– Ты не знаешь, где сегодня Белокурая Малин?

Брюнетка вытаращила на него глаза. Потом усмехнулась и, обратившись к подруге, сидевшей за соседним столиком, сказала:

– Слышишь, Эва, этот норландец спрашивает о Белокурой Малин. Не знаешь, где она?

Подруга посмотрела на Нурдина, потом крикнула кому-то за дальним столиком:

– Здесь какой-то легавый спрашивает о Белокурой Малин. Где она?

– Не-е-е! – послышалось оттуда.

Нурдин, попивая кофе, размышлял, как они узнали, что он полицейский. Ему было трудно понять стокгольмцев. Когда он выходил из помещения, его остановила официантка, подававшая кофе:

– Я слыхала, что вы ищете Белокурую Малин. Вы в самом деле из полиции?

Нурдин на миг заколебался, затем понуро кивнул головой.

– Если арестуете эту обезьяну, я буду страшно рада, – молвила официантка. – Она, наверное, сейчас в кафе на площади Энгельбрект.

Нурдин поблагодарил и вышел на холод.

Белокурой Малин не оказалось и в указанном кафе. Однако барменша посоветовала заглянуть в ресторан на Кунгсгатан.

Нурдин поплелся дальше ненавистными стокгольмскими улицами.

Но на этот раз он был вознагражден за свой труд.

Движением головы он отослал гардеробщика, который подошел взять у него пальто, остановился в дверях и осмотрел ресторан. И почти сразу заметил ту, которую искал. Ее белые волосы были уложены в высокую искусную прическу. Нурдин не сомневался, что это Белокурая Малин.

Она расположилась с бокалом вина на кушетке возле стены. Рядом сидела женщина немного постарше, черные волосы которой, свисая длинными закрученными прядями на плечи, еще сильнее старили ее.

Нурдин обратился к гардеробщику:

– Вы не знаете имя той белокурой дамы на кушетке?

– Ничего себе дама, – фыркнул тот. – Ее все зовут Малин. Толстая Малин или как-то так.

Нурдин отдал ему пальто и шляпу.

Черноволосая выжидающе посмотрела на него, когда он подошел к их столику.

– Извините, что перебиваю вас, – сказал Нурдин, – но мне хотелось бы поговорить с фрекен Малин.

Белокурая Малин взглянула на него:

– О чем?

– Об одном вашем приятеле, – ответил Нурдин. – Может, пересядем на минуту к отдельному столику, чтобы нам никто не мешал?

Белокурая Малин посмотрела на свою приятельницу, и он поспешил прибавить:

– Конечно, если ваша подруга не возражает.

– Если я мешаю, то пойду сяду около Туре, – обиженно отозвалась черноволосая. – До свидания, Малин.

Она взяла свой бокал и пошла к столику в глубине зала.

Нурдин пододвинул стул и сел. Белокурая Малин презрительно взглянула на него.

– Я ни на кого не доношу. Нурдин вынул из кармана пачку сигарет и предложил ей. Малин взяла одну, и он зажег спичку.

– Речь идет не о доносе, – сказал он. – Несколько недель назад вы приезжали с двумя мужчинами в белом «вольво амазон» в гараж на Клуббаккен, который принадлежит швейцарцу по имени Хорст. Тот, что вел машину, был испанец. Вы помните?

– Да-да, хорошо помню, – ответила Белокурая Малин. – Ну и что? Мы с Ниссе сопровождали Пако. Ниссе показывал ему дорогу в гараж. В конце концов, Пако уже в Испании.

Малин допила бокал и вылила в него остаток вина из графина.

– Можно мне вас чем-нибудь угостить? Может, хотите еще вина? – спросил Нурдин.

Она кивнула головой, и Нурдин подозвал официанта. Он заказал полграфина вина и кружку пива.

– А кто такой Ниссе? – спросил он.

– Фамилия его Ёранссон. Нильс Эрик Ёранссон. А что делает – не знаю. Я не видела его несколько недель.

– Почему? – спросил Нурдин. – Вы же с ним часто встречались?

– Мы не из одной компании. Может, он встретил какую-то другую девушку? Откуда я знаю? Во всяком случае, я давно его не видела.

Официантка принесла вина и пиво для Нурдина. Белокурая Малин сразу налила себе бокал.

– Вы знаете, где он живет? – спросил Нурдин.

