– Можно попробовать, – сказал он. – Давай камень.

– Возьми, дружок, – сказал Поль таким покровительственным тоном, который неприятно резанул ухо Дика, настолько он не вязался с новым обликом отца. – Возьми, мой мальчик, и поскорее пожелай, чтобы твой старый отец опять стал самим собой.

Дик взял камень и застыл в задумчивости, а Поль Бультон не находил себе места от волнения.

– Не работает? – испуганно осведомился наконец.

– Не знаю, – спокойно отвечал Дик. – Я еще не пробовал.

– Так попробуй! – вспыхнул отец. – Нельзя терять время. Каждая минута дорога. Вот-вот прибудет твой кеб. И хотя мой облик изменился самым нелепым образом, я по-прежнему не утратил свою отцовскую власть и потому требую, чтобы ты меня слушался.

– Пожалуйста, – сухо отозвался Дик. – Сохраняй свою отцовскую власть на здоровье.

– Тогда делай, что велено! Неужели тебе невдомек, что может приключиться большой скандал? Я не стану посмешищем всего Лондона! О случившемся не должен знать никто. Понимаешь, никто!

– Понимаю, – сказал Дик, сидя на краю стола и болтая ногами. – Очень даже понимаю. Через минуту я попрошу камень и все будет в порядке.

– Молодец! – с облегчением воскликнул Поль. – Я знал, что у тебя хорошее сердце. Только не мешкай!

– Но когда ты снова станешь собой, все будет по-прежнему, да? осведомился Дик.

– Ну да.

– То есть ты останешься здесь, а я поеду к Гримстону?

– Конечно. Не задавай лишних вопросов. Ты все прекрасно понимаешь. Действуй. Не хватало, чтобы нас здесь застали.

– Ясно, – сказал Дик. – Самое время действовать.

– Но что же ты тогда медлишь?

– Поспешишь, людей насмешишь, – сказал Дик. – Тебе может не понравиться то, что я сделаю.

– Что, что ты сделаешь? – поспешно спросил Поль, уловив в интонациях сына что-то зловещее.

– Признаться, – сказал тот, – так даже лучше. Ты же сам хотел стать мальчиком, верно?

– Я вовсе не имел это в виду, – простонал Поль.

– Но откуда это знать камвю? Так ила иначе он мигом исполнил твое желание. Ну а если я пожелаю стать взрослым, каким – был ты десять минут назад, все встанет на свои места, так?

– Ты что, рехнулся? – вскричал Поль, ужасаясь такой перспективе. – Все станет еще хуже!

– Сомневаюсь, – возразил Дик. – Некто не догадается.

– Пойми же, юный осел, так не пойдет! Обменявшись обликами, мы оба окажемся в дурацком положении.

– Это неизвестно, – сухо сказал Дик.

– Ты уж мне поверь. Я решительно возражаю против такого плана. Я этого не потерплю. Слышишь? Я запрещаю тебе даже думать об этом. Верни камень. После сказанного я не могу допустить, чтобы он оставался в твоих руках.

– Нет уж, – стоял на своем Дик. – Ты исполнил свое желание. Теперь почему бы мне не сделать то же самое?

– Ах ты негодяй! – вскричал в праведном гневе отец. – Так ты не слушаешься?! Отдай сейчас же камень! Я тебе приказываю. – И он шагнул к сыну, собираясь силой отнять талисман.

Но Дик был начеку. Проворно соскочив со стола, он оказался на коврике у камина. Руку с камнем он спрятал за спину, а вторую выставил вперед.

– Мне очень не хотелось бы драться, потому что как-никак ты мой отец,сказал Дик, – но если ты мне будешь мешать, я дам тебе по башке.

Мистер Бультон испуганно отступил назад, понимая, что преимущество будет на стороне сына, хотя они и были с ним одного роста и веса. Некоторое время отец и сын стояли, тяжело дыша, друг против друга, внимательно следя, не готовит ли неприятель какой-то подвох.

Наверху, словно в насмешку над происходящей сценой, весело играла полька, в фортепьяно смеялось над драматическим столкновением между отцом и сыном.

Внезапно Дик вышел из оцепенения.

– Отойди! – крикнул он. – Я это сделаю. Хочу стать взрослым, каким был ты.

Не успел он закрыть рот, как мистер Бультон с больший неудовольствием увидел метаморфозу, приключившуюся с его непослушным и бессовестным сыном. Сначала Дик вдруг раздулся словно лягушка и затем превратился в точную копию мистера Бультона. Новопревращенный Дик стал прыгать и плясать по комнате с проворством, какое позволяли его новые габариты.

