Лора прижала платок к глазам.

– Я не хочу ничего слушать. Это отвратительно!

Чарльз строго взглянул на жену, и она замолчала, а он обратился к Тамсин.

– А теперь расскажи нам обо всем, – попросил он.

Тамсин нервно передернула плечами.

– Все очень просто. Я влюбилась.

– О, избавьте меня от этого, – простонала Лора.

– Это правда! – почти выкрикнула Тамсин. – Я ничего не могла с собой поделать. Это чувство оказалось сильнее меня.

– И кто этот молодой человек? – спросил Чарльз, словно не обращая внимания на расстроенный вид жены. – Где он живет? Чем занимается?

Тамсин вздохнула.

– Он… он не молодой человек, – тихо сказала; она.

Лора сразу встрепенулась.

– Что ты имеешь в виду? Кто же он?

– Он… он – друг отца, – объяснила Тамсин. – Писатель. Он живет в деревне.

– Писатель! – недоверчиво бросила Лора. – И о чем же он пишет?

– Дай ей возможность высказаться, – одернул ее Чарльз.

– Он пишет романы, – нехотя произнесла Тамсин. – Его зовут Хайвел Бенедикт.

– Хайвел Бенедикт! – Лора была потрясена. – Хайвел Бенедикт! Боже правый, Тамсин, у тебя роман с этим человеком?

– Я этого не говорила, – возразила Тамсин. – Ничего подобного, мама.

– Объясните мне, в чем дело? – недоуменно спросил Чарльз. – Ты знаешь этого человека, Лора?

– Знаю его? Конечно, знаю. Он кузен Джоанны. Он даже был на нашей свадьбе, моей и Ланса.

Чарльз был поражен.

– И в этого человека ты влюбилась, Тамсин?

– Да, – ответила девушка, не обращая внимания на возмущенное восклицание матери.

– И он влюблен в тебя?

Тамсин опустила голову.

– Нет, я этого не говорила, – тихо ответила она. – Он… он смотрит на меня, как на ребенка.

– Надо думать! – Ответ дочери немного успокоил Лору. – Боже мой, Чарльз, эта идея просто смешна!

Тамсин взглянула на мать.

– Почему смешна?

Лора бросила на нее возмущенный взгляд.

– Потому что этот человек слишком стар для тебя. И вообще он… не подходит.

– Для кого? – настойчиво допытывалась Тамсин.

– Для тебя… для меня… для всех! Тамсин, я была очень терпелива с тобой, но я больше ничего не хочу даже слышать об этом!

– Лора! – В голосе Чарльза звучало предостережение. – Лора, не поступай опрометчиво!

– Что? Почему я не могу поступать, как считаю нужным?

Чарльз нахмурился.

– Потому что Тамсин уже не ребенок, хотя ты, возможно, по-прежнему считаешь ее маленькой. В следующем месяце ей будет восемнадцать. Она уже достаточно взрослая, чтобы самой решать за себя.

Лора открыла, было, рот, чтобы возразить, но промолчала: она всегда прислушивалась к советам Чарльза и ценила его мнение. И сейчас спокойный голос ее нового мужа помешал Лоре с возмущением обрушиться на дочь.

Сдержав себя, Лора с явной неохотой произнесла:

– Каково же твое мнение, Чарльз?

Чарльз задумчиво почесал подбородок.

– Я считаю, нам следует серьезно подумать о том, чтобы отпустить Тамсин, если она этого хочет, – сказал он, очень удивив свою жену. – Но не сейчас.

Тамсин, решившая было, что нашла в нем неожиданного союзника, удивленно подняла на Чарльза взгляд.

– Не сейчас? – переспросила она. – Что вы хотите этим сказать?

– Ну, я думаю, мы пока оставим этот вопрос открытым, – сказал он, – а если до Рождества твое намерение не изменится, тогда мы поговорим об этом. Согласна?

Тамсин озадаченно смотрела на него. До Рождества оставалось еще четыре месяца. И все же…

– А если я не передумаю?

– Тогда мы отпустим тебя, конечно. – Он посмотрел на жену. – Не так ли, Лора?

Лора нервно поежилась.

– Если ты так считаешь, Чарльз, – неохотно согласилась она.

Чарльз заложил руки за спину.

– Я считаю, что это самое правильное решение, – заявил он. – В конце концов, Тамсин, не забывай, что ты очень много значишь для своей матери. Ты же не хочешь идти против ее желания, не так ли?

