Сталин уже после первого удара понял, что «Ленину капут». Характер болезни держался в секрете, и о том, что Ленин болен, знал лишь узкий круг близких людей. Но и они не знали всего о болезни. Сталин же стал расспрашивать врачей, читать медицинскую литературу и установил, что выздоровления Ленина не будет. Исходя из этого обстоятельства, стал выстраивать свою политику |8. С. 76].
Троцкий, еще недавно блиставший в качестве главнокомандующего Красной Армией, в начале 1922 года оказался в тени. Правда, почитание Ленина и Троцкого еще продолжалось, но реальная власть уже уходила из рук Троцкого. Любопытно, что сам Троцкий этого сначала не понимал. В 1922 году он занялся самопрославлением — составлением истории Красной Армии. Однако пока и члены «тройки» активных действий еще не предпринимали. Была надежда на возвращение Ленина, и осенью 1922 года он действительно оправился от удара и на некоторое время вернулся к работе.
И не просто вернулся, а развернул очень активную деятельность. По подсчетам Валентинова, Ленин за два с половиной месяца, до нового удара, председательствовал на 25 заседаниях, лично написал 110 писем, принял 175 человек и три раза выступил перед аудиторией [37. С. 95]. В этот момент он начал наступление на Сталина, против его Секретариата, как сосредоточения власти, создание некоторого балансирующего органа, которым предлагалось сделать Контрольную комиссию и Рабоче-Крестьянскую Инспекцию.
Мало кто пишет о причинах такой политики Ленина. Причина состояла в том, что заместители Ленина по партии пользовались классическим методом упрочения своего положения: «доступом к телу», то есть контроля посещений больного вождя. Так было во время выздоровления Ленина после ранения осенью 1918 года, когда Свердлов практически изолировал его от внешнего мира в Горках. Так же становилось и теперь, когда изоляцию вокруг Ленина создавал в своих интересах Сталин. Ленин с этой изоляцией боролся всеми своими тающими силами.
Поводом к выступлению Ленина послужило столкновение Сталина с ЦК Компартии Грузии по национальному вопросу. По ходу этого наступления Ленин сделал шаги по сближению с Троцким. Тот воспринял это сближение, чисто тактическое, как стремление Ленина передать ему власть в партии. Воспоминания Троцкого о борьбе в начале 20-х годов были построены на основе этого представления.
В той борьбе сплетались не столько какие-то объективные противоречия, а скорее личные чувства: симпатии и антипатии членов партийного руководства друг к другу. Все, кто оставил воспоминания о том времени, уделяли этому вопросу большое внимание, особенно останавливаясь на взаимных антипатиях. Именно на мотиве личной неприязни к Троцкому возникла антитроцкистская «тройка», поддержанная Лениным. Впоследствии к Сталину присоединялись люди, которые по разным причинам и поводам подверглись критике. Так пришли в сталинский союз Орджоникидзе, которого Ленин хотел исключить из партии за самоуправство на Кавказе, и Дзержинский. Троцкий так вспоминает о позиции Дзержинского, тоже пришедшего в сталинский блок: «Ленин Дзержинского высоко ценил. Охлаждение между ними началось тогда, когда Дзержинский понял, что Ленин не считает его способным на руководящую хозяйственную работу. Это, собственно, и толкнуло Дзержинского на сторону Сталина» [38. С. 481]. Побороть Сталина и его сторонников в ЦК Ленину не удалось, хотя тот и не оставил надежды, пользуясь своим авторитетом, уменьшить сталинскую власть над ЦК, действуя из своей комнаты. 16 декабря 1922 года у Ленина случился второй удар, и он снова отошел от активной деятельности. После его второго ухода сложилась такая обстановка внутри партии: усилившаяся «тройка», создавшая расширенную коалицию приверженцев против Троцкого, поддержкой Ленина противопоставленного против «тройки». Неудачная борьба Ленина против Сталина сыграла тому на руку, усилив его позицию и сплотив его сторонников.