– Отлично! – восклицал он. – Камень не подкачал! Никто и не заподозрит подвоха!

А затеи он упал в кресло и вволю нахохотался, радуясь своему нахальному поступку. Поль же настолько разъярился тем, как с ним обошелся ребенок, что, с трудом обретя дар речи, свирепо воскликнул:

– Ну что ж, все вышло по-твоему, и мы оба в дурацком положении. Надеюсь, ты теперь натешился вдосталь. Только неужели ты собираешься в таком виде ехать в Крайтон-хауз?

– Нет, – решительно сказал Дик. – В таком виде, нет!

– Ничем не могу тебе помочь. Если доктор согласится принять тебя в таком виде, я не буду препятствовать твоему отъезду.

Поль лишь хотел припугнуть Дика, ибо считал, что если посвятить в их тайну Боулера, все станет на свои места. Но угроза заставила Дика принять решение, на которое он иначе вряд ли решился бы.

– Неужели? – воскликнул он. – Но не кажется ли тебе, что мы с тобой поменялись местами?

– В известном смысле, – признал Поль. – Моя опрометчивость и твое коварство... но если я коротко объясню суть дела...

– Вряд ли у тебя получится коротко, – усомнился Дик, – во попробуй.Когда приедешь к Гримстону.

– Когда? Что, что? – ахнул Поль.

– Видишь ли, нет смысла нам ехать туда вдвоем. Ребята не дадут нам покоя. Ну а поскольку мне там осточертело, а тебе хочется вернуться в школу, почему бы тебе не отправиться туда одному.

– Ни за что! Я не выйду из этой комнаты! Тотчас же за окном послышался стук колес. Они затихли у дома, и раздался пронзительный звонок. Долгожданный кеб приехал.

– Нечего тратить время попусту, – сказал Дик. – Одевайся. Мистер Бультон решил обратить все в шутку и, нервно усмехнувшись, сказал:

– Да, на сей раз ты загнал беднягу отца в угол. Я неправ. Я действительно сказал не то, что думал. Но хватит. Хорошенького понемножку! Пожмем друг другу руки и попробуем найти выход.

Но Дик, уютно устроившись у камина, отвечал с отцовскими интонациями:

– Ты отправляешься в отличное заведение, где будешь окружен всеми домашними радостями – особенно рекомендую тянучку, не пропусти ее – по вторникам и пятницам. Ты снова получишь возможность предаться детским трудам и досугам. Тебе особенно понравится «охота». Ты в детстве не играл в охоту? И со сверстниками ты поладишь, если только не станешь задаваться. Этого они не потерпят. А теперь прощай, сын мой, и да благословит тебя Господь!

Поль оцепенело выслушал эту речь, не смея поверить, что сын вовсе не шутит. Не успел он что-то ответить, как отвориларь дверь и вошел Боулер.

– Еле нашел кеб – погода жуткая, – объяснил он лжеДику, – но вещи уже там, и извозчик говорит, что успеем.

– Прощай же, сын мой, – сказал Дик с притворной нежностью, но опасными искорками в глазах. – И не забудь передать привет доктору.

Поль обернулся к дворецкому, надеясь на поддержку. Боулер не допустит, чтобы хозяина, который всегда был с ним справедлив, если не снисходителен, так вот безжалостно выпроводить из дома.

Он попытался что-то сказать, но в голове его все перемешалось. Он хотел гневно изобличить обманщика, заклеймить его позором, оповестить весь дом, что в его облике разгуливает самозванец. Пусть они соберутся и решат, кто есть кто.

Сумей он сделать это быстро и с толком, он скорее всего избежал бы неприятных переживаний, изменил бы события в свою пользу, ибо Дик еще не свыкся со своим новым положением, но как это часто бывает, самые нужные слова так и не слетают с наших губ в необходимый момент.

В таком положении оказался и мистер Бультон. Он сделал еще «дну отчаянную попытку объясниться, но нависшая над ним угроза отупляла, а не стимулировала его ум. Но тут судьба избавила его от новых мучений. Глаза Поля застлала темная пелена, стены комнаты отступили, в ушах зазвенело, и он стал падать. Ему казалось, что он проваливается сквозь землю и летит ваиз, к антиподам. Затем его окутала чернота, и он потерял сознание.