– У него, наверное, нет квартиры. Он жил у меня, потом у одного приятеля в Сёдере, но мне кажется, что там его уже нет. А где, я не знаю. А если б и знала, то не уверена, сказала ли. Я никого не выдаю.

Нурдин глотнул пива и ласково посмотрел на белокурую женщину, что сидела напротив него.

– Вам не надо никого выдавать, фрекен… Извините, вас зовут просто Малин, или как-то еще?

– Мое имя Магдалена Русен. Но меня прозвали Белокурая Малин из за моих светлых волос. – Она провела рукой по голове. – А что вам нужно от Ниссе? Он что-то сделал? Я не буду отвечать на ваши вопросы, если не буду знать, что вам нужно.

– Понимаю, фрекен Русен, – сказал Ульф Нурдин. – Можно мне задать еще один вопрос?

Она кивнула.

– Как Ниссе одевался?

Она наморщила лоб и на мгновение задумалась.

– В основном ходил в бежевом костюме, – наконец сказала она. – Ну и, конечно, имел рубашку и туфли, как все мужчины.

– И носил плащ?

– Ну, то был не совсем плащ. Такая тонкая черная тряпка из нейлона, что ли. Ну и что?

Она вопросительно посмотрела на Нурдина.

– Видите, фрекен Русен, есть подозрение, что он умер.

– Умер? Ниссе? Но почему… почему вы говорите, что есть подозрение? Откуда вы знаете, что он умер?

– Дело в том, что в морге лежит один человек, которого мы не можем опознать. Есть основания считать, что это Нильс Эрик Ёранссон.

– С чего бы это он мог умереть? – недоверчиво спросила Белокурая Малин.

– Он был одним из пассажиров того автобуса, о котором вы, наверное, читали. Пули попали в голову, и он сразу умер. Поскольку вы единственная из знакомых Ёранссона, которую нам посчастливилось найти, мы были бы очень благодарны, если бы вы пришли в морг и посмотрели, в самом ли деле это он.

Белокурая Малин испуганно вытаращила глаза на Нурдина:

– Я? В морг? Да ни за что на свете!

В среду, в девять часов утра, Нурдин и Белокурая Малин вышли из такси перед Институтом судебной медицины. Мартин Бек уже минут пятнадцать ждал их, и они вместе зашли в морг.

Обрюзгшее, бледное лицо Белокурой Малин было подкрашено небрежно, а белые волосы не так старательно уложены, как вчера вечером.

Работники морга были предупреждены, и служитель сразу же провел Нурдина и Белокурую Малин в морозильник.

На лицо покойника набросили платок, но так, чтобы были видны волосы. Белокурая Малин схватила Нурдина за руку и прошептала:

– Черт возьми!

– Хорошенько присмотритесь, – сказал Нурдин тихим голосом, – и скажите, узнаете ли его.

Белокурая Малин закрыла рот ладонью и впилась глазами в голое тело.

– А что с его лицом? – спросила она. – Можно посмотреть на него?

– Лучше не смотрите, – сказал Мартин Бек. – Вы и так должны его узнать.

Белокурая Малин кивнула.

– Да. Это Ниссе. Вот тот шрам и… да, это он.

– Спасибо, фрекен Русен, – сказал Мартин Бек. – А теперь приглашаем вас на чашечку кофе.

В управлении полиции Мартин Бек и Ульф Нурдин принялись угощать ее кофе с булочками, а через минуту к ним присоединились Колльберг, Меландер и Рённ.

Белокурая Малин быстро успокоилась – видимо, не только благодаря угощению, но и тому вниманию, которое к ней было проявлено. Она охотно отвечала на вопросы и, уходя, пожала всем руки и сказала:

– Благодарю, я никогда не думала, что лег… что полицейские могут быть такими мировыми парнями.

Когда дверь за ней закрылась, Колльберг сказал:

– Ну, мировые парни, подведем итог?

Итог был такой:

Нильс Эрик Ёранссон.

Возраст: 38 или 39.

С 1965 года или еще раньше без постоянного места работы.

С марта по август 1967 года жил у Магдалены Русен (Белокурой Малин), Стокгольм, Арбетаргатан, 3.

Далее до начала октября жил у Сюне Бьёрка в Седере.

Где жил последние недели перед смертью, неизвестно.

Наркоман.

Возможно, также торговал наркотиками.

Последний раз Магдалена Русен видела его 3 или 4 ноября перед рестораном Дамберга. Он был в том самом костюме и плаще, что и 13 ноября.