Он заставил себя переключиться на другие темы.

– Франсин сказала, что квартира свободна и управляющий разрешил вам въехать в любое время.

Отрывистость произнесенной им фразы удивила девушку. Он обиделся, потому что она не хотела, чтобы он дотронулся до нее? Не совсем точно: она сказала ему, что не хочет, чтобы он дотрагивался. Но когда его пальцы заскользили по ее ноге, она испытала восхищение. Как опытный мужчина, он должен понимать, что она ощущает, ведь он показался ей знающим человеком.

– Вы слышите меня? – стараясь перекричать шум, спросил он.

– Слышу.

– Завтра можете и въехать, если хотите. Я помогу вам.

Повернув к нему голову, она обнаружила, что его лицо совсем близко от ее лица. Долго она всматривалась в его темно-угольные глаза. Ей пришла неожиданная мысль поинтересоваться, чувствует ли он, как убыстряется ее пульс, и замечает ли, как краснеют щеки. О Господи, смотреть на него было все равно, что чувствовать себя подключенной к электрической сети. Но потоки, ощущаемые ею, были положительными. Чисто импульсивно ей захотелось отбросить прядь волос, упавшую ему на лоб. Протянув руку, она поправила его волосы.

Держать себя в руках, – снова напомнил себе Виктор. – Это простое и неосознанное движение, которое мог позволить друг, только и всего.

Он не отреагировал на ее прикосновение. Маделин сложила руки на коленях. Она смутилась. То она говорит, чтобы он и не думал прикасаться к ней, то сама поправляет ему волосы. Неудивительно, что он не прореагировал: наверное, принимает ее за свихнувшуюся?

– Да, – резко произнесла она. – Здесь нам, похоже, ничего не выгорит.

– Согласен. Надо перебираться в другое место.

Музыка прекратилась.

– Хорошо посидеть в тишине и спокойствии.

Он согласно кивнул.

И поскольку он сидел молча, посматривая на нее, будто размышляя о чем-то, Маделин решила поддержать разговор.

– Что вы делали на работе на этой неделе?

– То же, что и обычно. Про себя она отметила раздраженность его тона и догадалась, что работа не вызывает у него особого удовлетворения.

– А чем вы занимались, когда служили в полиции?

Виктор заметил, как две девчонки за соседним столом по очереди передают одна другой самокрутку.

– Разными делами. Я работал в отделе по раскрытию опасных преступлений… – на самом деле ему совсем не хотелось говорить о своей работе в полиции: при воспоминании об этом он становился задумчивым и несчастным.

– Там была интересная работа?

– Иногда, – он не хотел казаться неразговорчивым, но эта тема его раздражала, и он постарался переменить ее.

– А все ваши родственники так и живут в Джорджии? – спросил он.

Ей стало ясно, что по какой-то причине он не желает говорить о работе в полиции. Хотя ее мучило любопытство, она ответила на его вопрос:

– Большинство. А где ваша семья? – она с интересом ждала, что он ответит на этот раз.

– Два брата живут здесь, в Лос-Анджелесе, а еще два – в Сан-Франциско. Отец тоже здесь, только на лето он уезжает погостить к сыновьям.

Руки у него большие и грубоватые, – отметила она, продолжая наблюдать за ним.

– А сестер, для разбавки, у вас нет? – подшутила она.

– Нет. В нашей семье не было женщин, после того как мне стукнуло восемь или около этого. Мать умерла от сердечного приступа, когда ей не было и сорока, – тихо добавил он.

Маделин промолчала, понимая, что выражение сочувствия будет не совсем уместным, ведь прошло уже много лет. Он улыбнулся сам себе. – Рос я в жесткой и грубоватой атмосфере. Отец работал плотником на студии «Уорнер Браверс». Он был такой жилистый, да и работа поддерживала его в форме. Если кто из нас пытался противоречить ему, то сразу же получал оплеуху. И, указав на себя, продолжил: – Лично я всегда старался не выводить его.

