Авдуевскій, А. Сравнительная оценка наиболее распространенныхъ способовъ определенія спорыньи въ ржаной муке. Спб. 1894.

Виноградовъ, Н. О патолого-анатомич. измененіяхъ въ органахъ и тканяхъ у людей при хронич. отравленіи спорыньей. Каз. 1897.

Колотинскній, С. Хроническое отравленіе спорыньей и наблюдаемыя при немъ изменевія въ центральной нервной системе у животныхъ. Спб. 1902.

Орловъ. К. X. Къ ученію объ измененіяхъ глаза при хроническомъ отравленіи спорыньей и ея препаратами. Каз. 1903.

И здесь еще нет известных работ А.В. Пеля, Р.С. Четыркина, В.А. Тихомирова, а также И.О. Калениченко, написавшего, по-видимому, первую в России диссертацию о спорынье «Tractatus de Spermoideae clavi: phytonоmia, chemia, historia ususque therapeutics» в 1837 году.

Но одними диссертациями болезнь не победить, если народ от черного хлеба отказаться не может. Или не хочет. То, что картошке удалось в Европе — вытеснить рожь — в России никак не получается.

К концу XIX века уже не только врачи в России знают об опасности спорыньи и чем были вызваны средневековые «таинственные эпидемии» — в это время вопрос зараженности ржи спорыньей волновал даже власти. В заметках нашего знаменитого ученого Д.И. Менделеева «Какая же академия нужна в России?» есть такие строки: «Например, сию минуту рассматривается вопрос относительно перемола зерна для всей русской армии, потому что при покупке муки часто попадалась хлебная спорынья, и теперь приходится собирать, можно сказать, всех ведомств … членов для обсуждения вопроса чрезвычайной важности. Без особых слов можно сказать — чрезвычайные лица должны решать вопросы громадной экономической и гигиенической важности. Это дело, очевидно, должно принадлежать Академии как центральному учреждению. Она должна иметь средства для того, чтобы подобного рода вопросы решать с положительностью».

Удивляет только то, что тот же врач Догель обращается к западному средневековому опыту, описывая отравления спорыньей. Может на Руси своих эпидемий не было? К сожалению, как мы знаем, это не так. Хотя христианство, в отличие от Европы, в этом случае усугублению ситуации поспособствовало мало. Ни ведьм на Руси толком не жгли, ни кошек не уничтожали, ни крестовых походов не устраивали. Впрочем, это ситуация достаточно типична для стран, куда и рожь, и христианство добрались позже X века. В России ситуация была лучше тем, что католическую демонологию православные не признавали, да и язычество победить до конца так и не смогли. Сама же спорынья, как таковая, на Русь оказала влияние даже большее, чем на Европу. Для русского народа на протяжении веков спорынья была не сорняком или ядом, а синонимом и олицетворением счастья и удачи. И еще сегодня в различных сборниках «магических заговоров» можно прочитать народный заговор на удачную торговлю: «Будь в моем амбаре клад да лад да во всем спорынья». Но сейчас уже никто не понимает значения слова «спорынья». А когда-то оно употреблялось очень широко, и отнюдь не в том смысле, который мы рассматривали выше.

Это видно в любом стандартном описании праздников по народному календарю. Например, 3 января — это «Петр Полукорм. Поутру 3 января шли кромить сусеки, торкать зерно … Хлебные запасы нужды не терпят. Входя в дом в этот день, говорили: „Спорынья в квашню!“ Ведь от порядку и догляду спорынья в хозяйстве живет». Или Рождество Христово, 7 января — «почерпнуть старались молотильщики кашу тоже с ворохом. С верхом. Чтобы спорынья велась в дому. Чтобы не пустовал горшок, не остывал бы печной под, не скудели бы закрома хозяйские». О какой же «спорынье» здесь идет речь?