9 марта 1923 года у Ленина случился третий удар, который всерьез вывел его из строя: паралич, расстройство речи и умственной деятельности. Члены «тройки» стали в спешном порядке сосредотачивать власть у себя в руках. У них еще оставался какой-то запас времени, пока Троцкий не разберется в положении и не вступит в борьбу за власть, чтобы сосредоточить все в своих руках и не оставить ему ни малейшего шанса.
Сталин, Зиновьев и Каменев нашли лазейку в порядке работы Политбюро — утверждение повестки дня. Эту работу они полностью взяли на себя, собираясь или на квартире Зиновьева или в кабинете Сталина. Бажанов так описывает заседания этого «секретного правительства»:
«Накануне заседания Политбюро Зиновьев, Каменев и Сталин собираются, сначала чаще на квартире Зиновьева, потом обычно в кабинете Сталина в ЦК. Официально — для утверждения повестки Политбюро. Никаким уставом или регламентом вопрос об утверждении повестки не предусмотрен. Ее могу утверждать я, может утверждать Сталин. Но утверждает ее тройка, и это заседание тройки и есть настоящее заседание секретного правительства, решающее, вернее, предрешающее все главные вопросы. На заседании только четыре человека — тройка и я. Я докладываю вкратце всякий вопрос, который предлагается на повестку Политбюро, докладываю суть и особенности. Формально тройка решает, ставить ли вопрос на заседании Политбюро или дать ему другое направление. На самом деле члены тройки сговариваются, как этот вопрос должен быть решен на завтрашнем заседании Политбюро, обдумывают решение, распределяют даже между собой роли при обсуждении вопроса на завтрашнем заседании» [35. С. 47]. Сталин в то же время завел для себя одно, чрезвычайно мощное, оружие в борьбе за власть. Все самые высокопоставленые руководители партии и правительства общались между собой по секретному телефонному коммутатору — «вертушке». Коммутатор находился в руках у Сталина и вместе с ним возможность подключаться к любым телефонным переговорам, прослушивать их. Поскольку коммутатор секретный, то руководство разговаривает по нему свободно, без секретов.
По воспоминаниям Бажанова, Сталин постоянно прослушивал разговоры по «вертушке», и, таким образом, оказался в курсе всех дел, всех мнений и принимаемых решений в идущей подковерной борьбе за власть. Что бы ни затеяли его противники, это тут же станет ему известно. Это обстоятельство сделало Сталина зрячим в борьбе за власть в партии [35. С. 54–55].
Во второй половине 1923 года «тройка» вооружилась еще одним оружием внутрипартийной борьбы, чрезвычайно мощным по тем временам. Этим оружием было «мнение Ленина». Полное собрание сочинений, которое включает в себя значительную часть ленинского архива, показывает, насколько широкой была деятельность вождя. Так или иначе, он высказывал свое мнение практически по всем вопросам партийной жизни, государственного, хозяйственного и военного строительства. Члены «тройки» решили обратить этот архив в свою пользу. Была развернута мощная пропаганда идей ленинизма, которому придавался несколько евангелический оттенок. Мол, все, что написал и сказал Ленин, — есть истина.
Но это было еще не все. Ленин оставил множество записок, писем и резолюций, в которых он давал оценки видным большевистским руководителям. Эти оценки далеко не всегда были сдержанными.
На заседании «тройки» в ноябре 1923 года обсуждался вопрос о том, как этот весь материал использовать. Собранные вместе, ленинские цитаты могли поставить решительную точку в карьере большей части видных большевиков. Бажанов пишет, что вопрос решился таким образом: было решено внести предложение об организации Института Ленина, который должен стать хранилищем всех ленинских рукописей. 23 ноября 1923 года Политбюро выносит постановление об организации Института Маркса-Энгельса-Ленина и о немедленной сдаче всех ленинских рукописей и писем в этот архив [35. С. 83]. Помощником директора этого института становится помощник Сталина — Товстуха.
«Тройкой» был выработан план отстранения Троцкого от руководства армией. Сначала должно было произойти расширение Реввоенсовета, куда должны были войти противники и враги Троцкого, затем должен был быть отстранен заместитель Троцкого Склянский, а потом уже выведен и сам Троцкий.