– Ну… конечно, – смущенно произнесла Тамсин.

– Хорошо. Тогда решено. – Чарльз улыбнулся. – А сейчас я предлагаю на время забыть об этом. Ты сегодня встречаешься с Джерри?

Тамсин почувствовала, как в ней растет отчаяние. – Независимо оттого, что сказал Чарльз, она ему все же не доверяла. Как он мог соглашаться на ее отъезд в Уэльс и в то же время спрашивать о Джерри Торпе? Это было парадоксально. Неужели он не слышал, что она говорила о Хайвеле? Разве ее слова ничего не значат?

Тамсин повернулась к матери. Лора ни спеша, пила бренди, осуждающе взглядывая на свою дочь, будто ожидая, что та станет извиняться.

У Тамсин было искушение накричать на них, на них обоих. Она хотела заявить им, что намерена поступить по-своему; что она все равно уедет в Уэльс и выйдет замуж за Хайвела или будет просто жить с ним, если он того захочет! И что бы они ни говорили, как бы долго ни заставляли ее ждать, рано или поздно она вернется в Уэльс!

Глава десятая

Тамсин написала отцу, что она не сможет приехать в Трефаллат на крестины Глина. Ей было неприятно разочаровывать его, поэтому она пообещала, что с разрешения Лоры приедет к ним после Рождества. Конечно, это будет еще не скоро, но девушка надеялась, что отец ее поймет.

Написать Хайвелу оказалось гораздо труднее. Во-первых, она не знала, вернулся ли он домой, и к тому же она никак не могла найти нужных слов. Когда она начинала описывать свои чувства, на бумаге все выглядело слишком романтично, глупо, и очень по-детски. Когда она сдерживала чувства и просто сочиняла письмо, которое послала бы другу, оно получалось сухим и холодным, заполненным подробностями беспечной жизни, которую она вела.

В конце концов, Тамсин отказалась от своего намерения и стала ждать, что он сам напишет ей. В письме к отцу она спрашивала о Хайвеле, как он живет, вернулся ли домой, и все прочее, и надеялась, что тот узнает об этом и решит ей написать.

Но проходили дни и недели, а ответа ни от одного из них не было. Тамсин начала заниматься в колледже, стараясь сосредоточиться на учебе. Ждать Рождества было бесполезно. Праздник был далекой, туманной целью, а сознание того, что Хайвел позволил ей уехать, не сделав попытки каким-то образом связаться с ней, съедало ее как болезнь. Ее пугала перспектива вернуться в Уэльс и натолкнуться на равнодушие Хайвела. И все же она знала, что, несмотря на возможность поражения, она должна попытаться вновь встретиться с ним.

Были минуты, когда Тамсин спрашивала себя, почему она так уверена в своих чувствах. Что привлекало ее в Хайвеле? Среди ее друзей в Бостоне было достаточно молодых людей – высоких, широкоплечих, красивых – которые с радостью помогли бы ей забыть прошлое, но к которым она была совершенно равнодушна. Почему? Если то, что она испытывала к Хайвелу, было лишь физическим, сексуальным влечением, почему бы тогда какому-нибудь другому мужчине не заполнить эту пустоту?

В такие минуты Тамсин впадала в отчаяние. Все дело было в том, что она любила Хайвела. Он был единственным мужчиной, который оказался ей нужен. Если он не будет с ней, то никто другой его уже не заменит. Сейчас Тамсин просила у судьбы лишь возможности поселиться поблизости, чтобы хоть время от времени видеть его. Ей было достаточно и этого.

Тамсин знала: мать и Чарльз надеялись на то, что долгая разлука подействует на девушку лучше, чем все их аргументы. Однажды она как-то случайно услышала их разговор. Хотя Тамсин и знала, что подслушивать неприлично, упоминание имени Хайвела заставило ее замереть на месте. Подозрения Тамсин относительно Чарльза подтвердились. Его поддержка была лишь уловкой, чтобы дать им с матерью время убедить Тамсин остаться с ними в Бостоне.

Они могли бы добиться успеха, подумала Тамсин, если бы ее чувства к Хайвелу были лишь иллюзорными, как они это себе воображали. Лора старалась дать дочери все, что она пожелает. В октябре ко дню ее восемнадцатилетия мать подарила ей небольшой спортивный автомобиль. И хотя Тамсин чувствовала, что этот подарок был частью плана Лоры оставить свою дочь в Бостоне, девушка не могла не радоваться собственной машине.