Заглянем в словарь Даля, где все вышеприведенные календарные фразы есть:

* Спорынья ж. и спорина, спорость, успех, удача, выгода, прибыль, прок, рост.

* Спорынья дороже богатства.

* Когда хлеб печется, не мети избы: спорынью выметешь.

* Спорина (Спорынья) в квашню! (Привет бабе, которая месит хлебы).

* Спорынья в квашню! (Ответ: сто рублей в мошну!)

* От порядку и догляду спорынья в хозяйстве живет.

* Без Божьего благословенья, ни в чем спорыньи не жди.

* Спориной и бедный проживет, а неспорь (неспорынье) и богатого губит. Спорина против спорины не приходится: ржи десять мер на десятину, а маку — мужичью шапку. Погуще, так и поспорее. Кто за хлеба соль берет со странного, у того спорыньи во дому не будет.

* Спорынья, южн. зап. спорынье ср. и спор, спорыш м. спорина, перм. спорня, пск. уродливое, болезненное черное зерно во ржи, с сероватою, приторною на вкус мучною мякотью; крючки, рожки; спорынья вредна в пище (хотя не столько, как рожки пшеничные), но зерно вырастает втрое, да притом от него квашня хорошо подымается, отчего и названье спорынья.

* Коржава ж. новг. — Спорынья в хлебе.

* Поринье ср. вологодск. спорынья, в знач. здоровья, крепости тела.

Итак, проблема оказывается в том, что рожь, хоть и появившаяся на Руси позже, принесла с собой то, что в русском народе привилось даже больше, чем в Европе. Теперь на Руси «спорынья дороже богатства», спорынья и счастье — синонимы. Потребление спорыньи стало частью национальной культуры.

Спорынья поможет скорее, чем Бог, ведь от спорыньи «квашня хорошо подымается, отчего и названье спорынья» (Даль), а «молитвой квашни не растворишь». (там же)

В таких песнях мы видим уже не абстрактное «счастье-спорынью», а вполне физическую спорынью яровую. Ту самую от которой поднимется вполне материальное тесто. После крестьяне отведают хлеба из такого теста и «Прощай, квашня, я гулять пошла!» (тот же Даль). Доброй народной приметой становится поиск в поле «спорыньи» или «житной матки». С прошлых веков уже забылось, что считалось «матерью ржи» на Руси и каждый пытается объяснить по-своему. Для кого-то это наибольшее количество колосков на стебле: «Во время жатвы жнецы старались найти на одном стебле самое большое количество зерен. Такой колос называется «житной маткой» или «спорыньей». Их берегут весь год до нового посева, с этих зерен начинают сев, с надеждой на получение от них большого урожая». Другие полагают, что таких колосков обязательно должно было быть двенадцать, как христианских апостолов: «В этот же день искали в поле «спорынью» — на одном стебле наибольшее количество колосков. Если их двенадцать, то это — „житная матка“, „спорынья“. Такие колосья хранили в течение года как зеницу ока, приберегали к посеву: смешивали с посевным зерном или высевали в поле первыми. Верили в обильный урожай, в сытую жизнь. На Смоленщине пели: (см. эпиграф)».

Третьи считают, что для добавления в освященное в церкви зерно достаточно и двух «зерен спорыньи»: «Зерно освящалось: в церкви повсеместно в день „зернового“ Спаса, на Пасху вместе с куличами и яйцами (енисейск.); в домах или на деревенской площади во время обходов священника с пасхальными молебнами. В него добавляли зерна, наделявшиеся, по народным представлениям, особой силой и способные принести богатый урожай: зерна дожиночного снопа, а также зерна „спорыша“/„спорыньи“ (от слова „спорый“) — стебля пшеницы или ржи с двумя или большим количеством колосьев, также называвшегося в западнорусских губерниях „житной маткой“. В Самарской губ. зерна „спорыньи“ зашивали в ладанку, которую сеятель, отправляясь сеять, надевал на нательный крест».