– Так уж лучше это случится до того, как он снова доберется до моей семьи. Я хочу, чтобы они остались живы! Это мое единственное желание в сложившейся ситуации. – Да-а, веселые дела, чтоб я пропал…

Сидор затравленно смотрел на закатное небо, куда упиралась постепенно пустеющая к вечеру дорога. – Куда ни кинь – везде клин, – продолжил он с тоской в голосе. – Тут ты прав. – А с другой стороны – и я не в лучшем положении.

– Ну, не скажи…

– Перестань! Не нужно меня утешать. За мной ведь тоже идет охота. И сегодня мы с тобой выяснили, кто рыщет по нашему следу. – Выяснили. – Серьезное зверье, ничего не скажешь.

– Серьезное…

– Меня могут вычислить в любой, самый неподходящий момент. Что очень не хотелось бы. В нашем деле, как тебе известно, нет срока давности. Ладно!

Он завел машину.

– Чего тут рассиживаться, – сказал Сидор. – Я голоден, словно волк. Поехали.

– Что ты надумал?

– Узнаешь, – растянул губы в ухмылке Сидор. – Двум смертям не бывать, а одной – не миновать.

– Это точно…

– Тряхнем, брат, напоследок стариной. Есть еще порох в пороховницах… А пошло оно все к бениной маме!

Сидор неожиданно развеселился и запел, как мне показалось, отчаянно фальшивя:

– Ну, а если кто-то помер, все равно играем в покер, виски пьем и не тоскуем ни о чем. Есть у каждого в резерве деньги, женщины, консервы и могилка занесенная песком…

– Это что за "перл"? – спросил я удивленно. – Не слыхал. Народное творчество?

– Можно сказать и так. Это песня "солдат удачи", братишка. Когда меня жизнь совсем уж доставала, только она и была спасением. Как наркотик…

И он продолжил:

– … Было б выпить что покрепче, и ни больше, и ни меньше – все равно с какой заразой воевать…

В город мы въехали уже затемно.

Сидор долго плутал по каким-то закоулкам, пока фары не высветили ржавые металлические ворота, запертые на амбарный замок. Место, куда мы приехали, было на самых что ни есть городских задворках.

Когда он пнул ногой в загремевшие створки ворот, из глубины подворья раздался злобный многоголосый лай.

Судя по всему, нас встречала целая собачья свора.

Опер

Материалы, собранные мною за месяц работы, казалось, раскалили импортную папку докрасна. Отрабатывая связи губернатора, я заметил, что только два человека пользуются его доверием и покровительством.

Один из них был его бывший заместитель, теперь новый глава транснациональной корпорации, а другой…

Кто в городе не знал Сашу Грузина?

Во времена развитого социализма он был мясником. В его крови текло столько примесей, что определить истинную национальную принадлежность Саши Грузина не смогли бы и Шерлок Холмс вместе с доктором Ватсоном.

В самом начале перестройки Грузин создал кооператив "Страж", занимающийся охраной грузов и объектов. Коллектив предприятия (если его можно так назвать) состоял из бывших спортсменов и уголовников.

"Страж" в основном занимался примитивным рэкэтом. Бойцы кооператива обложили данью даже старушек, торгующих пирожками с лотков.

Года четыре официальный бизнес кооператива "Страж" шел ни шатко ни валко. (Чего нельзя сказать о теневой стороне деятельности Грузина; тут было все в порядке). Действительно, кто в здравом уме наймет для охраны бараньего стада волков?

Но на пятом году своей криминальной деятельности Саша Грузин, накопивший немалые средства, познакомился и близко сошелся с нынешним губернатором, пробующим силы в политике.

Так появился зловещий тандем, в котором Шалычев (так звали губернатора) играл роль сначала мозгового центра, а затем и официальной "крыши" для рэкэтира Саши Грузина.

И вскоре город стал напоминать мясорубку.

Стрельба не утихала ни на один день. Внешне бессмысленные бандитские разборки вскоре приобрели некую систему, понятную только посвященным.

Но когда в городе наконец наступила относительная тишина, оказалось, что Саша Грузин стал контролировать торговлю спиртным, рынки и автостоянки. Чего он, собственно говоря, и добивался.

