– Знали, что ты придешь, – с раздражением брякнул Серега. – И будешь задавать дурацкие вопросы. Я тебе уже ответил, что мне этот гражданин не понравился, так же, как и его страстное желание заполучить бумажник любой ценой. А потому решил подстраховаться, чтобы нашу контору не заподозрили черт знает в чем.

– А ведь в описи вещей, найденных у покойника, бумажник не значится… – задумчиво сказал капитан.

– Его квартиру обыскали?

– Очень тщательно. Но такого бумажника в ней не было. Впрочем, возможно я ошибаюсь, – оживился Жердин. – Ладно, поспрашиваю ребят, которые производили обыск. В квартире Соломонова можно еще покопаться – она опечатана. Он отправил семью в Америку и жил один.

– Как он погиб?

– Его нашли совершенно случайно. Пацаны ловили рыбу в реке, поставили удочки-донки, одна из них зацепилась, начали нырять, чтобы посмотреть что там и как, ну и… В воде Соломонов пролежал всего двое суток, так определил медэксперт. Похоже, вашего клиента замочили где-то за городом, в лесу – в его руке нашли земляничный кустик, наверное, царапал землю в конвульсиях. Затем привезли к реке, привязали к ногам полуметровый кусок рельса и бросили в омут. Убийцы не учли одного – что в том месте очень сильное течение. Которое и вынесло тело, несмотря на железяку, к самой отмели.

Поплавай Соломонов под водой еще неделю, от него остался бы один скелет – в тех местах водятся сомы и много раков.

– Кто такой этот Соломонов? – спросил Плат. – Почему я о нем ничего не знаю? А должен бы, если он такая шишка, на которую спустили с цепи наемного убийцу. Убийство, скорее всего, заказное. Мне кажется, работали профи.

– Мы тоже склоняемся к этой версии. А что касается личности убитого, то Соломонов принадлежал к "темным лошадкам". Очень богатым лошадкам, которые едет только из золотой кормушки. Он работал главным консультантом по связям с дальним зарубежьем фирмы "Линкос", но есть достаточно обоснованное предположение, что Соломонов совладелец многих предприятий города и что у него даже есть небольшой личный банк где-то на Каймановых островах.

– Круто… – Плат потер виски, что у моего старого друга обозначало активный мыслительный процесс. – Тогда каким боком Соломонова можно приклеить к Завалихину?

Ведь то, что между ними существовала какая-то связь, теперь, как говорится, и козе понятно.

– Этот вопрос придется прорабатывать. Завалихин был директором фирмы "Анкона-Арт лимитед", которая поставляла на западные рынки "живой" товар.

– Не понял… – Серега вытаращился на капитана как баран на новые ворота. – Ты хочешь сказать, что этот сукин сын торговал рабами? В наше время? Бред!

– Почти что так. Он был поставщиком невест для состоятельных западных джентльменов.

Правда, многие из них, по пока не подтвержденным железными фактами данным, почемуто оказались не в подвенечных платьях, а в мини-юбках проституток, но в этом еще придется разбираться. Мало того, эта скотина, которую, к сожалению, грохнули слишком рано, поставляла богатым бездетным семьям за рубежом будущих мамаш, преимущественно молодых. Они приезжали по гостевым визам, их там подвергали тщательному медицинскому обследованию, и, если все было в норме, оставляли рожать. А после, передав ребенка новым родителям и заплатив не очень большие деньги, быстренько выпроваживали их в родные пенаты. Конечно же, львиная часть денег, уплаченных бездетными нуворишами, оседала на тайных счетах Завалихина. Вот такой компот, коллега.

– Говоришь, грохнули слишком рано?

– Завалихин и "Анкона-Арт лимитед" уже были в разработке. Дело оставалось за малым: получить ордер на его арест и допросить. Но нас опередили. Похоже, кто-то из наших настучал кому нужно и Завалихина немедленно нашпиговали свинцом. Все, концы в воду.

До "убойного" отдела я как раз занимался "Анконой", так что мне все это известно из первых рук.

– Да, веревочка вяжется длинная… – Плат быстро взглянул на меня. – Все эти твои истории, Валера, дурно пахнут. Я тебе не завидую. И себе тоже – угораздила меня нелегкая связаться с этим бумажником.

