Как потом выяснилось, основной удар врага приняла на себя гвардейская армия генерала И. М. Чистякова. В ее составе были защитники Севастополя и Сталинграда, Ленинграда и Москвы. Прославленные гвардейцы смело встретили чудовищную лавину фашистских танков.

По мере приближения «тигров» к нашим траншеям вражеская артиллерия переносила огонь в глубину обороны. Раздались залпы советских противотанковых батарей. Их огонь был так плотен, что казалось – вся курская земля занялась огнем, загудела от разрывов снарядов. А тут еще, дождавшись своего часа, показались пикирующие бомбардировщики Полбина и штурмовики Рязанова. Развернутый строй немецких танков уже надвигался на наши позиции, когда над самыми головами пронеслись первые девятки «петляковых». Перевалив наш передний край, они устремились в атаку. Целей у них было более чем достаточно. Стальной смерч бомб рвал броню «тигров», «пантер», «фердинандов», сжигал все, что встречалось на пути. Немецкий генерал Фрост впоследствии писал: «Началось наше наступление, а через несколько часов появилось большое количество русских самолетов. Над нашими головами разразились воздушные бои. За всю войну никто из нас не видел такого зрелища».

Фашисты рассчитывали, что под их натиском советские войска дрогнут и беспорядочно побегут. Немецкие разведчики даже получили специальное задание следить за отступлением русских армий. Однако вместо победной информации разведчики сообщали: «Отхода русских войск не наблюдаем, наши танки несут большие потери».

А в тылу советских войск по направлению к фронту двигались колонны мощных резервов. Подходили соединения второго эшелона. Курская битва набирала силу.

Докладывая Федору Телегину о результатах разведки, я рассказал и о том, что творится на поле сражения.

Что там делается!- невольно вырвалось у меня. – Да, началось,- совсем не обращая внимания на мои эмоции, сказал Федор. Склонившись над картой, он быстро ставил пометки. Сидел он в застегнутом летном комбинезоне, с непокрытой головой. Шлемофон валялся рядом. Командир полка в любую минуту был готов к вылету.

В эти дни мы забыли об отдыхе. Противник поднял в воздух всю свою авиацию. И нашим истребителям был дан приказ: во что бы то ни стало рассеять вражеские бомбардировочные эскадры.

Чтобы расколоть строй бомбардировщиков, у наших соседей двое летчиков пошли на таран. Именно в эти дни начал свой боевой счет сбитых самолетов трижды Герой Советского Союза И. А. Кожедуб, здесь сражался удостоенный звания Героя Советского Союза старший лейтенант Алексей Маресьев. В Курской битве он участвовал уже потеряв ноги и в первых же воздушных схватках сразил три фашистских самолета. В боях на Курской дуге совершил свой беспримерный подвиг и летчик-истребитель А. К. Горовец.

Бой Горовца с немецкими бомбардировщиками и по сей день представляется удивительным явлением в военной практике, и потому о нем следует рассказать подробнее.

Закончив дежурство близ линии фронта, группа наших истребителей развернулась на свой аэродром. Замыкающим в группе летел гвардии старший лейтенант Александр Горовец. Место замыкающего в эскадрилье он занимал не случайно: Горовец летал уверенно, мог в любой момент прикрыть всю группу от внезапного нападения с задней полусферы. И вот Горовец увидел позади себя армаду Ю-78, которая направлялась к нашим позициям. Первой мыслью летчика было: предупредить ведущего своей группы. Но то ли передатчик отказал, то ли где-то осколком повредило кабель, командир не услышал предупреждения, и вся группа продолжала полет прежним курсом.

Отважный летчик один ринулся навстречу строю «юн-керсов». Первая очередь – и объятый пламенем флагман фашистской стаи рухнул на землю. В строю врага возникла паника. «Юнкерсы» стали сбрасывать бомбы куда попало: теперь им было не до прицельного бомбометания. Рассредоточив свой строй, вражеские бомбардировщики нарушили огневое взаимодействие внутри группы. Это было как раз на руку советскому истребителю. Выбрав самолет, который находился ближе всех, Горовец дал по нему пушечную очередь и снова пламя лижет фашистскую свастику. Маленький самолет носился в воздухе птицей. Целей для нападения сколько угодно. Только успевай увертываться от трасс воздушных стрелков да занимай позицию для атаки.

