в те дни, когда Сабри оставался в Иерихоне. И не нужно было быть пророком, чтобы сообразить, зачем.

Однажды вечером я подождал минут пятнадцать после того, как она ушла, и напра-вился в город. Гараж был на ночь заперт. Я обошел его кругом и попробовал заднюю дверь. Она тоже была заперта. Я попробовал несколько окон, но все их заело накопившей-ся годами грязью.

Осмотрев здание, я нашел опору и вскарабкался на крышу. Люки были на замках. С помощью палки мне удалось оторвать проржавевшие петли.

Я повис на руках и спрыгнул в кузов грузовика. Переждав, когда утихнет боль от па-дения, я осторожно двинулся к комнате Сабри.

Через дверь были слышны звуки. Сабри и Нада издавали все звуки любовников. Я медленно потянул ручку. Потом распахнул дверь.

Они лежали бок о бок на полу на его матрасе. СЛАВА АЛЛАХУ, ОНИ БЫЛИ ОДЕТЫ! Руками они обхватили друг дружку, а их интимные места прижимались через белье и ритмично двигались. Он освободил руку, чтобы взять ее за грудь, а она обхватила его за спину. Они стонали и пыхтели, как будто делали все это на самом деле.

Нада первой заметила меня и вскрикнула, а я бросился на Сабри.

- Я тебя убью! - закричал я.

Я был меньше Сабри, но закален пустыней и не ведал страха. Я был сверху и дико колотил его кулаками по лицу.

Сабри лишь пытался защищаться, закрывая лицо. Мое внезапное нападение застигло его врасплох. Я колотил его снова и снова, ругаясь. Из его губ и носа брызгала кровь. Я обхватил его шею руками и стал их сжимать.

Что-то ужасное обрушилось мне на голову. Вокруг все закружилось и потемнело. Следующее, что я помню, - что я лежал на полу и смотрел на Наду, стоящую надо мной, и все это расплывалось. В руках у нее был гаечный ключ.

- Прекрати! - крикнула она.

Я лежал на полу, дрожа от сокрушительного удара и чувствуя, что из затылка у меня идет кровь. Я чувствовал слабость, тяжело дышал и ползал по полу, стараясь собраться для нового нападения. В глазах немного прояснилось. Сабри скорчился в углу, закрыл ли-цо руками и плакал.

- Ибрагим убьет меня! - всхлипнул он.

Я оперся на локоть. Нада сунула мне в лицо гаечный ключ, грозя ударить снова.

- Нет, - взмолился я, - нет, нет.

Рука ее, державшая ключ, ослабела, оружие выпало на пол, она опустилась передо мной на колени.

- Прости меня, - она всхлипнула.

Лицо Нады было искажено болью, и она не сдерживала рыдания. Она бросилась на пол и едва не захлебывалась слезами.

- О-о-о-о, черт возьми, - простонал я.

Каждый из нас рыдал на своем месте. Наконец она встала на ноги, качаясь вышла из комнаты и вернулась с ведром воды и тряпками. Она вытерла кровь у меня на голове, об-няла меня руками и стала укачивать, как будто я был ее куклой. Потом она подползла к Сабри и вымыла ему лицо. Мы замолчали, и молчание, казалось, длилось вечно. Нада взглянула на меня с мольбой в глазах. Она в самом деле просила за свою жизнь.

- Не знаю, что делать, - сказал я.

- Пожалуйста, не дай нас убить, - сказала она. - Мы больше не могли сдерживаться. Мы в самом деле не сделали этого. Мы только играли. Не дай нас убить.

- Помоги мне, Аллах, - пробормотал я.

- Ишмаель, - заговорил Сабри. - Поверь мне, я не сделал этого до конца. Я уважаю Наду. Я люблю Наду. Что мы можем сделать? Мы сходили с ума. Мы говорили о том, чтобы пойти к Ибрагиму и получить разрешение пожениться. Но у нас ничего нет. У меня нет ни копейки. Ты же знаешь, он ни за что бы не согласился... ты ведь знаешь.

Нада снова подошла ко мне.

- Когда я поняла, что мы не сможем держать себя в руках, я решила, что Сабри надо уехать отсюда и найти своих родителей в Газе.

- Я хотел уехать, чтобы не принести позора вашей семье, - сказал Сабри. - Но как уехать? У меня ни денег, ни документов.

Я видел, что они в отчаянии.

- Ты пощадишь нас, Ишмаель? - попросила она, схватив мои руки и целуя их.

Я сделал ошибку, снова взглянув ей в глаза.

- Я не расскажу. Но Сабри должен уехать.

Они оба прильнули ко мне, я их обнял. И мы снова заплакали. Потом мы сели, как когда-то на выступе утеса, где нашли сокровище. Мы взялись за руки и произнесли нашу клятву. Но клятва не решала проблем Сабри.

- Из-за Нады я хочу остаться, но я понимаю, что принесу ей позор, - сказал он. - Я отдавал твоему отцу каждый заработанный пенни. Себе ничего не оставлял. На взятку чи-новнику за документы нужно больше тысячи долларов. Чтобы найти родителей, надо пе-рейти границу в Иорданию, пройти через Сирию и сесть на судно из Ливана в Газу. Мой переход будет стоить столько же, сколько документы. Я с ума схожу!

Я молился. Чувствуя, как рука Нады сжимает мою, я вспомнил, как она спустилась, взяла меня за руку и втащила на выступ, к пещере с сокровищем. Теперь я знал, что де-лать.

- Я знаю, как добыть для тебя деньги, - сказал я неровно.

- Две тысячи долларов?

- Да. Ты наверно помнишь наше оружие. Мы с Джамилем спрятали его на Горе Со-блазна. Я его продам.

- Но когда отец обнаружит пропажу, он тебя изобьет до смерти.

Теперь я полностью владел собой.

- Сабри должен написать Ибрагиму письмо. Там должно быть сказано, что перед смертью Джамиль хвалился насчет оружия и рассказал тебе, где оно спрятано. Ибрагим этому поверит, потому что всегда подозревал, что Джамиль раскроет место. Если я завтра раздобуду оружие, найдешь покупателя?

- Да, - прошептал Сабри.

- Это опасно для тебя, Ишмаель, - запротестовала Нада.

- У всех нас есть тайны, - сказал я. - Эту тоже надо хранить.

- Но, Ишмаель... - Сабри начал было спорить.

Я его прервал.

- Мы это сделаем. Сегодня же напиши письмо.

Я встал на ноги, вышел из комнаты и подождал в гараже. Я не оглядывался. Им еще много о чем надо сказать друг другу.

Наконец они вышли. Сабри еще раз обнял меня и попытался говорить, но не смог. Он вывернулся из моих рук и ушел в свою комнату, закрыв за собой дверь.

Нада пощупала шишку у меня на голове.

- Она перестала кровоточить.

- Не беспокойся, все в порядке.

Мы промыли наши раны и наши несчастья и вскоре были на дороге к Акбат-Джабару. Увидев лагерь, мы стояли в темноте, рука в руке, и смотрели с шоссе на это мрачное скопище нищенских глиняных хижин. Потом мы поднялись на Гору Соблазна и смотрели на звезды.