– А все ли ты, мил человек, мне рассказал? – жестко спросил Жердин, гипнотизируя Серегу своим тяжелым взглядом. – Я знаком с тобою много лет и знаю, что ты большой любитель всяких фокусов и можешь доставать кроликов из цилиндра в самый неподходящий момент. А мне бы очень не хотелось быть с тобой по разным сторонам баррикады.

Плат заколебался. Наверное, его голова сейчас работала словно компьютер, просчитывая разные варианты. Я ничем не мог ему помочь, потому что в сыскном деле разбирался как свинья в апельсинах.

– Ладно… – Серега даже раскраснелся от возбуждения. – Но только не для протокола.

Договорились?

– Слушай, ты меня тоже пойми…

– Или – или! – резко сказал Плат. – Или мы с тобой толкуем полюбовно, или я от всего отказываюсь. Мне совсем не улыбается перспектива ходить каждый день на допросы. А затем "нечаянно" получить лишнюю дырку между глаз. Я даю тебе информацию – и умываю руки.

– Ладно, я согласен, – неохотно ответил Жердин.

Я смотрел на них во все глаза. Я не знал, о чем намеревался рассказать Плат, но мысленно молил Бога, чтобы он не упоминал о нашей находке в бумажнике. Я чувствовал всеми фибрами и жабрами души, что номера тайных счетов могут оказаться для всех нас эпитафией на наших надгробиях. Несмотря на свой мизерный детективный опыт, я практически не сомневался, что убийства Завалихина и Соломонова каким-то образом связаны между собой и имеют непосредственное отношение к тайне бумажника. Плат, братишка, не ляпни сдуру чего не нужно!

– Вчера вечером на нашу контору был произведен налет… – сухо начал Плат, глядя прямо в глаза Жердина, сузившиеся от сильного внутреннего напряжения.

Он рассказал о вчерашних событиях все – от корки до корки. Для полной достоверности информации мне даже пришлось продемонстрировать шишку на макушке и синяк на шее.

Когда Серега закончил говорить, я облегченно вздохнул: нет, все-таки у моего друга есть масло в голове – про тайну бумажника он даже не заикнулся.

– Это все? – спросил после минутного молчания Жердин.

– На этот раз я исчерпался до дна, – проникновенно ответил Плат, надев на себя маску абсолютной честности.

– Значит, номер машины ты не запомнил… – то ли спросил, то ли констатировал капитан.

– Нет. Я уже говорил, что он был сильно забрызган грязью.

– А "нарисовать" портреты тех, кто вломился в ваш офис, тоже не сможешь?

– Было темно… разве что Стас… – Плат взглянул на меня с совершенным безразличием.

Понял я, братан, все понял! Как же, сейчас возьму карандаш и превращусь в Пикассо…

– А что Стас? – с обидой сказал я. – Меня шандарахнули по кумполу – и все дела. Ни фига я не увидел. Если бы знал, что в конторе, кроме Марка, есть еще кто-то – тогда конечно…

– Интересно, что им было нужно в вашем офисе? – спросил Жердин. – По-моему, украсть тут у вас нечего. Или я ошибаюсь?

– Разве что кожаный диван, – невесело осклабился Серега. – Мы остановились на единственной версии, которая хоть как-то объясняет случившееся…

– Ну и?.. – Капитан смотрел на Плата с нескрываемым скепсисом.

– Кому-то из блатных захотелось иметь схему охранной сигнализации, изобретенную нашим другом Марком.

– Версия не выдерживает критики, – заметил Жердин. – Ты и сам это понимаешь. Не тот "почерк", коллега.

– За неимением корабля и корыто подойдет, – огрызнулся Плат. – Вообще-то, чихал я на все версии, которые только можно придумать. Меня интересуют голые факты. А они бьют моих друзей – сам видишь – по головам. И мне бы очень не хотелось повторения вчерашней истории.

– А что мне теперь делать? – спросил Жердин. – Как ты считаешь? – Он остро взглянул на Серегу.

– Хозяин – барин… – пожал плечами Плат. – Ты ведешь это дело – тебе и решать. По поводу бумажника могу написать заявление. Или, если хочешь, оформим все протоколом.

Жердин задумался. Он изредка посматривал то на меня, то на Плата. Мы сидели молча, изображая покорность судьбе.