Считанные минуты прошли, как одинокий летчик бросился в строй «юнкерсов», а четыре вражеских бомбардировщика уже пылали на земле. Потом он поджег пятого, шестого.

От могучего строя Ю-87 осталось жалкое воспоминание. Бой шел уже на небольшой высоте, когда Горовец уничтожил девятого «юнкерса». Это было равносильно чуду. Никому и никогда еще не удавалось в одном бою одержать' девять побед! Этот рекорд, насколько я знаю, остался непобитым до последних дней.

Охваченный азартом боя, Горовец слишком поздно заметил подоспевших на выручку «фокке-вульфов». Четыре истребителя против одного. У советского летчика не оста-лось возможности набрать высоту, кончились и боеприпасы. И все же он принял неравный бой. Имитируя атаки, Горовец выбирал момент для нанесения таранного удара, но враг был осторожен и увертлив. Вскоре самолет был подбит. Выпрыгнуть с парашютом не было никакой возможности – слишком мала высота. Изрешеченная фашистскими очередями машина рухнула на землю.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 сентября 1943 года за образцовое выполнение боевых за-даний командования на фронте борьбы с немецкими за-:хватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство А. К. Горовцу было посмертно присвоено звание Героя' Советского Союза.

Летом 1957 года близ хутора Зоринские Дворы были найдены отдельные части самолета старшего лейтенанта А. К. Горовца, партийный билет, оружие, полетные документы. Ныне на белгородской земле летчику-герою воздвигнут бронзовый памятник.

Так самозабвенно дрались наши истребители. И не мудрено, что все чаще и чаще фашистские бомбардировщики, только завидя советских соколов, начинали поспешно сбрасывать бомбы куда попало и поворачивать назад.

Сохранились приказы вражеского командования с категорическим предписанием не принимать боя с советскими истребителями, особенно с модернизированными. В этих приказах указывались приметы наших самолетов, чтобы немецкие летчики могли опознавать их издали.

Такой приказ не случаен. Только за шесть дней наши летчики сбили 1037 немецких самолетов. Огромная цифра! Долго выдержать такое напряжение гитлеровцам оказалось не под силу: они были измотаны и обескровлены.

Наши ребята заметили, что у немцев появилось множество истребителей с пестрыми фюзеляжами. На вражеских машинах были изображены червонный и пиковые тузы, черные кошки, драконы, птицы, змеи. Как потом выяснилось, летали на них знаменитые асы воздушного флота Геринга, лучшие летчики Германии.

Узнав об этом, наш товарищ, командир эскадрильи Николай Шутт рассмеялся:

– Что-то, чем больше мы их лупим, тем пестрей они становятся. Помнишь, Сережа, трефовых тузов? У тех по скромней было, а от этих аж в глазах рябит.

– Ты здорово-то не задирай нос,- сказал ему Николай Дунаев.- Говорят, такие звери летают.

– На «фоккерах» все,- вставил Иван Корниенко.

– Ну, даст бог – побачимся,- заявил Шутт. А «фоккеры» ихние… Что ж, тоже ведь должны гореть. Нет пока такой машины, чтоб не загоралась.

Он никогда не унывал, наш Николай Шутт.

В нашем полку Шутт – один из самых знаменитых летчиков. На фюзеляже самолета Николая до десятка звездочек.

Забегая вперед, скажу, что Н. К. Шутт отважно воевал в небе Берлина и Праги, закончил войну начальником воздушно-стрелковой службы полка, получил за свои победы много орденов и был удостоен высшей награды – звания Героя Советского Союза.

В тот день, когда летчики обсуждали прибывшее к немцам пополнение, Николай Шутт высказал верное суждение о пестрой раскраске вражеских самолетов. Слов нет, на этих машинах летали далеко не новички, но ведь и мы были уже совсем не те, на кого действовали устрашающие изображения на самолетах немецких асов. А вскоре выяснилось, что прибыли эти немецкие летчики на фронт из Западной Европы. Там гитлеровцы еще могли щеголять своими драконами и питонами, но на Восточном фронте…