Видя неподдельный интерес в ее глазах он стал понимать, какая пропасть в воспитании разделяет их. Все в ней говорило родовитости и элегантности. Он мог биться об заклад, что ей никогда не приходилось сражаться за кусок пирога. И уж точно, никогда картой Соединенных Штатов она и прикрывала дыры в стене после чудовищного побоища. Не то чтобы они с братьями все время проводили в постоянных драках. Бывали и затишья, и перемирия. И даже в самые трудные времена в их семье воцарялись любовь и порядок.

– Мальчишке нужен отец, – прошептала она, обращаясь скорее к Виктору, чем к себе. – Пока не погиб папа, Дэви был счастливее.

Эти слова вернули Виктора к действительности. Они пришли сюда в поисках брата, а не для того, чтобы заниматься воспоминаниями о детских годах.

– Пора двигаться, – сказал он. Такая поспешность удивила ее, и она вопросительно посмотрела на Виктора.

– Ну не можем же мы весь вечер просидеть в этой дыре.

Она кивнула. Он прав.

Кричаще яркие огни рекламы над магазинами поблескивали и переливались, отбрасывая причудливые блики на тротуар и стены домов. Рядом с баром стоял зазывала, зычным голосом приглашая прохожих посетить самый эротичный стриптиз. Проходили странные парочки, а группы прохожих задевали прохожих, попадавшихся им на пути.

Коренастая женщина с устрашающей розоватой шевелюрой подмигнула Маделин. Когда девушка сделала вид, что не замечает ее, та подмигнула более выразительно.

– Вы знакомы с этой дамой? – с ухмылкой спросил Виктор, когда они прошли мимо.

Маделин уже не могла сдерживать смех.

– Наверное, я становлюсь более грубой. Еще на прошлой неделе эта подруга шокировала бы меня. Она и сейчас повергла бы в шок любого жителя Альберты.

– Вы привыкаете к улице, Мэдди, – объяснил он ей.

Конечно, все было не так просто. Она, возможно, приобретала некоторые черты горожанки, и с нее слетала провинциальная пыль.

– Вы так считаете? – этот комплимент непонятно почему приятно польстил ей.

– Конечно.

Когда они посетили еще одно подобное заведение, где Виктор показал фото подростка скучного вида владельцу, Маделин продолжала раздумывать над словами Виктора. Выйдя на улицу, она неожиданно для себя задала вопрос:

– А Франсин знает жизнь города и улицы?

– Пожалуй, да, – ответил Виктор и подумал: «Еще бы, ей просто необходимо быть знатоком в таких делах, как платному информатору полиции». Но вслух он ничего не сказал. Естественно, он не мог рассказывать об этой стороне жизни Франсин.

Что означала его загадочная улыбка?

– Вы уверены, что она согласна, чтобы я переехала в квартиру по соседству с ней? Не покажусь ли я ей слишком скучной?

Маделин презирала себя за сказанные слова, но она отчаянно стремилась услышать другой комплимент или по крайней мере заверение, что это не так.

Но не дождалась.

– Франсин не против. Она привыкла к разным людям.

Обида накапливалась в душе Маделин. Значит, эта Франсин ему больше по душе чем она. И понимание того, что тебя с кем-то сравнили, а сравнение оказалось не в твою пользу, еще больше задело ее.

– Давайте на минутку заглянем в этот бар. Я знаю его владельца и хочу показать ему фото. Может, он видел Дэви где-нибудь поблизости?

Пока Виктор обменивался рукопожатиями и добродушными похлопываниями с владельцами бара, Маделин поджидала его у входа. Но и здесь ее брата никто не видел.

– На сегодня можно заканчивать, – сказал Виктор, возвращаясь к ней. Он осторожно обнял ее за талию и вывел за дверь.

Она ничего не могла поделать с собой, когда почувствовала, как от его прикосновений тепло разливается по телу, а сердце начинает бешено колотиться в груди. «Интересно, заметил ли он мою реакцию?» Она быстро взглянула на него. Его лицо ничего не выражало. Только живые глаза поблескивали и светились, как два куска антрацита.

– Хотите познакомиться с Франсин? – направляясь вниз по улице к машине, спросил он.

– Почему бы нет? – но, честно говоря, особого желания она не испытывала.

Он посмотрел на часы.

– Мы сейчас как раз будем проезжать мимо ее дома. Вот вы и посмотрите квартиру, если хотите, конечно.