А Шалычев скупил почти все мало-мальски доходные магазины, большей частью в центре города. И коекакие весьма доходные предприятия, которые искусственно обанкротили.

Когда Шалычева избрали губернатором, вернее, когда Шалычев купил это место, он постарался завуалировать свои отношения с Сашей Грузином. Настолько это возможно.

Но шила в мешке не утаишь. О его приятельских отношениях с отъявленным бандитом знал даже самый распоследний городской бомж.

С одной стороны, это был серьезный компромат на губернатора.

А с другой – кто мог отважиться схлестнуться лицом к лицу с всесильным Шалычевым, за спиной которого торчали бандитские стволы подручных Саши Грузина?

Напрашивался вывод: чтобы раскрутить Шалычева на полную катушку, нужно было подобраться поближе к Саше Грузину. Что само по себе являлось задачей архисложной и небезопасной.

Проще было сунуться в змеиное гнездо в период брачных игр, нежели расшевелить бандитскую "малину" Саши Грузина. По предварительным прикидкам, он мог поставить под ружье до трех сотен боевиков.

И у всех этих отморозков было оружие: от пистолетов и автоматов, до гранатометов и пластида.

Да что там оружие! Грузин имел четыре личных вертолета и два самолета: "аннушку" и ТУ. При желании он мог бы обзавестись и бронированной техникой. Денег у него хватало.

Правда, меня утешил последний разговор с Саенко, когда я спросил напрямик:

– Товарищ полковник, для чего нужны эти материалы?

– А вы как думаете?

Ну и хитер, сукин сын! Скользкий как угорь – не ухватишь, не прижмешь.

– Мне думать не нужно, мне надо пахать, – резко ответил я, глядя прямо в его блекло-серые застывшие глаза старого чинодрала. – И я совсем не хочу, чтобы мои труды пропали втуне. – Не пропадут.

Во взгляде Саенко неожиданно мелькнул неподдельный интерес к моей незначительной персоне, отдаленно напоминающий дружеское участие. – Это я вам гарантирую… – сказал Саенко.

И многозначительно прищурил глаза.

Ого! – подумал я, возвращаясь в свой кабинет. Это что-то новое. Похоже, кому-то в верхах Шалычев стал костью в горле, и теперь мне дают "зеленый свет", что значит – руби под корень.

Ну что же, рубить, так рубить…

Конечно, я уже успел отметить особое пристрастие Саенко к моим наработкам. Последнюю неделю меня буквально завалили материалами других ведомств: и по фирме Саши Грузина, и по транснациональной корпорации, возглавляемой другом губернатора Журкиным.

На первый взгляд, они практически не касались самой особы Шалычева. Но при ближайшем рассмотрении и скрупулезном анализе (что от меня и требовалось) разрозненные нити постепенно сплетались в мелкоячеистую, похожую на паутину сеть, в центре которой угадывалась фигура губернатора. – Звонил Сандульский…

Баранкин стучал на пишущей машинке, время от времени задумчиво поглядывая на потолок, будто пытался найти там ответ на вечный вопрос: быть или не быть?

– Что ему нужно? – Не сказал. По-моему, он чем-то напуган. – Это у него обычное состояние души. – Просил перезвонить, когда появишься. – Пошел он…

Я открыл чудо-папку и начал систематизировать накопленные за последние два дня материалы. – Тесть с работы увольняется…

Славка выцедил эту фразу с трудом, сквозь зубы.

– Уж не с твоей ли подачи? – спросил я с подозрением. – При чем тут я?

Голос Баранкина был насквозь фальшив.

– Очень даже причем, – разозлился я. – Если ему стали известны… сам знаешь какие данные, я тебе голову отвинчу.

– Так что, ты мне прикажешь собственными руками копать яму для отца моей жены?!

Лицо Бананкина стало пунцовым.

– А как насчет служебного долга и совести? – спросил я ехидно.

– Серега, он хороший человек, поверь. Нынешняя сволочная жизнь кого угодно преступником сделает. Ты это знаешь не хуже меня.